Анастасия Анфимова - Оскал Фортуны, или Урок выживания
И тут же набрасывалась на себя: «Дурочка! Алекс уже два, нет, три раза спасал твою глупую жизнь!»
«Это его долг! Какой еще долг? Лезть за тебя на мечи ратников? Или защищать тебя от негодяя Даиро? И вот он умирает в одиночестве, и ему даже некому подать воды. Вдруг он перед смертью скажет что-то важное? Я должна быть рядом, а не тащиться в эту глупую школу».
Девушка села на кровати и вытерла нос.
— Нет, — тихо проговорила она, всхлипывая и кривя губы. — Это невозможно. Что скажет госпожа Махаро? А госпожа Айоро? Они поймут меня? Нет. Для них он просто слуга.
Еще секунда и слезы вновь потекли бы по ее щекам, но в дверь тихо постучали.
— Войди, — разрешила Сайо.
Вошла Симара с красным от слез лицом и с кувшином в руках.
— Надо умыться, госпожа.
Девушка кивнула и, всхлипнув, спросила:
— Как он?
— Ох, моя добрая госпожа Сайо-ли, — покачала головой служанка. — Не рви свое сердечко по какому-то слуге.
— Я задала вопрос! — повысила голос девушка, досадуя на непонятливость женщины.
— Не жилец он, госпожа, — вздохнула Симара. — Два раза подряд чудес не бывает.
— О чем ты? — не поняла Сайо.
— Отыщи его крестьяне в горах на день, два попозже, он был бы уже давно труп, — пояснила служанка.
Девушка вспомнила их первую встречу во дворе замка Гатомо и вновь чуть не расплакалась. Женщина осторожно присела рядом с госпожой и очень тихо проговорила:
— Прости мою смелость, Сайо-ли, но может быть, так оно и лучше будет?
Девушка взглянула на собеседницу, и в зеленых глазах стало загораться опасное пламя.
— Кругом же не слепые, госпожа, — чуть не плакала служанка. — Думаешь, одна я вижу, как ты на него смотришь? Люди злы, Сайо-ли, что и не было придумают. А сироту всякий обидеть сможет.
Девушка отвернулась, упрямо сжав губы.
— Господа Айоро люди хорошие, — зашептала Симара. — Да ведь не родная им ты.
— Не ты первая мне это говоришь, — вздохнула Сайо, вытирая глаза. — Давай умываться.
Усаживаясь перед зеркалом, девушка решила, что теперь будет особенно внимательно слушать Мастерицу Розу. Похоже, притворство — единственная оставшаяся у нее защита.
Александра неторопливо поднималась на третий этаж по заплеванной лестнице. Ядовито-зеленые стены покрывали достойные образчики творчества молодых россиян. Вот и оббитая старой кожей дверь их квартиры. Александра хотела нажать кнопку звонка, но ручка повернулась сама, словно приглашая ее войти. В пустынной прихожей на облезлом коврике сидел Чертяка и жмурился.
— Ты жив! — обрадовалась Алекс, присаживаясь и пытаясь поймать котенка. Зверек вырвался и побежал к ее комнате.
Саша вошла вслед за ним и с улыбкой осмотрелась. Ничего не изменилось. Кое-как заправленная кровать. Старенький компьютер, обляпанный наклейками. Плакаты по стенам. Леголас с черными волосами и Линкин Парк, Аврил Лавин с всклокоченной прической и Джарэд Лето с розовым «ёжиком» на голове.
— Я все правильно сделала? — раздался вдруг тонкий голос.
На стуле возле письменного стола сидел Чертяка.
— Ты!?
— Конечно, — котенок важно кивнул мордочкой и вдруг превратился в маленькую девочку, одетую в облезлые джинсы и короткий светло-зеленый топик.
— Асиона?!
— А ты кого ждала? Бабушку с мешком подарков? — фыркнула богиня и деловито спросила. — Как тебе мой костюм?
— Замечательно, — ответила Александра. — Значит это все не настоящее?
— Нет, — покачала очаровательной головкой Асиона. — Это лишь твои воспоминания.
— Я уже умерла?
— Пока нет, — ответила богиня-девочка, забираясь с ногами на стул.
— Значит, умру?
— Обязательно, — подтвердила Асиона. — Ты же человек.
— А когда?
— Это не мне решать, — пожала плечами богиня. — Я всего лишь избавила твое сознание от кошмаров, которые должны мучить тебя сейчас. По-моему то, что ты видишь здесь гораздо приятнее.
— Да уж, — криво усмехнулась Александра, подходя к знакомому зеркалу. Веселый покемон улыбался из угла, простенькая косметика была в беспорядке рассыпана на узкой полочке. А из светлой пустоты зазеркалья на нее смотрело знакомое синеглазое лицо.
— Теперь я даже в мыслях парень?
— Почти, — лукаво усмехнулась Асиона. — Во всяком случае, уже не девчонка.
