Максим Далин - Зелёная кровь

- А ты знаешь, киска, что такое - наш голод? - медведь снова поднял верхнюю губу в тщетной попытке усмехнуться. - Вы же, кошки, всю жизнь едите от случая к случаю - когда на охоте повезет. Вы разборчивые... и голодать вам не привыкать стать. А мы...

- Вы...

- Мы спим. Ты слышал, наверное, что мы спим несколько месяцев? Уже скоро пора бы ложиться - вот-вот снег пойдет, - медведь снова вздохнул. - Для того, чтобы спать, надо есть, кот. Все время есть, чтобы стать толстым и сильным. Тогда будет тепло, спокойно, тогда - все правильно, а если не есть, сколько нужно - заснешь и умрешь во сне. Понимаешь?

- Спите...

- Еда - это тепло, - сказал медведь. - Наше тепло. Летом мы его набираем, а зимой, когда холодно, оно потихоньку расходуется. А в этой клетке я уже забыл, как бывает тепло. Я ни разу досыта не наелся, понимаешь? Ни разу. Мне все время холодно. Я все время думаю, что засну и умру от холода. Для меня еда стала навязчивой идеей, понимаешь? А от водки хоть на час чуточку теплее... я знаю, что она меня убивает, но ведь я все равно умру...

- Их надо убить, - сказал Мэллу. - Их всех, этих мертвяков, полумертвых - всю это отраву. Я скажу людям, они приедут, мои друзья, Хозяин...

Ему было стыдно от собачьей торопливости собственного тона, но не получалось по-другому. Медведь показался Мэллу даже понятнее, чем собаки - эта смесь осознанного унижения и иронической надменности, этот насмешливый фатализм... На Мэллу снова накатил приступ ненависти к людям, которые запирают в неволю живое существо, не считаясь с его нуждами и используя его мучения в своих целях - когти, которые нельзя было вобрать в Старшей Ипостаси, впились в ладони.

- Я сам буду драться, - заявил Мэллу.

Медведь хмыкнул.

- Были только лосенок и щенок, а теперь еще и котенок прибился... Ну ладно, котенок. Слушай, ты ведь послушать пришел, я понимаю. Слушай. Это - интересное место. Тут всегда был дикий лес, истинный лес - всегда жили медведи, а все медведи немножко сродни... ЕМУ...

- Зеленому? - прошептал Мэллу чуть слышно, прижимаясь к решетке.

- Хоть как назови. Я приходил на место, где медведи слушали мир тысячу лет... пока люди не построили там поселок, а теперь вот еще эту... тюрьму...

Мэллу поежился. Будь он в Младшей Ипостаси, шерсть бы встала дыбом на его хребте.

- Знаешь, что забавно? - продолжал медведь. - Эта клетка стоит прямо на том самом месте, где под землей лежит один мой предок - старый-старый, его кости уже стали камнем. Он был очень чуткий, киска. Я иногда беседую с ним по ночам... и пару дней назад он обещал мне штормовой ветер и грозу... которая смоет все...

- Как это - "все"? - выдохнул Мэллу.

- Всю грязь. Он сказал: "Кровь мира - зелена", - в голосе медведя мелькнула тень тепла. - Так и сказал: "Весь мир - зеленый и синий, никому не дано его перекрашивать... а если что-то поменяется, то уйдут наши хранители. Мы уйдем с ними - и людей больше ничто не спасет. Жизнь, - так он сказал, мой предок, - жизнь, медвежонок, была всегда и будет всегда. Дело только в том, какая жизнь, вот главный смысл. Всегда может прийти такая жизнь, которая перестроит весь мир под себя. Тогда он уже не будет зеленым, а будет, может быть, красным, как сырое мясо - но тем глазам не покажется отвратительным... если у них вообще будут какие-нибудь глаза. Вот в чем суть..."

- Я не понимаю, - сознался Мэллу.

