Борьба за господство - Андрей Викторович Стрелок
— Это бессмысленно. Я понимаю твою злобу и злобу тех, кто мы оставили на произвол судьбы в начале эпидемии, кого по приказу Жданова списали в расход.
— Я не злюсь на вас, — ответил Пророк. — Уже нет. Вы — отживший свое реликт прошлого, не в смысле индивид, а как символ, олицетворяющий высшую власть павшего государства с ее атрибутами.
— Хочешь построить свое княжество?
— Я мыслю категориями куда более обширными. Меня не интересуют жалкие клочки суши, которые назывались государствами, отдельные нации. Есть только человечество… и производные от него виды. Вы до последнего тряслись за свою власть, полномочия, президентское кресло, меня же волнует выживание людей в целом, наше будущее через сто или двести лет. Вы и вам подобные — коррумпированные временщики, работавшие в интересах олигархии.
— А ты… — криво усмехнулся Казаков. — Весь такой из себя святой бессребреник?
— Просто повезло, выиграл в генетическую лотерею, Хронофаг наделил меня властью над зараженными, новые способности, которых вы и представить не можете. Полагаю, окажись на моем месте другой адекватный человек, он бы сделал тоже самое.
— Король в царстве безвольных марионеток, — слова бывшего президента слегка зацепили Вадима. — Я даже рад, что уйду и не увижу превращения остатков человечества в муравейник.
— Единство — не муравейник. Возможно, воля и немного подавлена, но люди остаются людьми.
— Видели мы твоих «„людей“». Японские камикадзе по сравнению с ними просто милые благоразумные люди.
— Я никого не заставлял животом на амбразуры бросаться. Приказ был строго противоположным — не рисковать без необходимости.
— Значит, они не понимают, когда нужно рисковать, а когда нет, — рассудил Казаков. — Инициативный дурачок хуже самого подлого саботажника. Поверь, я знаю, о чем говорю.
— Эти «„инициативные дурачки“» в итоге разбили остатки государственной машины, а я получил, что давно хотел. Ядерный арсенал.
Тут Казакова заметно пробрало.
— Ты хочешь…
— Ничего я не хочу, — Вадим не собирался рассказывать о своих планах никому лишнему. — Просто констатирую факт… Будет последнее желание?
— Можно виселицу заменить расстрелом? Так быстрее отмучаюсь.
— Нет. Военных преступников вешаем как собак. А вздумаете вскрыться раньше, воскресим вас, сунув в ближайший улей и сделаем все как полагается.
— Воскресите?
— А что вы так удивленно смотрите, Николай Петрович? Перед вами стоит уже дважды покойник. И хочу заверить: никаких райских кущ по ту сторону нет, вообще ничего нет.
После этих слов Вадим развернулся и вышел из камеры, оставив Казакова доживать последние дни в одиночестве.
* * *
Сорокин несколько дней отказывался передать Вадиму коды доступа к ядерным боеголовкам и чемоданчик. Он ссылался на некие процедуры, просил времени, тянул с ответами. Вадим ждал, но терпение кончилось. Приказ на штурм Североморска был отдан без дополнительных предупреждений.
Кольцо вокруг города сомкнули за несколько часов. С суши город окружили ударные группы Единства. С моря подошли корабли Северного и Балтийского флотов. Численное превосходство было полным. В Североморске оставалось пять-семь тысяч вооруженных защитников, Вадима собрал больше сорока тысяч бывших военных и ополченцев.
Для зачисток подвалов, бункеров и укрытий предполагалось использовать развитых с органическими генераторами плазмы.
Штурм начался на рассвете последнего июльского дня. Основные удары пришлись с юга и запада. Сначала вывели из строя большинство камер наблюдения и линии связи, заглушили радиоэфир и осложнили гарнизону координацию, затем омеги осуществили серию бросков, зацепившись за жилую застройку на окраинах. После была нанесена серия точечных артиллерийских ударов по порту, комендатуре и казармам.
Военные Сорокина организовали сопротивление. Они удерживали административные здания и ряд построек, превращенных в укрепленные опорные пункты. Оттуда били пулеметы, снайперы, гранатометчики. Перестрелки шли без остановки и ко второму часу стало понятно, что Североморск с наскока не взять.
У защитников хватало боеприпасов, они использовали все, даже устаревшее вооружение вековой давности, розданное гражданским ополченцам. Видимо изначально рассчитывали дать последний бой…
К полудню омеги продвинулись вглубь города на километр. Улицы зачищали последовательно: штурмовая группа входила в дом и проверяла комнату за комнатой. Гражданских выводили, вооруженных лиц ликвидировали на месте — Вадим не собирался давать второй шанс тем, кто отказался вливаться в Единство. В связке с штурмовиками активно работали развитые с выращенными плазмометами, что изрядно экономило жизни людей.
С моря огонь вел крейсер «„Североморск“». Его артиллерия, корректируемая с БПЛА точечно накрывала позиции противника, здания складывались как карточные домики.
К вечеру основная часть города была взята. Войска Единства заняли почти все жилые кварталы, прижав противника к воде. Потери были небольшими. Основная сложность — наличие гражданских, из-за чего приходилось продвигаться медленно и проверять каждый дом.
Сорокин не выходил на связь. Его местоположение оставалось неизвестным, хотя наверняка засел в бункере под штабом Северного флота. Больше некуда отступать.
К ночи оборона Североморска пала. Остатки сил Сорокина отошли к зданию штаба Северного флота. Там сосредоточились основные очаги сопротивления. Вадим отдал приказ не затягивать операцию и взять штаб любой ценой.
Омеги подтянули бронетехнику, танки начали методично бить по огневым точкам в окнах и на крыше. Несколько залпов и верхние этажи заглохли. После этого штурмовые группы пошли внутрь.
Защитников зажали в угол без шансов на сдачу в плен. В каждом помещении после коротких стычек оставались тела — солдаты, офицеры, обслуживающий персона. Через полтора часа надземную часть штаба взять под контроль.
Следующая цель — подземный бункер. Вход туда блокировала тяжелая гермодверь. Омеги пошли вниз сразу после зачистки здания. Бой в подземельях затянулся. Полегло значительное количество развитых, но Вадима потери низших форм не интересовали,
Сорокина нашли в одном из кабинетов. Он лежал в луже крови у стены с пистолетом в руке. Рядом стоял ядерный чемоданчик. Устройство было повреждено — перед самоубийством он расстрелял устройство из табельного оружия. Операция на этом завершилась. Североморск полностью перешел под контроль Единства, а Вадим решил, что никакой «„зоны безопасности“» для необращенных не будет. Не понимают они по-хорошему…
После штурма ядерный чемоданчик доставили квалифицированным специалистам для осмотра. При вскрытии сразу стало ясно: электроника необратимо повреждена, несколько плат полностью разбиты.
Главный из команды инженеров коротко доложил Вадиму: восстановлению не подлежит. Штатный запуск невозможен, устройство отключено от сети боевого управления. Все резервные цепи тоже разрушены.
— Можно починить? — спросил Вадим.
— Нет, — ответил инженер. — Это не простая радиостанция. Тут все завязано на защищенные модули, изготовленные в штучных экземплярах. Без оригинальных кодов и заводских ключей не заработает. Сорокин бил не наугад. Один выстрел произвел в центральный процессорный модуль, один в блок энергонезависимой памяти с ключами. Третью пулю всадил в интерфейсный контроллер. Он не просто уничтожил систему. Он хирургически удалил ей мозг, память
