Макс Фрай - Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я

140. Шибальба

Вход находился на земной поверхности.

Я отправился в гостиничный ресторан; спешно охмурив официантку, душевную черноокую дивчину лет пятидесяти с гаком, выяснил, что до Ужгорода можно добраться на такси. Всего-то около сорока километров, говно вопрос.

Сговориться с водителем и правда не составило труда: первый же попавшийся таксист снисходительно прослушал мое выступление на все том же «пыджынце» и ответил мне раздумчивым, протяжным: «Так». Я сбегал за рюкзаком и плюхнулся на заднее сиденье: такая позиция должна была свести к минимуму вероятность светской беседы с шофером. Сегодня мне уже пришлось выдержать атаку полудюжины заскучавших сельских старушек и обстоятельный диалог с водителем грузовика. Наговорился, хватит с меня. Я и такси-то нанял для того, чтобы иметь возможность расплатиться за поездку деньгами, а не болтовней.

Впрочем, усевшись, обнаруживаю, что напрасно беспокоился: на переднем сиденьи лежит маленький кассетный магнитофон. Встроенной магнитолы в машине, очевидно, нет, вот и возит с собой таксист-меломан старенькую переносную «соньку».

Повернув ключ зажигания, он нажимает кнопку «Play», и салон наполняется приятными, ни к чему не обязывающими звуками джаза. Поездка проистекает при обоюдном молчании вполне довольных друг другом сторон. О чем думает мой возница – неведомо. Зато у меня высококалорийной пищи для размышлений – хоть отбавляй.

Вот, к примеру, странная штука: проснулся я в сумерках, обедал в сумерках, такси искал в сумерках, и из Мукачева мы выехали тоже в сумерках. Я, конечно, насторожился, полагая, что чудеса уже пришли по мою душу. Ага, дескать, вот и время уже остановилось. В кино, помнится, был День Сурка, а у меня будет Вечер Сурка: вечный последний солнечный луч на облачном исподнем небес, вечный щебет устраивающихся на ночлег птиц, вечный прозрачный синий сироп заливает обитаемое пространство… Впрочем, несколько минут спустя я сообразил, что в горах рассветы и закаты всегда долгие. Нам, равнинным жителям, в диковинку, и все же ни один закон природы не пострадал в процессе организации моей поездки. Пустячок, а приятно.

Ночь все же наступила. Подождала, пока мы покинем Мукачево, проедем километров десять по странной, лоскутной дороге, где фрагменты почти буржуйского автобана чередуются с узкими, ухабистыми участками трассы, – и вдруг спохватилась, сгустила небесный ультрамарин до положенной черноты. Потом долго еще суетилась, наводила порядок в своем хозяйстве: птиц – угомонить, обочины – затемнить, лунный серп – прикрыть лохматой тучей, фары встречных автомобилей – поярче; бледных, мерцающих звезд, странных звуков, далеких огней и прочих незначительных деталей добавить по вкусу, полученную смесь взболтать и обрушить на голову путника… Она молодец, эта ночь. У нее все получилось.

Вечер Сурка нам не грозит, но я, конечно, по-прежнему настороже. Жду неладного. Подозреваю, что машина сейчас заглохнет на повороте и таксист, растерянно бормоча: «Да шо ж цэ робыться?!» – нырнет под капот. Прикидываю заранее: стоит ли мне в таком случае сразу выметаться из салона в темную, душистую неизвестность или сделать вид, что я верю, будто неисправность и правда может быть улажена и поездка наша когда-нибудь продолжится. В любом случае, рано или поздно мне, разумеется, придется покинуть машину. Неизвестно лишь, будет ли сопровождаться моя прогулка смятенным воем голодных демонов или так обойдется? Лучше бы, конечно, без саундтрека…

Но нет. Все в порядке. Едем себе и едем. Не то чтобы медленно, но и не слишком быстро. Километров восемьдесят в час. К тому моменту, когда, по моим расчетам, поездка должна бы приблизиться к завершению, мой возница наконец размыкает уста. Интересуется, где я намерен ночевать.

Это, как я понимаю, не досужее любопытство, а начало рекламной кампании. В ответ на нечленораздельное мычание получаю настойчивую рекомендацию остановиться в частном отеле «Эдуард». Подозреваю, что мне навязывают апартаменты в самом дорогом и пафосном ночлежном доме Ужгорода, но возражать нет сил. «Эдуард» так «Эдуард». Тому, кто отправился в путешествие вроде моего, не следует пренебрегать советами случайных спутников. Я – раб их ламп. Слушаю и повинуюсь. Как скажете, так и будет.

Пока я примирялся с перспективой провести ночь под гостеприимным кровом отеля «Эдуард», мы пересекли невидимую, но вполне внятную черту, отделяющую город от пригорода. Вот я и в Ужгороде. Несколько минут автомобиль кружит (как мне кажется, вполне бессистемно) по улицам и наконец останавливается напротив трехэтажного белого домика с огромными окнами, красивого, по-европейски аккуратного и оттого немного недостоверного: сувенирная игрушка, а не жилье человечье. По всему выходит, приехали.

Шуршу купюрами, отсчитываю смешные разноцветные украинские денежки – всякий раз, расплачиваясь гривнами, я чувствую себя аферистом, не верю, что эти фантики примут к оплате. Однако же нет, принимают. Совесть моя при этом тихо шипит и слегка покалывает душу, как сельтерская вода.

– С отелем только одна проблема, – доверительно шепчет таксист, пряча в карман цветные бумажки.

Я настораживаюсь. И не потому, что обнаружились какие-то проблемы. Мой спутник вдруг заговорил на безукоризненно правильном русском языке. Как телевизионный диктор старой, доперестроечной школы. Не только украинских словечек, но даже фрикативного «г» больше нет. Я тревожно вглядываюсь в его лицо. Нет, не узнаю. Таких усатых мужиков средних лет в клетчатых рубашках пруд пруди в любом городе, имя им легион… Впрочем, что ж – лицо? Можно подумать, будто я все еще верю в постоянство столь ненадежных штуковин, как человеческие физиономии…

– Какая проблема? – спрашиваю наконец.

– Этот отель построят только через год, – объясняет таксист. – Пока его не существует. Но для вас это, насколько я понимаю, не помеха. Доброй ночи!

– Д-д-д-доброй, – соглашаюсь.

Руки мои трясутся, язык заплетается, зато колени тверды, ноги прочно стоят на земле. Чувствую себя почти кентавром: сверху – глупая говорящая голова да вполне человеческий торс, где обитает робкое сердце, зато нижние конечности явно принадлежат герою античности, для которого спуститься в Аид на предмет укрощения Кербера – обычный послеобеденный моцион.

Вальяжной, неторопливой походкой уверенного в силе своего бумажника туриста я направляюсь к парадному входу. Поднимаюсь на крыльцо, распахиваю дверь, пересекаю богато, но вполне безвкусно отделанный холл, подхожу к стойке администратора. Там, разумеется, никого. И то: откуда быть администратору в отеле, который еще не построен?