- Я знаю, - сказал медведь. - Ты еще очень молодой. И вы, кошки, очень поверхностные существа. Может, ты расскажешь людям, вот для чего я распинаюсь. Может, кто-нибудь из Хозяев поймет...

- Если я запомню...

- Постарайся. Знаешь, что он еще сказал? Звери - защита миру людей. Мы, двоесущные - особенно. Мы - посредники, как люди бывают посредниками. Люди - это надежда мира, понимаешь?

- Нет. Людей-то я знаю хорошо.

- Не понимаешь... люди дошли до той черты, за которой все должно разрешиться и распутаться. Все силы нашего общего мира помогут пройти и болезням, и прочей мерзости... ты слушаешь? Будет гроза, ОН... тот, кого мы называем Зеленым, люди-то зовут его совсем иначе... ОН расставит все по местам... и к весне весь мир зазеленеет, так мой предок сказал...

- Погоди! - Мэллу потерся носом о запястье. - Как ты вообще мог разговаривать со своим предком, когда от него остались только кости, да и те уже превратились в камень?

- Душа - странная вещь, рысь. Иногда умирает еще при жизни. А иногда живет долго-долго после смерти. Я - больной зверь, полупадаль, пью человеческий яд, ты прав - но я слышу души медведей, которые до меня жили тут... здоровых и мудрых. И ты послушай...

Но тут где-то далеко хлопнула дверь, раздались шаги и приглушенные голоса. Мэллу насторожился.

- Это охрана, - сказал медведь. - Могут прийти сюда. Беги. Расскажи своим друзьям, как сможешь.

- Когда, когда будет эта гроза?!

- Не знаю точно, - если бы медведь мог смеяться, он бы смеялся. - На этих днях.

Из калитки, открывшейся в кирпичной стене выпал и растекся по асфальту дорожки плоский желтый свет. Мэллу перекинулся и в три прыжка взлетел на крышу хлева. А уже стоя на крыше, вдруг понял ,что допрыгнуть до сосновой ветки будет почти невозможно. Прыгать наискосок вниз - совсем не то же самое, что прыгать наискосок вверх. Мэллу недосчитал - если забыть о том, что рассчитывать ходы вообще никогда не входило в его привычки.

Он метнулся по краю крыши, все еще пытаясь выбрать удобное место для прыжка. Внизу снова тягуче замычала корова, и человек сказал так отчетливо в ночи, будто стоял рядом с Мэллу:

- Смотри, там что-то шевелится наверху, нет?

Мэллу припал к влажной холодной поверхности всем телом, сжимая себя, как пружину, подобрался и, оттолкнувшись изо всех сил, прыгнул. У него почти получилось - когти передних лап Мэллу вцепились в ветку, осталось только подтянуться - но тут внизу завопили:

- Берт, смотри!! Вон там!!

Вспыхнул ослепительный раздевающий свет, который сразу сузил в щели рысьи зрачки. И сразу же за этим светом грохнули такие же острые звуки, резкие удары, от которых хотелось вздрагивать и сжиматься.

Они стреляют, подумал Мэллу, вскидывая тело на ветку. Спохватились... Он улыбнулся про себя в тот самый момент, когда что-то тяжелое ударило по бедру и сбило равновесие.

Мэллу дернулся, но удержался. Спуститься с дерева было минутным делом - но теперь требовалось очень быстро бежать прочь, а это, почему-то, стало сложно. Правая задняя лапа сделалась тяжелее и неуклюжее прочих, ее хотелось поджать, скакать на трех. Мэллу почувствовал соленый запах крови - и сообразил, что это его кровь.

Это был не усыпляющий дротик. Настоящая пуля, которой убивают.

Это лучше, подумал Мэллу. Я не сплю, все понимаю и все равно убегу. Я могу наступать на лапу, значит, кости целы - и я доберусь до дома Хольвина даже с этой дыркой. Подумаешь, в лапе. Не в голове же...