Мария Сакрытина - Свобода, равенство, магия

- Его Высочество мне льстил, - сквозь зубы откликнулся я, но за столик сел. Позиция и впрямь была интересной.

- Ещё я подумала, - добавила Сиренити, выставляя перед моей ладьёй пешку, - что моим караульным нужен отдых. Ребята наверняка устали слушать, как я четыре часа кряду мучаю скрипку.

Я хмыкнул и двинул вперёд короля.

- Интересный ход, - улыбнулась волшебница, подвигая ферзя. - Ну что, Лэйен, какие новости от моего канцлера?

Я снова хмыкнул и закрыл ферзя конём.

- Его Сиятельство повесил всех моих шпионов и усердно собирает войска.

- Как это для него типично, - скучающе протянула Сиренити.

Я поднял бровь.

- Неужели?

- Ага, - хмыкнула волшебница. - Он всегда так делает. Сами же наверняка заметили.

Я неопределённо пожал плечами. Ну да, заметил. Но этой девчонке знать не стоит.

- А потом он нашлёт на вас химер и, может, поднимет мертвецов. А, может, не поднимет. Ну и армия, конечно. Нуклийцы, - Сиренити поморщилась, - пушечное мясо.

- Это...мясо, Ваше Величество, сейчас успешно угрожает волшебникам, - отозвался я, "съедая" её слона.

Волшебница пожала плечами.

- На мой взгляд, угрожаете Вы, а они просто за Вами тянутся. Фон.

- Угу, - усмехнулся я. - Такие как Рин. Фон.

Сиренити пожала плечами. Какое-то время мы просто переставляли фигуры, потом тишина стала угнетать - я решил сменить тему.

- Зато в Лионе очень интересно. Вы знаете, что Руадан погиб?

Сиренити уставилась на меня, будто я объявил о конце Средних миров.

- И у демонов новый Повелитель - Таален, - продолжил я.

Сиренити с минуту сидела, не шевелясь. Смотрела на доску. Потом рассмеялась.

- Бросьте, Лэйен, Руадан Вас дурит. Я знаю Таалена, он никогда не победит.

Я пожал плечами с видом "хотите - верьте, хотите - нет, однако..."

- Однако именно он принёс Вас сюда.

- Ну вот, - улыбнулась волшебница. - Теперь он ещё и мертвец. Я убью его, как только освобожусь. За то, что посмел бросить мне вызов. Наглый демон.

- Весьма нескоро, - в ответ улыбнулся я.

Сиренити промолчала.

Мы играли до ночи. В окно снова рвался дождь, фигуры постепенно кончались... пока на доске не остались чёрный ферзь и белые король да конь.

Волшебница улыбалась.

- Вы и впрямь интересный соперник, Лэйен. Жаль, я проиграла.

А я смотрел на уставшее лицо сестры и ничего не мог поделать - грезил, как было бы хорошо вот так играть в шахматы с настоящей Шериадой. И пусть за окном буря и легионы волшебников - зато мы вдвоём - и это правильно.

Сиренити пожелала спокойной ночи и ушла раньше, чем я осмелился попросить её остаться.

Иногда даже призрака того, кем дорожил, бывает достаточно.

Бесстрастные камеры зафиксировали, как медленно, словно раздумывая, капитан отряда БР Риндейл вышел из комнаты. Аккуратно закрыл за собой дверь. И, чуть пошатываясь, двинулся дальше по коридору - к лестнице.

И эти же камеры записали, как тихо, почти бесшумно открыла дверь в комнаты королевы Средних миров. Как замерла скрипка, а потом и вовсе была отложена дрогнувшей рукой на письменный стол.

- Я не могу так больше, - шепнул Рин, отчаянно глядя на застывшую у незанавешенного окна волшебницу. - Не могу.

Дождь в окно, зло, горстями слёз.

И тихий, волшебно-сладкий голос:

- Я тоже.

