Любовь Колесник - Витязь. Содружество невозможных

«Отмучились», — громко подумал орк. Он все же недолюбливал склочного инопланетного подданного.

Недолюбливал.

Черная голова с бешеными белыми глазами показалась у самого крыла; красный рукав выстрелил вверх («Как язык жабий, точь-в-точь!»). Инопланетянин вытянул худое тело наверх, на крыло, встряхнулся.

— В нее не войти! — прокричал. — Та… паучиха знала, как нанести максимальный урон. Разбить корабль невозможно. Но… вход там, под камнем. Не войти.

— Стало быть, тянуть надо, — сказал Юрка. — Оно не радиво-активное?

— Что?

— Не …бнет?

— Не должно, — отозвался инопланетянин.

Василич почесал островок загорелой лысины и пошел собирать все тросы и стропы, которые только имелись в вездеходе. От «витязя» до затонувшего корабля было навскидку метров пятнадцать — хорошего болота, поросшего черникой, брусникой, водяникой, пышными шапищами мхов, редкими сосенками и валунами в разводах лишайников. Наверняка через пару недель тут пойдут роскошные грибы, наверняка.

Маруська, приохивая, притулилась к Котику и как бы с нервов шарила по нему руками.

Тайтингиль подошел ближе, ближе, встал у черного края воды, робко лизнувшей смазной хром офицерских сапог. Поднял руки, будто ощупывая воздух, дрогнул чуткими пальцами и запел — сначала негромко, потом все сильнее и сильнее наращивая голос, который лился верно и сильно. Люди ощутили вибрацию, пронизавшую тела изнутри; ощутили…

И вот по воде сначала пошла рябь, потом двинулась волна, еще и еще одна.

Темное крыло корабля чуть дрогнуло… и замерло. Голос эльфа упал до самых низких нот, руки опустились.

Мастер Войны покосился в темную глубину.

— Я вижу здесь что-то, в воде. Отзывается золотым на твой зов, — сказал протяжно. И вскинул голову, рассыпая капли с волос. — Она шевельнулась, Тайтингиль, витязь Нолдорина. Сделай так еще.

— Сделаю… — выдохнул эльф. Его ощутимо вело, он слишком растратил силы. Пошатнулся, поднес ладонь тыльной стороной к носу; предчувствие не обмануло, снова пошла кровь. — Нужно восстановиться, и я… сделаю, да.

Он отшагнул, уже привычно запрокидывая голову.

— Хрена ли тут петь, — заявил Василич, подходя ближе со скрутками тросов и драных, но заботливо связанных фалов, парашютных строп и прочей снаряги. — Тащить надо. Бери конец, галактика пропадает.

— Э, на судне, — гаркнул Евсеич, — фаркоп хоть есть у тебя? Чалиться за что? Зацепиться, ну?

Мастер Войны совершенно по-людски развел руками, облепленными мокрым, красным. Фаркопа не было.

— Тогда будем обвязывать, — не растерялись мужики. — Ты, рыжий, как тебя, давай туда, в воду. Ты ж того, сам сказал — эльф. А мы померзнем или перетонем. Ишь… оклемался ты?

— Я войду, — ответил Тайтингиль. Кровь перестала литься, он омыл лицо, тщательно ополоснул руки и стал сбрасывать одежду.

Котов осторожно потрогал пальцем черную гладь. Вода была ледяная.

Альгваринпаэллир молча наблюдал за суетой.

Спустя два часа, порвав все стропы и тросы и уничтожив приличный запас топлива, компания сидела вокруг ярко пылающего костра.

Практически вся обувь, включая сапоги Мастера Войны, торчала вокруг огня на палочках. Взгляд Маруськи, срочно изобретавшей еду, молнией метался от фигур эльфа и орка, сидящих в одних трусах, к своим, местным, волосатым, как медведи. Котик уже знал это заполошное выражение глаз северной девы и спешно накинул на свой ладный торс куртку. Он понимал — корабль надо вытащить. Любой ценой. Чем скорее, тем лучше.