Потом богиня резко спрыгнула со стула.
— Скажи, пожалуйста, ты когда-нибудь поумнеешь?
— Что? — не поняла Александра.
— Сколько раз мне еще придется спасать твою глупую голову?
— А разве…
Договорить Алекс не успела. За долю секунды девочка превратилась в черного котенка, усыпанного белыми пятнышками.
— Думаешь приятно, когда ломают позвоночник? Или может быть, ты считаешь, что раз я богиня, то совсем ничего не чувствую?
— Так ты была Чертякой? — вытаращила глаза Александра. — Но ведь он кот?
Богиня вновь обрела вид маленькой девочки и пренебрежительно махнула ручкой.
— Во-первых, я лишь иногда вселялась в его сознание, Во-вторых, он был котенком, то есть таким же ребенком, как и я.
— А я все думала, какой у меня необыкновенный зверь! — засмеялась Алекс.
— И такого необыкновенного котенка ты собиралась напоить своим гадким лекарством, — всплеснула ручками богиня.
— Ну, прости меня, милая Асиона! — повинилась Александра.
— Опять «прости»! Снова «прости»! — вскричала богиня. — Сколько можно!
— Что же мне умереть? — удивилась Алекс.
— Не шути так, — по взрослому взглянула на нее богиня-девочка. — Особенно сейчас, когда Создатель решает твою судьбу.
— Что же мне делать? — окончательно растерялась Александра.
— Определиться, наконец, кто ты! — ответила Асиона. — Что ты хочешь в жизни? Ради чего живешь? Я хочу, чтобы человек, который мне симпатичен, не просто проживал свои дни, а совершил что-то достойное его. И меня.
Алекс удивленно вскинула брови.
— Да, — важно кивнула девочка. — Я богиня и я тщеславна. Такой уж меня сотворил Создатель.
— Но я не тщеславна, — развела руками Александра. — Я не хочу быть царем, императором или еще каким полководцем.
— Ты думаешь, только они совершают деяния достойные богов? — удивилась Асиона. — Поверь, в жизни обычных людей не меньше возможностей совершать великие дела.
— По-моему я уже кое-что сделала, — напомнила Александра.
— Думаешь, если бы ты дала негодяю украсть несчастную девочку, я бы с тобой разговаривала? — спросила богиня, выгнув брови.
— Тогда прости, но я не понимаю, чего ты от меня хочешь? — сдалась Алекс.
— Подумай, — ответила богиня и вдруг чисто, совсем по-детски улыбнулась. — Тем более что время у тебя, кажется, еще есть.
Комната исчезла в огненном вихре, из глубины которого раздался другой детский голос:
— Не умирай, Алекс. Ну, пожалуйста, не умирай!
Багровый туман развеялся, и сквозь слезы боли Александра разглядела лицо Тима.
— Пока не буду, — прошептала она треснутыми губами.
— Он очнулся! — завизжал от радости мальчик.
Чубсо решил начать там, где закончили люди барона. Одевшись понеприметнее, «гость сегуна» и по совместительству агент Тайного Ока Сына Неба направился в пригород. Увидев его на пороге разгромленного заведения, хозяин радостно всплеснул забинтованной рукой.
— Щубасо-сей! Ждравштвуй, благодетель! — зашепелявил он разбитым ртом и низко поклонился. — Да продлитшя твоя жизнь дешять тышяч лет!
— И тебе процветания, Гер, — благосклонно кивнул чиновник. — Смотри не перехвали меня.
— Што ты, мой гошподин! — запротестовал хозяин. — Ешли бы ты не пожвал штражников, шоратники Татшо вышибли бы мне оштальные жубы.
— Это мой долг, заботиться о добрых подданных нашего сегуна, — вздохнул Чубсо и тихо добавил. — Надо поговорить. И чтобы не мешали.
Гер кивнул опухшей головой и, отдав распоряжения работникам, наводившим порядок в обеденном зале, пригласил гостя на второй этаж. Здесь следы визита соратников Татсо были менее заметны.
Открыв дверь одного из номеров, хозяин заведения выгнал спавшую на кровати шлюху и пригласил гостя занять единственный в комнате стул. Усевшись на засаленную простыню, Гер почтительно приготовился слушать.
Чубсо огляделся.
— Не бешпокойша, мой господин, — заверил его хозяин. — Ждешь можно говорить швободно. В шошедних комнатах никого нет.
— Что им было нужно от тебя? — негромко спросил гость.
— Вше иж-жа баронова шыночка. Угораждило же его пошелитьша в моей гоштинице! И прожил то он у меня вшего дней пять или шешть. Потом куда-то ишчеж. Теперь папаша ражышкивает швое дитятко. Ну, шам пошуди, мой гошподин, откуда мне жнать, куда поперша лихой молодец?
— Лихой? — переспросил Чубсо.
