Кирилл Клеванский - Большое приключение. Пепел

Волшебник улыбнулся. Он десятки раз наблюдал за тем, как старшие ученики двигались среди бурана из листьев так, будто те были не безобидными цветами, а острыми кинжалами. Наивысшем уровнем мастерства было дойти до ствола, не оставив на одежде ни единого белого пятна.

Дерево то, конечно, прекрасное, но вот стоит коснуться его цветка, как мигом обзаведёшься пятном цвета птичьего помета. Не самая приятная расцветка…

А там, за углом, стояла огромная, металлическая ванна, выполненная в виде полусферы диаметром в шесть футов. Для занятий молодых, её наполняли водой, а затем просили ребятишек встать на бортик.

Те, кто половчее — держались около секунды, пока не нарушали равновесие и не падали в воду. Более сведущие в искусстве обходились без воды и при падении проводили ночь в лечебной келье. Самые же умелые не нуждались в келье, потому как могли стоять на бортике, опираясь лишь на большой палец правой ноги.

Эш шел к центральному павильону, минуя десятки, сотни приспособлений для самых невероятных и даже ужасных упражнений. С каждым новым шагом, магику становилось немного тоскливо. Судьба явно смеялась над красивым пареньком. Юноша терпеть не мог учиться, но мечтал бы обучиться искусство монахов с горы. Но, увы, ему не было суждено даже приблизиться к таинству, не то что стать одним из учеников.

Отогнав пустые мысли, Эш распахнул двери павильона и вошел в зал. Голова мигом затуманилась под действием ароматических палочек воткнутых, казалось бы, всюду куда их вообще можно воткнуть. Под потолком кружилось облако дыма с запахом сандала и вишни.

— Шифу, — Эш вложил кулак в ладонь и низко поклонился.

— Проходи, — ответил старик, сидевший в своей привычной позе, от которой у парня неприятно заныло в паху. На такое связки магика не были рассчитаны.

Волшебник закрыл за собой тяжелые створки и уселся на подушку, оставленную здесь специально для него. Эшу никогда не нравилось это место. Вовсе не из-за смога, не дающего трезво мыслить и даже видеть, а потому как над тобой нависали десятки статуй Ляо-Феня, будто смотрящего в твою душу.

Золотые, бронзовые, каменные и даже железные, они занимали каждый сантиметр свободного пространства, а в торце стояла самая большая — стеклянная. Высотой почти в двадцать футов, она подпирала головой деревянный свод, а днем пускала мириады солнечных зайчиков, чем веселила детей.

Эшу когда-то было интересно почему же самая большая оказалась выполнена из такого хрупкого материала как стекло. Ответ оказался весьма прост — символизм и заповеди бога-мудреца. По словам Ляо-Фень, чем «больше» человек, тем он слабее, потому как ему нужно слишком о многом заботиться, испытывать страхи за свое благополучие и благосостояние.

Самые же опасные — «маленькие» люди, которые пойдут на все что угодно, потому как терять им нечего. Тогда Эш сразу понял, почему миниатюрные статуи Ляо-Феня отливали закаленной сталью.

— Ты все же не отступишься, — несмотря на фразу, в голосе старика не звучало ни намека на вопрос.

Волшебник, отложив в сторону самодельный посох, кивнул и положил ладони на колени.

— Позволь мне спросить, белый человек, что ты ищешь в этом монастыре?

— Покой, — выпалил парень, не задумываясь ни секунды.

— Покой, — протянул старик, поглаживая свою длинную, тонкую, почти прозрачную бороду. Несмотря на возраст, руки наставника были тверды и совсем не тряслись. — Но заслуживаешь ли ты его…

— Настоятель, — волшебник поклонился так низко, что лбом почти коснулся холодного пола. — Я знаю, что совершил много плохого, но я действовал не по своей во…

— Опять отговорки, — проскрипел Линг. — Послушай меня волшебник, а потом ответь на вопрос. Если по горной тропе пойдет путник, которого убьет свалившийся камень, сбитый порывом ветра, то кто будет виноват? Путник, неверно выбравший тропу, камень ведомый энергией ветра или сам ветер, так неудачно подувший.

Перед тем как ответить, Эш размышлял всего мгновение:

— Ветер, шифу Линг, — ответил юноша.

— Почему же? — удивился наставник. — Ведь ветер дул на всю гору, а упал лишь один камень, получается, что виноват именно он.

— Но в таком случае, в ранении человека оказывается виноват нож, а не рука, державшая его!

— Хех, — Эш дернулся как удара кнута — смех у старика звучал как поломанная трещотка. — Но почему же вы не вините самого человека? Не вините его за оплошность и наивность, позволившую чужой руке ранить его ножом?

— Потому что это глупо.

— Глупо искать причину бед в самом себе, когда проще обвинить других?

Магик чуть было не вспылил, но осекся, осознавая смысл услышанных слов. Волшебник, будто выброшенная на берег рыба, беззвучно открывал и закрывал рот. Сколько бы он ни думал, а достойного ответа найти не мог.

Другой бы на его месте обвинил судьбу, богов или прочую ерунду, но в подобные вещи бывший генерал не верил. Он видел слишком многое в своей короткой жизни, чтобы понимать, что если существует такое понятие как «судьба», то в ней уж точно не прописаны те самые «маленькие» люди. А если живы боги, то им глубоко плевать на возню у подножия их трона.

— Так кто же виноват — путник, камень или ветер?

— Я… я… — и впервые Эш произнес эти три слова. — Я не знаю.

— Запомни эти слова, Мастер Тысячи Слов. Запомни, и никогда не забывай, что тебе ведомо далеко не все об этом мире и порой то, что может казаться правильным и простым, становиться таковым лишь из-за невежества и незнания.

— Да, шифу, — вновь поклонился юноша.

— Что же до твоей просьбы, — сердце волшебника забилось с немыслимой скоростью. Кровь так сильно стучала в висках, что практически оглушала. Эш, так и не разогнув спины, на деялся лишь на одно — его примут и не прогонят из стен монастыря. — Я не могу её выполнить.

— Но шифу! — воскликнул парень, сверкая глазами, в которых загоралось пламя пожара. — Разве я не выучил все шестьдесят три заповеди Ляо-Фень? Разве не доказал искренность своих намерений? Разве не поклялся собственным именем не причинять вреда невинным?!

— Все так, волшебник, все так, — кивнул настоятель. — И все же, увы, путь монаха — не твой путь.

— Да с чего вы это взяли?! — несмотря на гнев, в горле юноши застрял ком. — Откуда вам знать каков мой путь?!

Он представил, как ему придется покинуть гору, оставить позади разговоры с братом Джигом и музыку сестер и сейчас слышимую с улицы. Представил, как будет бродить по земле, не зная где и когда его подстерегут охочие до награды головорезы. Без дома, без семьи… Ком все нарастал.

— Мне это действительно неведомо, — голос мастера Линга оставался все таким же тихим и спокойным. — Но мудрость Ляо-Фень позволила мне прозреть суть. Брат Эш, боги прокляли тебя за то зло, что твои руки принесли на земли королевства Арабаст.