Анита Фротсак - Авель и Мегаполис

Анита Фротсак

Авель и Мегаполис

(Из более раннего сборника повестей "Свинья в Эрмитаже")

Глава 0

Старуха не кричала. Надрывалась, стерва…

— Ва-а-а-ся-я-я!!!!!!

Аркадий приостановился, глянул вверх.

— Никак, опять засклерозило? Какой к чёрту Вася?! А Петю не надо?! Старая крокодила… Я думал, ей мерседец пришёл, а она вон как орёт! Тьфу, чтоб я ещё раз связался с ненормальными!..

Аркадий катился вниз по ступенькам, пыхтя, как взломщик-неудачник… Снова засада…

А ведь как благородно всё начиналось!

Глава 1

«Яблоко замедленного действия»

«Две звезды — по одной на брата» — так называют парижане убогий отель без вывесок в районе Понт Кардине. Рядом с ним расположился ночной отстойник автобусов, а людей почти не видно. Стало быть, отель регулярно пуст.

Здесь селятся с безнадёги, когда другие отели битком.

Набив о мебель с десяток синяков, начинаешь думать, а туда ли ты попал. Вопли соседей усиливают сомнения:

— Ты куда меня притащила?!

— В Париж, доча!

— Так это Париж?! А почему душ от стенки отвалился?

— Зато путёвки какие дешёвые! На «Хилтон» я не зарабатываю!

Аркадий Ноев, командировочный из Медведково, к данной конкретной группе туристов не принадлежал, но душой сочувствовал землякам. Это ж надо так с людьми обращаться! Его номер был ничуть не лучше, хотя и одноместный. Обои покрывали не только стены, но и потолок, что, с одной стороны, добавляло уюта, а с другой вселяло тревогу. Не хватало ещё выяснять, кто там ползает, под этими бумажными лохмотьями. Впечатление, будто поселился в обувной коробке.

Утром из такого номера одна дорога: вон, на улицу, да поскорее. Бриться не хотелось абсолютно. К чему такой аккуратизм? Вероятность повстречать на улице знакомых у приезжего почти всегда равна нулю.

Спускаясь по узкой тёмной лестнице, Аркадий вновь услышал крики. На этот раз мужские.

— Ну, французы, мать их!

— Что такое?

— Десять дней скитался по ночлежкам, думал, хоть в Парижике помоюсь, так на ж тебе…

— Мойся, кто тебе не даёт!

— Да я в эту ванну в скафандре не лягу, буду терпеть до Москвы…

Аркадий изумился. Охота им в такую погоду ванны принимать!

Выбравшись из этого гнилого места в центр, он, наконец, ощутил себя в Париже. У него как раз был выходной, и перед вылетом на родину он мечтал расслабиться.

Поэтому без малейшего сожаления покинул гостиницу и с упоением отдался хождению по улицам…

Прозрачный воздух парижских улиц в марте приобретает розовый оттенок. На фоне этой лепоты шевелятся контуры деревьев, отметая выдумки импрессинистов об отсутствии чёрных линий в природе. На Елисейских полях разгуливает запах булок и пирожных, что тоже портит романтикам всю их романтику. В такой гурманской атмосфере хочется не под руку пройтись, а, воровато озираясь, забежать во все кафе сразу, надкусить всё, что там имеется и, стыдливо пряча глаза, скрыться в местах попроще, в тиши менее престижных улиц. К счастью, таковые имеются неподалёку.

Улочки сразу за Гранд Опера ничем особенным не отличаются, хотя расположились на бойком месте, в самом центре Парижа. На зданиях почти нет вывесок, а те, что есть, более чем непритязательны. Зелёная табличка «Self» и отсутствие каких-либо запахов свидетельствуют о том, что уж в этом-то месте вас точно не разбалуют, и вы интеллигентно, не торопясь и никому не бросаясь в глаза, выпьете минералки или пива, закусив листочком салата. Здесь никому ни до кого нет дела, публика исключительно местная, погружённая в свои проблемы, а посему на иностранцев ноль внимания. Словом, другая планета. Двери тоже не совсем обычные, как в московском метро. Тяжёлые стеклянные створки летают целый день туда-сюда, ибо делать им больше нечего…

Заплатив внизу у кассы, рядом с маленькой витринкой, где навалены бутылки и жестянки вперемешку с бутебродами, Аркадий, торжественно неся перед собой поднос, поднялся по скрипучей лестнице наверх и там, в неожиданно просторном, светлом зале, присоединился к общей трапезе.

После двух бутылок пива ему вдруг показалось, что он уже почти что местный и что ему даже скучно в Париже.

Скучно в Париже! За такие мысли он был немедленно наказан. В смысле, получил незабываемую встречу.

Спускаясь после трапезы по вышеупомянутой скрипучей лестнице, он вдруг заметил внизу на выходе шикарную даму лет пятидесяти в розовом пальто, с бриллиантами в ушах и с седой прической, будто только что из парикмахерской. Дама стояла в позе швейцара и держала — неужто же для него?! — широко распахнутой стеклянную летающую дверь.

«Спросить чего-то хочет», — решил Аркадий и ускорил спуск, вспоминая на ходу, как будет по-французски «очарован».

Однако дама возразила: «Но-но-но!», — что в переводе означало: «Не спешите, буду тут для вас стоять столько, сколько нужно»! И причёсочку поправила, неизвестно накой.

Уже рассчитывая на беседу с une parisienne, так как внизу кроме них двоих и молчаливого кассира никого не было, он приблизился к мадам и кокетливо сказал: «Мерси», на что получил в ответ: «Сильвупле». И всё! Дама умчалась, цокая каблучками, предварительно передав ему тяжёлую стеклянную дверь, что называется, с рук на руки.

Потрясённый и в полном непонимании происходящего, он стал перебирать в уме рассказы о западных нравах. Вспомнил, что на Западе самый популярный врач психотерапевт. После некоторых размышлений пришёл к выводу, что дамочка либо не в себе, либо состоит в какой-то секте, где ноги друг другу моют, а эту воду потом… Тьфу, гадость!

Настроение было отравлено. Аркадий поспешил развеяться в «Галери Лафайетт». Он давно мечтал купить себе одеколон местного разлива. Коллеги, правда, страшно отговаривали, но тридцать долларов на эту цель ещё имелись.

Не успев как следует и в здание-то войти, находясь в тамбуре шириной в полтора гостиничных номера, он снова услышал цоканье.

«Ещё одна!» — подумал он и не ошибся.

Его атаковала другая незнакомка, на сей раз со спины. Выглядела она примерно так же, как и предыдущая: нарядное пальто, бижутерия и все прочие атрибуты были при ней. Да и текст не особенно-то отличался. Громко крикнув: «Месье, сильвупле!», мадам резко пошла на обгон и стремительной ракетой умчалась вперёд, исполнив сумасшедший ритм металлическими набойками и всем своим видом продемонстрировав, что ни в коем случае не хочет задеть его ни сумочкой, ни локтем, ни чем-нибудь ещё.

Оглянувшись, Аркадий снова отметил, что рядом никого.

Быть может, в городе проходит месячник вежливости, и граждане бесплатно тренируют друг на друге хорошие манеры… Ну, а он-то тут при чём? Видно же, что приезжий!