Анатолий Дубровный - Прыжок в сторону, или баронесса из племени волчиц

Пока ле Дирано насмехался над недотёпой охранником (а как ещё можно его назвать, если он позволил отколотить себя слабой девушке?), ле Иловано попробовал отговорить принца от такого приобретения.

— Аллан, — шёпотом говорил Арат на ухо принцу, — по всем признакам эта девушка из далёких западных степей, именуемых бушем. Там живут совершенно дикие народы — женщины там всем заправляют. Говорят, они необычайно красивы, но при этом очень своенравны!

Принц и его друг посмотрели на девушку, вернее, посмотрел только ле Иловано, Аллан и так не отрывал от неё глаз. Покачав головой, Арат продолжил шептать:

— Да, они красивы, но неизвестно ни одного случая, чтоб девушка оттуда стала ассишей. Зато есть множество историй, как они убивали тех, кто пытался из такой пленницы сделать девушку для удовольствий. Эти дикарки предпочитают умереть, но не покориться. А если в руки им попадёт нож, то и нескольким воинам трудно совладать с любой из них!

А привязанная к столбу девушка не сводила с принца глаз, как и он с неё. Словно зачарованные, смотрели они друг на друга, это не укрылось от ле Иловано, он, хмыкнув, покачал головой. Это жест заметил ле Дирано и пожал плечами. А принц снова приказал развязать девушку. Ле Дирано подошёл к столбу и присел, начав с ног. В момент, когда ноги девушки освободились, он из положения полуприседа ушёл в сторону, а вот охранник, суетливо делавший вид, что помогает знатному покупателю, получил удар в челюсть. Девушка, у которой связанные руки, были притянутые над головой к столбу, немыслимо изогнулась так, что её тело вытянулось горизонтально и ударила. Этот удар был настолько силён, что опрокинул охранника наземь и, похоже, свернул ему челюсть. Девушка будто затанцевала, всё время двигаясь так, словно намеревалась ударить, не давая никому к себе подойти.

— Вот, что я говорил, — произнёс ле Иловано, глядя на девушку. Та не только махала ногами, но и подтягиваясь на связанных руках, изгибалась всем телом, увеличивая зону поражения — ещё один охранник, попытавшийся подобраться к ней сзади из‑за столба, упал на землю, получив удар ногой в грудь. Ле Дирано, сразу ушедший в сторону и теперь стоявший рядом, но вне досягаемости её ударов, с улыбкой наблюдал за девушкой. Очевидно, ему понравилось, как она отбивается. Поцокав языком, он заметил:

— Неплохо, очень неплохо, драться она уже вполне обучена. Какой бы замечательный вышел телохранитель! Тем более что на девушку никто и не подумает.

Принц, продолжавший смотреть на бешено извивающуюся девушку, произнёс:

— Энтон!

Ле Дирано, чуть ухмыльнувшись, улучил момент и шагнул к столбу, уклонившись от удара, прижал девушку, не давая возможности наносить удары. Она попыталась пнуть ограничившего её свободу воина, но тот легко уклонился и повернулся так, чтоб она его достать не смогла. А принц, продолжавший смотреть на шипящую девушку, повинуясь какому‑то наитию, достал свой кинжал и, шагнув к столбу, перерезал верёвки, стягивающие её руки. На мгновение девушка растерялась, она могла уже ударить и руками, так как они были свободны, но не сделала этого, глядя в глаза принца, а тот, перехватив кинжал за лезвие, протянул пленнице. Девушка машинально взяла кинжал, а ле Иловано закричал:

— Осторожнее, она может ударить!

— Энтон, отпусти её, — скомандовал принц и подтвердил свою команду жестом. Ле Дирано отступил на шаг, но при этом был готов в любую секунду вмешаться. Он нисколько не сомневался, что успеет выбить у девушки кинжал, если та попытается напасть на принца. Девушка, застыв неподвижно, продолжала смотреть в глаза принцу, затем, словно очнувшись, она что‑то произнесла на незнакомом языке и показала на пояс с ножнами. Аллан снял пояс и передал его девушке, та быстро надела, но нож в ножны не спрятала. Принц взял её за руку и, сказав: — «Пошли», повёл к выходу.

