Цена звёздной пыли - NBRAINH
— Джон Уильям Харлайл ошибся, — Ричард развёл руки и скривил физиономию в ухмылке. Той самой, которая обычно сопровождает фразу «я же говорил». — Тот, второй Джон, ради которого он пожертвовал своей жизнью, прожил не многим больше его самого. Этот сдвиг во времени вовсе не был случайностью. Я склонен полагать, что именно так вселенная борется со своими внутренними ошибками, в попытке разорвать причинно-следственные связи коллапса.
— Я не совсем понимаю…
— Существует огромное количество теорий зарождения вселенной. И в то же время основной принято считать одну единственную. Думаю, вы уже слышали о «Большом взрыве».
— Конечно, его преподают во всех учебных заведениях республики в качестве истинной причины зарождения нашей реальности.
— И именно за это я и люблю науку! — старый торговец рассмеялся и опустошил очередную порцию выпивки. — Абсолютно не важно, правдива ли твоя теория. Самое главное, чтобы никто не смог её опровергнуть. Это же просто идеальная система обмана! Чёрт, надо будет не забыть организовать собственную исследовательскую лабораторию. Дело в том, что в теории большого взрыва нет никакого смысла. Под ней нет прочного фундамента, обуславливающего причину того самого взрыва. А ведь наука — штука точная, если верить значению этого слова из всё тех же учебников.
— То есть, большого взрыва не было?
— Ох, нет. Взрыв всё же был, и это единственное, что связывает нашу реальность с теориями из учебников. Правда, то был скорее не взрыв, но импульс. И взорвалась вовсе не точка сверхтяжёлой материи, как все привыкли считать. То была грань пустоты. Тёмная, невесомая и тончайшая. Подобно затенённому стеклу заброшенного дома, пустота рассыпалась под ударом камня, брошенного рукой скучающего, соседского мальчишки. И в этот самый дом хлынули яркие лучи света. Лучи нашей вселенной. Тот камень, который они обнаружили на «Призраке», как раз и был одним из осколков того самого стекла.
— Значит, вселенная — это свет? — я ещё никогда настолько серьёзно не задумывался над истоком нашей вселенной, как во время разговора с этим человеком. — Но откуда вообще этот свет взялся?
— Всё очень просто. Если есть пустота, которая в свою очередь и является темнотой в прямом своём проявлении, то должен быть и свет. Это самая фундаментальная истина. Есть пустота и есть материя. Существование одного невозможно без второго. Подобно двум полюсам магнита и двум сторонам монетки. Плюсу и минусу, в конце концов. Это — фундамент нашего мироздания. Его основа. Цемент, который скрепляет весь этот чёртов хаос воедино. Та самая, в последствии взорвавшаяся пустота, и была причиной создания нашей вселенной. Однако они никак не могут существовать в одной-единственной, точке пространства. Они, грубо говоря, рассеивают друг друга. И что самое забавное, даже мы можем с лёгкостью это подтвердить. — Ричард Макдональд кивнул в сторону единственного тёмного угла в своём кабинете, в котором, если приглядеться, можно было различить силуэт какой-то старинной вазы. Почему старинной, если её не видно, чтобы это установить? Вряд ли такой человек как король торговли, станет хранить у себя обычную дешёвую рухлядь, и чтобы осознать это, глаза вообще не нужны. Сигара истлела на добрую половину во всего один его жадный вдох, и уже спустя мгновение — отправилась в полёт, в направлении той самой урны. Где-то в её глубинах взорвался всплеск ярких искр, озаряя внутренности отчётливым свечением.
— Как можно заметить, свет с лёгкостью разогнал тьму. И пока свет угольков не угаснет, глупо считать, что в вазе темно. Возможно, не так ярко, как хотелось бы, но именно светло. Темно там было раньше, и даже наш мозг может уловить явную противоположность понятий. Возможность их существования в одной точке пространства невозможна. И тут… Лейтенант Життэр, под воздействием собственной привычки совать свои руки в каждую дырку, какую только увидит… А иначе я никак не могу логически воспринять его действия… Дотрагивается до фрагмента изначальной пустоты. А ведь наша вселенная — это свет, а значит и мы с тобой, и сам лейтенант — также являемся светом. Материей, если угодно, это нисколько не умаляет смысл. И вот, он подводит законы мироздания к критической ошибке их изначальной, критичной дефектности.
— Интересно, — сам того не замечая, я вновь включил своё воображение и резво подстраивал картинку в голове под описание Ричарда. Невозможно слушать подобное, не пытаясь представить.
— И вселенной пришлось сделать то, что она уже делала прежде — откатить время своего «сервера» на более стабильное состояние. Ведь если верить всему, что на «Иллирионе» происходило, то выходит, что искажение времени уже имело своё место раньше, в то время, когда «Призрак» и стал «Призраком». Опять же, всегда стоит помнить, что наша вселенная не была создана идеальной. Её попросту не успели обработать напильником, прежде чем вывалить на общее обозрение. Да и вряд ли было кому это сделать. У её иммунитета изначально не было никаких антител к разрушению самого мироздания, посему каждый подобный «сдвиг» времени оставлял в её естестве заметный, неизгладимый шрам. Подобно раздражающей царапине на древней киноленте, только этой царапиной на деле был именно тот кусочек пространственно-временного промежутка, когда произошло повреждение самой логики мироздания. «Призрак» стал надоедливым заусенцем на производственной форме вселенной. И когда она вновь достигла «Времени икс», её уже ждал старенький корабль, несущий на своём борту ту самую ошибку, которой разум нашей реальности и пытался избежать. Вселенная просто не знала, что она вообще может сделать в этом случае, кроме как отойти назад и попробовать снова. Как престарелый баран, упорно пытающийся пробить своей головой мешающие ему пройти, литые ворота, которому просто никто не сказал, что если очень нужно, то их вполне можно и обойти. Кроме того, имел место быть ещё и огромный стресс, который наша реальность во время всего этого испытывала. Долго ли ты будешь раздумывать, когда в твою морду тычет дуло пистолета?
— В каком смысле?
— Мироздание — это активная система. Организм, частью которого и является наша вселенная. Пусть будет, «Человек». Примерно так. Так вот… Что делает человек, когда у него разваливается, и жутко болит, коренной зуб? Причём лечение невозможно. Он такой с самого начала своего появления.
— Думаю, вырываешь и вставляешь новый?
— Именно! — Ричард щёлкнул пальцами и довольно затянулся дымом очередной сигары. — И то же самое сделало бы мироздание, начни болеть зуб у неё самой. А «зуб» — это как раз-таки наша вселенная, которая в свою очередь, не особенно желает быть вырванной, и выброшенной в