Мастер Войны, категорически не пожелавший обнажаться, остервенело отжимал красные тряпки.

— Может, передохнем? Поспим? — подала голос Маруся. — И ты, чернявенький… разделся бы, а?

Мастер посмотрел на нее внимательно и отошел. За Тайтингиля.

— Лесовозы надо, — вдумчиво сказал Евсеич. — Тут недалеко, километров шестьдесят, газопровод тянут, там лесовозы есть. Пару.

— Как они пройдут сюда, если мы и «витязь» чуть не засадили? — возразил Юрка. — Что-то на гусеницах бы. Еще пару болотоходов.

— Болотоходы только у армейских. А они тут же настучат, что здесь творится. И вот этих, — ткнул пальцем Василич, — немедля на анализы пустят. Всех троих. И змея.

Интонация говорила о том, что змея лично ему будет жальче всех.

Эльф поднялся — просохшие волосы плащом скрыли тело. Маруська сдавленно охнула.

— У нас совсем немного времени, — прошептал он. — Что-то… случилось. Случается прямо сейчас. Я много своей магии и жизни отдал на борьбу с Цемрой и теперь ощущаю ее. Она далеко отсюда, да, она в моем мире, да. Но… что-то… произошло. Что-то… — Взгляд эльфа упал на Мастера Войны, чьи вертикальные зрачки вдруг расширились тревожным пунктиром. — Нам нужно спешить.

Прямо босиком эльф подошел к дракону, который лежал недвижно, положив голову на передние лапы.

Встал на одно колено, склонил голову.

— Альгваринпаэллир, Багрянец Небес. Прошу тебя, помоги мне в моем пути к звездам. Помоги достать летучий корабль.

— Ты только и делаешь, что просишь о помощ-щ-щи, — сказал дракон. — Ты понимаешь, что настанет момент и я также попрошу тебя… эльф?

— Понимаю.

— Не смей, Тайтингиль, витязь Нолдорина… — выговорил Мастер Войны. — Не смей склоняться перед ящером.

Эльф не слышал его. Не слушал.

— Отдай мне благодать, положенную тебе, — пришипел дракон. — Пусть я с-с-смогу погибнуть и уйти в Чертоги Забвения, чтобы жить там вечно и беззаботно, как живете вы, эльфы. Ты останешься со с-с-своим бессмертием здесь и будешь знать, что, если погибнешь, — свет просто померкнет для тебя и не будет никакого нового пробуж-ж-ждения. Отдай мне то, что ты считаешь проклятием, а я — даром.

— Э, э, — подал голос Евсеич, — а Пашка не много просит-то?

— Кот-ту, — скрипнул зубами звездный воитель. — Что он просит от него? Он просит — жизнь? Скажи ему, Кот-ту, сейчас, это плохая сделка. Ящер обманет.

Дракон оскалился, взвивая хвост, как хлыст.

— Не смей вмешиваться, чужак! Ты с-с-создание иного мира, тут нет твоей влас-с-сти, никому не нужны твои с-с-оветы!

Котяра молчал, подрагивая. Ему сделалось нехорошо. Он очень хотел бы сказать, что нет, эльф не отдает дракону свою жизнь взамен на освобождение корабля, но…

Он не знал.

— Нет, я не отдаю жизнь, — произнес Тайтингиль. — Я отдаю свою благодать. Отдаю тебе, Альгваринпаэллир, Багрянец Небес. Ты получишь ее немедленно, как только будет повержена Цемра.

— И это значит… — ахнул Котик.

— Это значит, что мне больше не будет пути в Чертоги Забвения. Я останусь бессмертен, но, если будет судьба, я дальше не буду перерожден. Умру навсегда. А до тех пор — помогай мне, — сказал Тайтингиль, и голос его звенел златом и сталью.