Артем Тихомиров - Свиньи во тьме

– Наши все на месте?

– Кажется, да, но Грязнулю я давно не видел.

Обстрел прекратился. В центре у зубастых возникла паника. Я увидел Цепня, размахивающего топором. Он давал нам сигнал к атаке.

С ревом мы ринулись вперед, и первый же натиск опрокинул и смел измотанные и дезорганизованные порядки вражеской пехоты. Наш клин понесло. Мы топтали зубастых и рубили их на земле, словно поленья.

Союзники только этого и ждали. По сторонам нашего клина шеренги баранов-копейщиков распахнулись, образовав глубокие ниши, из которых на отодвигающихся вбок зубастых обрушился огонь мортир, мушкетов и стрел. Это была бойня. Мы расстреливали их почти в упор. Месиво было невообразимое. Против такой атаки дезорганизованные зубастые ничего не смогли поделать. Они побежали. Побежали и мы, усеивая поле битвы новыми трупами.

На флангах рубилась насмерть кавалерия. Во второй жестокой атаке погиб полковник Хрюк. Он не пожелал оставаться позади своих бойцов и сам пошел в бой. Его настигла неприятельская стрела – пронзила горло под шлемом. Зубастые решили закрепить эту удачу и чуть не смешали наши конные порядки слева. Только залпы артиллерии смогли остановить конницу Мозгоеда. Она развернулась и последовала туда же, куда и пехота. К оборонительным сооружениям неподалеку от стен города. Нас осыпали стрелами с башен, стреляли из мушкетов. Зубастые прикрывали отступление своих. Жестокая битва продолжалась. Враг сумел перестроиться и начали оказывать нам серьезное сопротивление справа и смещаться в центр. Они не хотели вести бой на редутах – если они там окажутся, это будет означать, что основные позиции под угрозой.

Мы остановились, прикрывая своей стеной щитов лучников, которые слали свои стрелы по дуге, вышибая все больше и больше неприятельских солдат. Подкатили орудия. Зубастые сделали рывок и опрокинули несколько наших расчетов. Теперь фронт распался на несколько локальных боев.

Свин спешился и встал во главе нашего на четверть поредевшего батальона. Он получил приказ прорваться к редутам и навязать врагу ближний бой. На флангах билась конница. Происходило и что-то еще. Я не сразу заметил в пылу свалки, что в бой вступили колдуны с обеих сторон. Огонь, лед, дождь, молнии – все это кружилось у нас над головами, грохотало, свистело и выло. Это было нечто невообразимое. Стены города атаковали летающие призраки. Против них пустили больших призрачных орлов, и возникла нешуточная драка. Где-то вдали я увидел силуэты великанов. Только вот кто их создал, я не знал. Они атаковали конницу – только потом я сообразил, что наших рыцарей. Над полем битвы стоял рев, поднимаемый колдовскими созданиями. Он перекрывал крики умирающих и лязг стали.

Черный Свин скомандовал наступление. При поддержке лучников и арбалетчиков мы побежали к городу. Смели небольшой отряд зубастой пехоты, изрубив ее в клочья. Еще несколько минут резни – нам помогли козлы-копейщики, – и мы были уже в пятнадцати метрах от редутов. Тут нас ждал сюрприз. Загрохотали пушки, заработали катапульты. Зубастые ждали нашего прорыва. Они встретили нас картечью и горящими камнями.

Нам пришлось несладко. Наше движение было частично приостановлено. Картечь била по щитам и доспехам, пробивала шлемы и отрывала незащищенные конечности. Мы теряли собратьев. Козлы понесли больше потерь, но их дух был крепок. Свин скомандовал новую атаку. Прикрываясь щитами, мы со всех ног понеслись к орудийным расчетам. Я не видел, но в этот момент река нашей пехоты изменила свое русло и потекла следом за нами.

Мы кинулись на штурм укреплений. Возле орудий завязалась жестокая драка. Все летело кувырком. Мы отбросили щиты, рассыпались по сторонам и принялись за самую тяжелую работу – ближний бой. Еще более трудный, чем до того. Волна врагов чуть не скинула нас вниз, но мы уже укрепились на редутах. Мы уничтожили знамена на захваченных укреплениях и стали разворачивать пушки в направлении Шарика и отступающих к нему отрядов зубастых. Те предприняли очередную атаку, но она была безнадежна. Нас уже нельзя было заставить отступить. Наши орудия беспрестанно били по врагу, осыпая стены и засечные линии ядрами и зажигательной смесью. Полыхали пожары, дым заволакивал поле биты. Чародеи еще дрались, но перевес, кажется, был на нашей стороне. Земля содрогнулась, и часть стены Шарика рухнула. Туда ринулись наши пехотинцы. Возникла давка и неразбериха. Зубастые сопротивлялись с отчаянием обреченных. Их валили на землю и добивали.

Пока мы обстреливали осадные машины дальней линии, нас поливали огнем лучники. Мы отвечали. Как могли. Центральная часть редутов подвергалась постоянным наскокам неприятельской пехоты.

Черный Свин собрал нас и повел дальше к воротам. Мы прорубались сквозь неприятельские ряды. Свин крушил врагов направо и налево, орудуя своим огромным шестопером. От одного его вида зубастые бежали в ужасе, побросав копья и мечи. Мы не щадили никого – был приказ пленных не брать.

Дойдя до ворот Шарика, которые зубастые так и не успели закрыть, Черный велел нам остановиться. Основные силы шли за нами – колонна пехоты с артиллерией при поддержке рыцарей с левого фланга. Их вел заместитель Хрюка, майор Толстый. Его шлем был поврежден, забрало сорвано, но свинское рыло не пострадало. Он и отдал приказ атаковать разрозненные кучки неприятеля у ворот. Коннице зубастые противостоять не могли. Их раскатало по земле. Спустя несколько минут вся линия редутов была нашей. Мы установили на ней свои штандарты под победный рев горнов.

Овценфогель решил не останавливаться на достигнутом и дожать. И правильно сделал. Иначе зубастые получили бы время перегруппироваться и навязать нам долгий уличный бой. Мы ворвались в Козий Шарик через ворота и пролом в стене. Тут всем заправлял Свин. Мы имели самый большой опыт по части уличных сражений. Бараны и козлы шли следом, закрепляя успех. Свины выдавливали противника в самые неблагоприятные для него места и резали прямо на мостовой. Зубастые, тем не менее, смогли нанести нам приличный урон. Ветераны старались продать свою жизнь подороже и потому заслуживали некоторого уважения. Умирая, они не просили пощады. Не кидались облизывать наши сапоги, умирали молча…

Зачистка Шарика продолжалась до самой темноты. Свины к этому времени настолько вымотались, что падали с ног. На нас была основная нагрузка в пехотном бою. Я не потерял никого из своих парней, хотя Отрыжка оказался серьезно ранен. Уже при свете костров протрубили трубы, возвещающие победу. Шарик огласился новыми воплями. На этот раз это были только мы.

Все, город взят. Тридцатипятитысячная армия, посланная сюда Мозгоедом, перестала существовать. Те из зубастых, кто заперся в Шарике, погибли почти все, их было четыре тысячи. Еще четыре разбежалось по окрестностям. Были снаряжены специальные истребительные отряды для преследования и ликвидации беглецов. Конница охотилась за ними еще пять-шесть дней. Для зубастых здесь все было кончено. Их сокрушительное поражение в Компостланде открывало союзникам перспективу вытеснить неприятеля с запада и вернуть провинции южнее Смоквы.