Проклятые души
Я улавливала только нотки кофе и мускуса, а остальное не разобрала. Но это действовало на меня не хуже, чем валерьянка на кошку. Мне хотелось прижаться к нему и тереться, пока этот запах не впитается в кожу.
Обжигающие комочки скручивались внизу живота и груди, делая его присутствие в непосредственной близости невыносимым.
Я не поворачивала головы, видела только его руку, свободно лежащую на подлокотнике и время от времени, сжимающуюся в кулак, будто он разминал свои узловатые длинные пальцы. Мне чудилось в этом его движении, как он трогает моё колено. Плавно, нежно, но очень горячо. И от этой фантазии дыхание попросту пропадало.
В общем, до конца первого акта я сидела, как на иголках. Даже взмокла от напряжения, что не укрылось от Сёмы, и когда мы вышли на антракт он задал вопрос, на который мне пришлось солгать.
- Ты как?
- Нормально.
Но он не поверил. Оценивающе взглянул, прищурив взгляд и подметил детали, которые уже легко мог различить среди других признаков. Подрагивающие пальцы, закусывание нижней губы, глубокое неровное дыхание и вспотевший лоб.
- Почему не сказала? Давай уйдём. Я не хочу, чтобы тебя из театра забирала скорая.
- Это не то, - смущенно поясняю я, желая провалится сквозь землю. – У меня нет приступа, просто… - кажется, в данную минуту, я покраснела, как рак. – Просто это опять побочка от азенапина.
Брови студента-психотерапевта взлетели вверх, но он не отрывал от меня взгляда.
- Прямо сейчас? – и тут включился научный интерес. – Что или кто послужил тому виной? Обстановка? Приглушенный свет? Спектакль? Что, Лин, может запахи какие?
Мне хотелось ему треснуть, потому что за его спиной стояла пара, которая прекрасно слышит весь разговор, и то, что он говорит достаточно тихо, ситуацию вовсе не спасает. Я медленно приобретаю просто-таки багряный оттенок кожи.
- Сём…
- Нет, Психопаточка! Сексуальное возбуждение после приёма препарата, да ещё и в относительно спокойной обстановке – это нонсенс. Я должен это…
- Семён! – прошипела я. – Давай уйдём. Сейчас.
- Ладно, но ты это. Не срывайся на мне.
Посмотрела поверх его плеча и наткнулась на пронизывающий взгляд синих очей. Замерла на секунду, когда дыхание снова сбилось. Сглотнула.
- Лина Алексеевна, могу я переговорить с вами наедине? – только я хотела ответить, что мне некогда, не хочу, не могу, не буду, хватая своего охреневшего в корень психотерапевта, как он продолжил. – Это в Ваших же интересах.
Он смотрел на меня чуть насмешливым взглядом, и мне сразу стало понятно, что угрожает. Или только собирается угрожать?
- А вы кто? – очнулся Сёма, разворачиваясь к Яну.
Я же взглянула наконец на девушку, которая тихо стояла подле своего спутника и смотрела на нас с толикой любопытства.
Светло-рыжие локоны мягкими волнами спускаются по плечам. Красивые глаза цвета малахита чуть мерцают в ярком освещении, алые пухлые губы легко улыбаются. Девушка очень красива и изящна. На ней бархатное платье винного цвета, открывающее такие же бархатные плечи.
Роскошная.
Вот что приходит на ум, когда смотришь на эту роковую красотку.
- Я начальник вашей спутницы. И, если вы позволите, нам нужно обсудить один рабочий момент.
Сёма посмотрел на меня вопросительно, желая убедится в правдивости его слов, и мне пришлось кивнуть, несмотря на почти звериное желание сбежать отсюда. Пришлось, потому что кое-кто мог в любой момент сдать нас полиции.
Отпустив локоть студента, я кивнула бывшему шефу, выражая готовность следовать за ним. Он же, поцеловав руку своей спутницы и нежным голосом попросив прощения за отлучку, предложил свой локоть мне. А мне было настолько… плохо, что я не осмелилась прикоснуться к источнику своей беды, просто проигнорировав этот жест. Не дай Бог, он ещё заподозрит чего.
Мы пошли в сторону коридора, где Ян открыл дверь небольшого помещения, в котором не было особо ценных вещей. Кресла у стены, круглый стол в центре, цветочки на подоконнике, прикрытые светлой занавеской.
Мужчина впустил меня вперёд, после чего закрыл дверь на замок, чем вызвал недоумение на моём лице.
- На случай, если кто-то захочет помешать нашему разговору, - пояснил он ровным голосом. Не таким, какой звучал для его рыжей спутницы.
- Что Вам нужно? – перешла сразу к делу я.
Синие глаза недовольно сверкнули, да и только. Их обладатель не переменился в лице.
- Во-первых, я хотел перед Вами извиниться за то, что произошло в моём кабинете, Лина Алексеевна. Я не знаю, что на меня нашло, и я не должен был так набрасываться на Вас.
А я пошла удушливой волной, вспомнив пропасть за спиной, его руки на своей талии и бёдра, вжатые в мои с такой силой, что ощущалось не только его напряжение, но и силу желания.
Внизу живота разгорелся настоящий пожар, а пальцы вновь задрожали и я, вскинув их к лицу отвернулась от собеседника.
- Я об этом уже забыла. Простите, я немного не в себе.
- Вам плохо? – я не услышала шагов, но прекрасно ощутила, что мужчина оказался очень близко.
По спине поползли мурашки. Моя жажда до его прикосновений увеличилась стократно. Казалось вот-вот и его губы дотронутся до моей шеи, спрятанной под тканью платья, а узловатые пальцы скользнут по плечам, но я понимала, что это только бред моей воспалённой фантазии. Чертов азенапин!
- Лина? – он трогает меня за плечо раньше, чем я успеваю ответить.
Кожа мгновенно покрывается мурашками, а с губ срывается тихий стон, рожденный от сладкого ощущения, стянувшего грудь.
Резкий рывок и моё лицо пристально изучают. Синие глаза со всполохами грозы на дне смотрят расширенными зрачками. Удивленно.
- Вы вся красная, - констатирует он. – Взмокли и дышите, будто у Вас лихорадка.
- У меня нет лихорадки, - я позволяю себе ещё миг смотреть в его глаза, ещё один раз ощутить его странный запах и отвожу взгляд. – Простите, мне действительно плохо. Нужно на воздух.