Искажённое, словно судорогой боли, лицо. Яркие, безумные зелёные глаза - и отражающиеся в них серые, расширенные от удивления, с затаившейся в глубине обречённостью.

Резкое, судорожное, до боли объятье. Поцелуй-укус и тут же - нежное прикосновение губ к маленькой впадинке за ушами, нежный шёпот.

- Ненавижу... ведьма...

Грустная улыбка на кукольном личике. Пальцы, перебирающие повязки на груди, пробегающие по шрамам, мгновенно исчезающим, точно по волшебству.

- Я люблю тебя, - певучий шёпот, - Ри-и-ин.

Судорожный вздох, поцелуй, долгий, с запахом фиалки.

И злобный дождь, отчаянно рвущийся в окно...

Мелодия скрипки фейерверком взвилась, рассыпая искры отзвуков - и в это же время вспыхнула и ярко, ровно засияла далёким кострищем знакомая Онреду аура.

Канцлер сел на кровати, уставился в темноту - а перед глазами по-прежнему вспыхивали золотые искры.

Онред улыбнулся. Время пришло - Сиренити у повстанцев теперь не засидится. Первым делом наверняка отправится в миры, а значит, наступает идеальное для атаки время.

Канцлер ещё немного полюбовался золотыми всполохами. Потом с трудом - старость - спустил ноги с кровати. Нашарил домашние туфли, халат. И, не озаботившись подобающим освещением, уселся в кресло перед зеркалом.

Холодная поверхность какое-то время отражала сонного, всклоченного старика - и лишь спустя минуту появилось отражение сначала бесформенной огненной массы, потом - блондина в алом плаще.

- Лорд Онред? - изогнул аккуратные брови блондин.

- Повелитель, - не заботясь о соблюдении формальностей, отозвался канцлер. - Я бесконечно прошу прщения за то, что отрываю Вас от дел, наверняка более важных, но... смею ли я просить Вашей помощи и вмешательства во внутренние дела Нуклия?

- Мальчишке уши надрать хотите? - хитро улыбнулся демон.

Онред, копируя улыбку, кивнул.

Через полчаса по времени Нуклия судьба повстанцев была решена.

Я вытянулась на кровати, прижимаясь к тёплому, такому родному - куда там плюшевым зайцам! - человеку. Да плевать, что не равный и не маг, я люблю его. Моей, что б её, избранности и повелительности на нас двоих с лихвой хватит.

Зажмуриться, носом ткнуться в выемку между шеей и плечами, вдохнуть запах, успокаивающий, домашний. Обнять и блаженно расслабиться.

Открыть глаза, изучить такое спокойное во сне, по-детски простое лицо - до последней черточки, до последней веснушки.

Я вздохнула, осторожно села на кровати. Мой прекрасный, непокорный рыцарь, ты, конечно, не знал, что волшебницы могут получить магию из любви. Не знал, иначе бы не пришёл.

Я усмехнулась. Не выдержала, потянулась, губами легонько дотронулась его носа. Тут же отпрянула.

Если бы я могла остаться... Если бы я была обычным человеком...

Руки сами потянулись к розовой полоске ошейника. Лёгкое шипение на кончиках пальцев - и броская безделушка-артефакт ложится на подушку.

Пять минут на поиск платья, обуви и плаща в шкафу.

Последний взгляд у двери.

Я вернусь, любовь моя. Чтобы ты обо мне не думал, я обязательно вернусь и буду рядом.

Я всегда буду к тебе возвращаться.

Но сейчас мне пора идти.

Прощай.

Камеры равнодушно зафиксировали тёмную тоненькую фигурку, даже не фигурку - тень, пробирающуюся к конюшням мимо ничего не замечающих часовых. А ещё позже одинокая всадница проедет прямо сквозь закрытые ворота, прикрыв коню глаза плащом. И поскачет дальше, по Северному тракту, растворяясь в сонных ночных сумерках.