Дмитрий Казаков - Сердце Пламени

Гном мрачно засопел и бросил на девушку испепеляющий взгляд, но ничего не сказал. Прихватил сапоги и первым вышел на крыльцо, за ним последовали остальные. Утренний холодок заставил поежиться, бесцеремонно забрался под одежду, принялся покусывать кожу сотнями крохотных зубов.

Солнце еще не взошло, чистое в зените небо было голубовато-розовым. Горные хребты кутались в серые облака, точно в одеяло. Деревушка магов выглядела спящей, ее окутывала тишина.

— Ух ты, бодрит, — Пьяный Маг несколько раз щелкнул зубами. — Напоминает, что не лето красное…

Когда вышли со двора, Олену показалось, что он ощутил внимательный взгляд, направленный откуда-то с запада. Оглянулся, но ничего и никого не увидел. Разглядел только дома и за ними — поросший лесом холм.

— Что такое? — насторожилась Саттия.

— Не знаю. Мне…

Всполошено завопил петух у соседнего дома. Завыл ветер, холодный порыв ударил в лицо Олену, глаза запорошил непонятно откуда взявшийся снег. В воздухе посреди улицы сгустилось туманное облако. Из него неспешно выступило голое, похожее на родана существо.

— Не стоит так дрожать, — медленно проговорило оно, — если бы вы только знали, что такое настоящий холод…

На этот раз на нем не было никакой одежды, и тело, ни мужское и ни женское сверкало ослепительной белизной. Волосы казались нитями из снега, а светлые, почти белые глаза смотрели холодно. На длинных руках шевелились украшенные ледяными когтями пальцы.

— Ты явился снова? — проговорил Олен. — Для чего?

— За тем же, зачем и в прошлый раз, — существо сделало шаг, и с его кожи с легким шорохом посыпались снежинки. — Поговорить. Открыть твое истинное назначение.

— Что это за чучело? — вмешался Гундихар. — Меня так и подмывает треснуть его по башке!

— Апа! Парат![28] — в крике Шахревара прозвучал ужас.

Он шагнул вперед, оказавшись между Оленом и белоглазым, глухо брякнули зубы в ожерелье. В ладони орка возник шар из оранжево-алого огня, от него полетели шипящие искры.

— Отойди, — сказал белоглазый равнодушно. — Ты не понимаешь, с кем связываешься.

— Апа! — повторил орк, и швырнул огненный шар. Тот растаял, немного не долетев до белого, равнодушного лица. Вслед первому полетели второй, третий куски пышущего жаром пламени. На мгновение огонь охватил алебастровое тело, но тут же бессильно потух.

Очередной шар из пламени лопнул у Шахревара прямо в руке, и белоглазый шагнул вперед. Колыхнулись снежные волосы, длинные руки поднялись и легли орку на плечи. Тот зашипел от боли, вздулись мускулы на предплечьях, на животе, и кожа Шахревара начала сереть, покрываться инеем.

— Эй, оставь его! — Саттия среагировала с невероятной быстротой. Когда она успела натянуть на лук тетиву, Олен не заметил. Стрела вонзилась белоглазому в шею, под подбородок и осталась торчать, но он не обратил на нее внимания. Нажал сильнее, и пальцы вошли в плоть орка, точно в сырую глину.

Шахревар закричал, но вопль быстро оборвался. Алые глаза остекленели, из тела орка, с хрустом разрывая кожу, полезли наружу острые ледяные кристаллы. На их гранях заиграл розовый утренний свет.

— Он поступил глупо, и он умер, — белоглазый отдернул руки. Уродливая ледяная статуя, бывшая несколько мгновений назад могучим магом, рухнула и с мелодичным звоном разлетелась на тысячи кусков. И любой, вставший у меня на пути, умрет, — вторую стрелу он поймал у самого лица. — Может быть, дадите мне сказать? — страшный взгляд уперся в лицо Олену.

Гундихар издал низкое ворчание и выставил перед собой «годморгон». Ктари и Пьяный Маг обнажили клинки, Бенеш забормотал что-то себе под нос, а Рыжий гневно зашипел.

Только Рендалл сохранил неподвижность.

— Я тебя не звал, — сказал он твердо. — Так что убирайся туда, откуда пришел и больше не попадайся на глаза!

— Раньше ты был рад меня видеть! — белое лицо исказилось, на лбу надулись синие жилы. — Когда я поддерживал тебя под руку, помогал обрести силу и могущество, подсказывал, спасал и советовал! А сейчас, когда ты вздумал своевольничать, отсылаешь меня, точно слугу? — голос его усилился, стал напоминать рев снежного урагана. — Ты хотя бы понял, кто я такой!?

Из дома, расположенного дальше по улице, выскочил орк с кривым мечом в руке. Разглядев, что происходит, замер, выпучил глаза и раскрыл рот. Со всех концов селения донеслись петушиные крики и голоса потревоженной скотины.

— Ты существо с Нижней Стороны, — сказал Бенеш.

— Молодец, умный, — бледные губы тронула улыбка. — Пойми, ничтожество, кто именно заинтересовался твоей судьбой! Те, для кого ваш Алион — крохотный пузырек в кипящем котле! Для кого ты сам — песчинка!

— Если заинтересовались, значит уже не песчинка, — возразил Олен. — И что твоим хозяевам понадобилось в нашем мире?

— Пришла пора Льду вновь утвердиться здесь, заморозить и успокоить все лишнее. И твоя судьба — стать пророком новой эпохи. Ты встанешь во главе воинства, что завоюет Алион, установит мир и благоденствие на многие…

Орк, замерший около дома, выставил меч перед собой. С лезвия сорвался поток желтого огня, ударил белоглазому в спину. Тот пошатнулся, запахло паленым, Саттия натянула тетиву, готовясь выстрелить. Но посланец Нижней Стороны повел плечами, и пламя угасло. Махнул рукой, и дом с пронзительным треском рухнул. Полетели щепки, орк едва успел отпрыгнуть.

— Так, на чем мы прервались? — белоглазый глянул на девушку, и тетива на ее оружии лопнула.

— На том, что я не собираюсь становиться каким-то там пророком, — Олен расстегнул пояс, снял с него ножны. — Если дело вот в этой штуке, то можешь забрать ее.

— Ты сошел с ума! — взревел столб из снежинок, закружившийся на том месте, где только что стояло обнаженное существо. — Этот клинок сам решает, кто достоин носить его! Он способен разрубить все, что рождено или сотворено в любом из миров! Ничто не устоит перед ним! Отказаться от такого оружия — глупость!

— Лучше оказаться глупцом, чем причиной гибели тысяч роданов. Ведь завоевать целый мир без крови не получится.

— Ну и что? — снежинки вновь слепились в человекоподобную фигуру. — Ничто в этом и других мирах не происходит без пролития крови. Для того и рождаются смертные, дабы мостить дорогу вечному, неизменному Круговороту. Подумай, тебе предлагают власть над целым миром! Все будет в нем твое — золото, прекрасные женщины! Боги склонятся перед тобой!

Олен подумал, что из всех женщин ему нужна только одна, стоящая сейчас у него за спиной, что власти он предпочел бы возможность спокойно жить, каждый день видеть тех, кто заменил ему родителей. Ну и еще уничтожить того, кто их убил, кто занял трон его предков в Безарионе…