Андрей Кощиенко - Златовласка зеленоглазая

Мысли метались в голове, словно люди на пожаре. Во рту стоял горький вкус только что выпитого зелья.

Пойду запью чем-нибудь в кондитерскую. Там можно взять коффай и у них всегда свежая сдоба. Посижу и успокоюсь…

Приняв решение, я пошла в нужном направлении, продолжая размышлять о случившемся.

Не хотела я его в губы целовать! Хотела в щеку! А он повернул в этот момент голову. Если бы я стояла на ногах… то я бы успела изменить направление. Просто… он качнулся… От того, что я прыгнула на него… Это он не удержался! Стоял бы крепче, я бы его поцеловала в щеку, и все… Он виноват, он! И потом, ну и что, что я его поцеловала в губы? Я ведь не имела в виду ничего такого! Это была случайность! Это не повод так поступать!

Тут я дошла до кондитерской, и мне пришлось прервать поток своих мыслей. Сделав заказ и сев на удачно оказавшееся пустым мое любимое место у окна, я стала ждать, когда мне принесут его. И конечно же вновь начала думать о случившемся. Но в этот раз, словно где-то открыли ворота, на меня нахлынули другие воспоминания: вот кончики пальцев Эри скользят по шее вверх и зарываются на затылке в мои волосы… Молнии, пробегающие вниз по позвоночнику от прикосновений этих пальцев… Его внимательные глаза, смотрящие так, что почему-то подгибаются колени… Уверенные ладони, исследующие мое тело… И такое ощущение, что нет никакой мантии… Словно они скользят прямо по коже… А потом, я… Ух! Неужели это делала я?

Кровь прилила к щекам, воротник прижал горло, а целительская мантия внезапно стала тесна в груди, не давая никак полностью вздохнуть.

Это было как… как огонь! Огонь, раздуваемый сильным ветром! Да! Жаркий и все сжигающий на своем пути пожар, от которого нет спасения! Можно только сгореть в нем, моля, чтобы он не сжег тебя до золы, оставил хоть капельку… хоть уголек! С Динием было не так… С ним я словно растворялась в золотом свете… задыхаясь от переполняющей меня нежности и любви…

Я задумалась, вспоминая и сравнивая, и тут мне в голову ударила мысль:

«Богиня, что я делаю?! Как я могу их сравнивать? Так, словно у меня действительно теперь есть двое мужчин и я собираюсь быть с каждым из них! Нет! Так нельзя! Я не такая!»

— Прошу вас, госпожа, ваш заказ! — внезапно сказали рядом, заставив меня вздрогнуть.

Девушка-официантка начала переставлять заказанное мной с подноса на столик. Я кивнула, стараясь вздохнуть и как-то унять бешено стучащее сердце.

Надеюсь, я не слишком красная? Чувствую — щеки горят. Как бы она не подумала чего…

Я низко наклонилась над чашкой, пряча свое лицо.

Как стыдно… Если бы она узнала, о чем я думаю, я бы точно провалилась на месте…

Но как такое могло со мной случиться?

Я снова вернулась мыслями к волновавшему меня вопросу, едва официантка ушла.

Я же всегда была скромной. Старшая сестра даже говорила — чересчур. А теперь у меня двое мужчин! Как же так? Нельзя любить сразу двоих! А что, разве я Эри… тоже люблю?

Я задумалась, пытаясь определить — люблю я его или нет? Постаралась припомнить все с ним наши разговоры. Как он на меня смотрел, что говорил… Что я при этом чувствовала?

Вспомнив все, что вспомнилось, я сделала вывод: Эри — хороший друг, он мне нравится, и я всегда ему нравилась! Он всегда оказывал мне знаки внимания! Если бы я не встретила Диния, то я, наверное, влюбилась бы в Эри. Ведь недаром говорят, что «от дружбы до любви — один шаг»! Но я люблю Диния и… и что же мне теперь делать? Если я все расскажу ему… он ведь… он не простит! Я клятвопреступница! Я обещала ему… А Эри? Зачем он так сделал? Он же знал, что я с Ди… Нет, не знал! Его тогда не было. Я ему сказала об этом позже — потом. Он тоже больше не захочет говорить со мной! Он станет презирать меня! И я потеряю их обоих! Что же мне делать?

Я почувствовала, как мною овладевают паника и страх. Страх, завязывающий живот узлом ужаса. Очертания окружающей меня обстановки поплыли в предательских слезах.

— Боги… за что мне такое наказание? — прошептала я, чувствуя, как слезы бегут по щекам. — Я ведь умру без них обоих… Мое сердце разорвется на две половинки и полетит за ними…

«Тебе придется разделить свое сердце…» — внезапно прозвучало у меня в голове.

— А? Что? — вскинулась я.

Я испуганно оглянулась по сторонам, но вокруг никого не было.

Какая-то знакомая фраза, где я это слышала? Мм… Сатия! Точно! Она мне тогда это в парке нагадала! И еще она сказала: «Тебе нужно опасаться темноглазого демона. Он может все погубить…» Неужели… Эри — тот темноглазый демон? Ах! Не может быть!

Меня словно окатили ледяной водой. Я стала лихорадочно припоминать мой разговор с богиней.

Сатия еще тогда переставляла камни… Она сказала, что я светлый камушек — агат. Он был рядом с большим красным камнем, а потом она передвинула его между черным и красным! Темноглазый демон, черный камень — это Эри? У него темные глаза! Сходится! А Диний — красный камень, принц крови! Да! Именно так! А потом она придвинула еще два камешка — голубой и розовый… Кто это? Маленькие камушки… голубой и розовый… это… мальчик и… девочка? У меня будет двое детей? От кого? От Диния или… Нет! Я не могу думать об этом! Я сейчас с ума сойду! Боги, зачем мне это? Я не хочу! Мне страшно!

Я сидела, вцепившись в маленькую коффайную ложку обеими руками, и меня колотила крупная дрожь.

«Поговорить не желаешь?»

— Ай!

От хмурого бестелесного голоса Эри, внезапно раздавшегося у меня в голове, я подскочила на месте. Белая фаянсовая кружка с остатками коффая и блюдце, задетые локтем, полетела на пол.

«Словно моя жизнь, — внезапно подумала я, глядя на разлетевшиеся по полу белые осколки, — моя прежняя жизнь…»

Скандалистки.

— Что это она там пьет? Это детям не повредит, а? — озабоченно нахмурив брови, Марсус задал вопрос богине жизни, глядя, как Стефи, задрав подбородок, поглощает содержимое пузырька.

— Каким детям? — подняла брови та.

— Двойне. Которую ты ей сделала.

— Ничего я ей не сделала.

— Почему не сделала? — поразился Марсус.

— Я что, похожа на дуру?

— Почему на дуру? — повторившись, вновь не понял бог войны. — Избранный в кои-то веки нашел себе подружку. Поступил с ней как нормальный, закаленный в боях воин, берущий добычу! Самое время заделать ему пару отпрысков от наложницы! Мы же договаривались! Ты что?

— Марсус, приди в себя, — насмешливо произнесла Хель, — я знаю, в Восточном халифате была знатная резня и ты только что оттуда. Но здесь не халифат. Очнись. Какая наложница? Какой воин? Тут империя.

— Какая разница! Халифат, империя… Законы жизни везде одинаковы! Убей — или будешь убитым, сожри — или останешься голодным, трахни или ее трахнет кто-то другой!