Артем Тихомиров - Свиньи во тьме

Началось.

Волосы у меня под шлемом встали дыбом, по спине побежали мурашки. Триста с лишним метров до вражеских порядков. Они стоят неподвижно. Ветер доносит до нас волну дикого рева и воя.

И мы отвечаем. Начинается с нашего батальона, потом крик идет дальше, усиливаясь. Оскаленные морды, разверстые пасти. Рыцари потрясают копьями, бьют мечами по щитам. Забрала опущены. Лошади бьют копытами землю.

Труба издает рычащий хриплый вопль – это сигнал к началу нашего движения. Первый шаг самый трудный. Наш клин двинулся. Свины рядом со мной наклонили корпуса и головы вперед. Так легче идти. Шаг за шагом. Идем, увеличивая темп. Строй сомкнут. Наша поступь заставляет землю содрогаться.

Над головами засвистело, потом сзади послышался грохот залпов. Заговорили пушки и катапульты. Ядра, камни и зажигательные горшки тучей взвились в воздух, чтобы, описав параболу, обрушиться на неприятеля. Это должно было обеспечиться пехоте беспрепятственный доступ к боевым расчетам зубастых. Нам надо было навязать им ближний бой по нашим правилам, раздавить центр и укрепиться на подступах к городу. Сжечь редуты и засечные линии.

Враг не ожидал такого напора, его шеренги дрогнули. Зубастые хотели тронуться нам навстречу, но эта затея провалилась. Первая волна снарядов легла, не долетев, но вторая рухнула прямо на головы псам и волкам передней линии. Вспыхнул огонь, раздались вопли. Грохот и лязг долетел до наших ушей. А до ноздрей – резкий запах крови. Свины понемногу входили в раж. Расстояние между позициями сокращалось. Передние шеренги противника превратились в хаос. Мы были все ближе. Третья волна обстрела окончательно поколебала их строй. Было видно, как те, что стояли дальше от нас, стремятся убраться подальше. Горящие фигуры метались из стороны в сторону и даже начали разбегаться. Чтобы закрепить первый успех и сломить дух зубастых, по бокам нашего клина заработали луки, арбалеты и мушкеты. Зубастые, еще не успевшие как следует рассмотреть нас, уже падали, раненные и убитые, сотнями. Их ответный залп не произвел на нас впечатления. Стрелы свистели, наши сапоги грохотали, сталь звенела, мушкеты грохали, зубастые орали. Мы шли молча, чтобы не нарушать дыхание.

Пользуясь тем, что пороховой дым стелется низко над землей, мы ускорили темп, перейдя на бег. Я видел, как приближаются неприятельские порядки. Тридцать метров. Падающие нам на голову стрелы и камни из пращей…

Двадцать метров. Я бросил взгляд в сторону. Мы наступали монолитной громадой. Зря зубастые дали нам напасть первыми…

Десять метров. Бригада идет в бой. Мы набираем в грудь воздуха, и из пятисот глоток вырывается устрашающий, внушающий ужас боевой рев свинов.

Пять метров. И так порядком раскачанные порядки зубастых подаются назад, но им не дают отступить.

Удар. Наверное, с таким звуком и сотрясением сталкиваются айсберги в океане.

Треск. Волна звука проносится по нашим рядам. Я толкаюсь в спину впереди бегущего. Наш клин продвигается сквозь строй зубастых. Копья впереди сделали свое дело. Свины отбросили их и взялись за топоры и мечи. Пока мы только давим, идя вперед, образовав неприступную стену щитов. Наш клин продолжает разрывать их строй. Спустя несколько секунд сталкиваются с врагом козлы и бараны. Щиты сшибаются. Редкие выстрелы. И пока еще хриплые полувсхлипы-полувопли обменивающихся ударами противников.

И вот вокруг нас нарастает шум. Лязг оружия, разрубаемой плоти. И самое главное – вопли убиваемых. Визжат по-щенячьи зубастые. Кровь хлещет в разные стороны. Я и мои парни внутри клина, мы еще не добрались до неприятеля. Мы давим – это пока наша основная задача. Псы и волки кидаются на нас отовсюду и получают топорами в морды и мечами в брюхо. Их пехота легко вооружена и не может сравниться с нашими доспехами. Наша ярость сильнее их ярости. Тут схлестнулись извечные враги – псовые и свиньи.

В следующим миг словно над головами прогремел гром. Это столкнулись на полном ходу кавалерийские массы с обеих сторон. Я не мог видеть, что там происходит, но потом мне сказали, что маневр свинов был повторен и рыцарями. Они притормозили при броске, обманув зубастых, и пустили вперед артиллерийский залп. Несколько сотен их всадников было сметено враз, и уже в эту ошеломленную вопящую толпу врезались бойцы Хрюка и Бодучего. Зубастые и их лошади вопили, зарубаемые мечами и секирами.

Две минуты рубки и продвижения. Три. Четыре. Пять. Все слилось в однообразную жестокую сечу. Наш клин стал идти медленнее. Покрытые кровью и кусками мяса, мы вынуждены были топтать трупы убитых псов.

Одни свины падали под напором врага, другие занимали их место. Когда дошла очередь до меня, я принялся работать топором со всем неистовством, на какое был способен. Нам приходилось тяжело. Центр у зубастых был самый плотный, и нам никак не удавалось расколоть его быстро. Слишком вязкая оборона. Проклятье! Но строй мы держали, показывая пример союзникам. Зубастые орали и визжали, стараясь избежать нашей беспощадной стали, проламывающей и плоть, и доспехи, но задние ряды не давали передним никуда отступить.

Вскоре клину пришлось идти по все увеличивающимся горам изрубленных трупов. В какой-то момент враг усилил нажим, стремясь отбросить свинов назад. На нас обрушились стрелы и камни. Мы встали, почти укоренившись в землю. Зубастые попытались перестроиться. Они падали на крови и внутренностях, спотыкались о трупы. Мы пустили в ход копья, которые принялись жалить псов поверх верхнего края стены щитов.

Сколько прошло времени, я не знаю. Кажется, мы достигли своей цели. Их центр дрогнул. Теперь надо было сделать еще один рывок.

По сигналу мы остановились. Шаг назад. Другой. Псы взвыли, решив, что мы отступаем, но наш маневр был запланирован. Где-то позади пушки перестроились, и теперь вжарили по центру войска зубастых, чтобы окончательно разорвать потрепанную нашей атакой массу. Мы прикрылись щитами. Расчет артиллерии был верным. Описывая высокие траектории, ядра ложились прямо в плотную массу зубастой пехоты. Ошметки полетели в разные стороны – руки, ноги, головы. Нас засыпало окровавленным мясом. Крик был такой громкий и страшный, что мы едва не глохли. Горшки с горючей смесью взрывались, брызгая на зубастых пламенем. Повалил дым. Вражеские пехотинцы метались в толпе, усиливая хаос. Воняло горелой плотью.

С ног до головы покрытый кровью, Полтинник сплюнул. Его шлем покрывали следы от ударов, перчатка на левой руке повреждена. Красные глазки свина блестели безумием.

– Ну и встреча. Ничего не скажешь – жаркая… – сказал Полтинник.

– Наши все на месте?

– Кажется, да, но Грязнулю я давно не видел.