Алита

Хотелось плакать, но это было недостойно охотницы, и девушка изо всех сил сдерживалась. Она стояла привязанная к столбу в большом зале с множеством людей. Здесь были девушки как обнажённые, так и одетые в странные одеяния, что пытались надеть и на неё в том доме, куда отвёл её злой человек, пленивший Алиту на берегу у ярмарки. Алита заскрипела зубами — если бы у неё были развязаны хотя бы ноги! Девушка ещё тогда поняла, когда очнулась на дне лодки, после удара по голове, что её увозят от родных мест и чем дальше увезут, тем труднее будет вернуться, если это вообще будет возможно. Но понимая всю безвыходность своего положения Алита не оставляла попыток убежать. Однажды её развязали и ей почти удалось избавиться от преследователей, но это только ей так казалось — они впятером навалились и снова связали, хоть одному из них удалось сломать руку и ткнуть в глаз. Только то, что он успел отшатнуться, спасло его от кривизны. Затем был тот дом, где на Алиту пытались намотать кусок ткани и показывали, как должна вести себя ассиша. Алита уже знала, что так называются девушки, что её там окружали. Она их не била, хотя несколько раз и пыталась сбежать, но окна были забраны решётками, а на дверях стояли охранники, вот с ними‑то Алита и дралась, но их было много, и они давили охотницу массой, наваливаясь гурьбой. После одной из таких попыток Алиту положили на лавку и били широкими ремнями, видно, чтоб не оставлять следов, это было больно, но боль любая охотница должна уметь терпеть, слёзы катились только от унижения. Те, кто бил Алиту, её неподвижность восприняли как покорность — готовность их слушать, но они жестоко просчитались: когда девушку отвязали, она показала ошибочность такого мнения. Тогда охотница не жалела никого — досталось и мужчинам, и женщине, присутствовавшей при экзекуции. Посчитав девушку безнадёжной, неспособной к обучению, её вернули злому человеку, и вот он привёл её сюда, где Алиту привязали к столбу.

Девушка стояла и смотрела на окружающих с ненавистью — если бы она была не привязана! И если бы в руках у неё был нож! Пусть эта попытка вырваться и была бы обречена на неудачу, но она бы была! И представ перед Великой Праматерью, Алита не стала бы опускать взгляд. Она честно посмотрела бы Праматери в глаза, как и положено настоящей охотнице! И тут Алита увидела их, вернее только его, и даже не его, так как лица всех троих были скрыты масками. Девушка увидела его глаза! Карие глаза, что смотрели на неё, так на неё смотрели только мама и Анита, нет, ещё и Бордом. Алита, забыв обо всём, потянулась к этим зовущим и что‑то обещающим глазам, позабыв о том, что она привязана. Верёвки больно врезались в тело, приводя девушку в чувство. А эти трое остановились перед Алитой, и обладатель этих прекрасных глаз что‑то сказал. Ему ответил слащавым голосом другой плохой человек, что помогал привязывать Алиту к столбу, а потом заговорил первый плохой человек. В итоге девушке развязали ноги, но видно руки развязывать не захотели. Алита ударила того, кто развязывал, но промахнулась. Но замах не пропал даром, Алита перенаправила удар и попала в челюсть одному из тех, кто её привязывал. Некоторое время девушка успешно отбивалась от попыток снова её привязать, неожиданно тот, кто развязал ей ноги, уклонившись от удара, прижал девушку к столбу. А обладатель прекрасных глаз достал нож и подошёл к Алите. Девушка напряглась — неужели он хочет… Но как ни страшно стало Алите (смерть её не страшила — каждая охотница рано или поздно отправляется к Великой Праматери, но принять смерть от человека, у которого такие глаза…), она не зажмурилась, а смотрела в эти глаза. А это человек разрезал верёвку, стягивающую девушке руки, а потом отдал ей нож! При этом он что‑то сказал, и тот умелый воин (умелый потому, что два раза увернулся от ударов Алиты) отпустил девушку. Охотница словно очнулась от наваждения и сказала обладателю карих глаз: