Татьяна Шуран - Матка

Постепенно картина начала меняться, и Черона поняла, что видит будущее планеты. Сумрачная каменная пустыня покрылась черными бурями базальтовых осколков; в воздушном пространстве рассеивались и кружились рои имаго, как ветер смерти. На полностью обезлюдевшей поверхности земли появились циклопические архитектурные сооружения, образовавшие громадные магические знаки — геомагнитные воронки, которые позволяли менять свойства материи и энергии вплоть до управления движением планеты в космическом пространстве, произвольных физических перевоплощений, поглощения жизненной силы звезд и других небесных тел. Среди безмолвных каменных фантасмагорий блуждали заманчивые отблески четвертого измерения, превращенного в своеобразную ферму по выведению и приготовлению человечины. Внезапно Черона со всей отчетливостью поняла свою всецело человеческую природу и осознала, что возвышение и процветание каменной расы и обманной материальности может быть достигнуто только ценой уничижения и порабощения людей.

В этот момент картина полностью изменилась. Черона увидела перед собой огромное витражное окно со стилизованным изображением из множества осколков цветного стекла, которые постоянно перемещались, складываясь в разные узоры, как в калейдоскопе. Черона почувствовала, что в рисунках был какой-то скрытый смысл, которого она не понимала.

Сначала витраж показал соединение белого месяца и черного солнца. Потом появилось сразу два солнца, черное и белое, и они находились одновременно на одинаковой высоте. Потом узор вдруг рассыпался, и осталась только сияющая пустота, в центре которой возникло большое темно-зеленое зеркало, которое, вращаясь, стало приближаться.

В следующее мгновение Черона оказалась в безвоздушном пространстве белого света, который убаюкивал ее и одновременно тревожил, как звенящая пустота. Черона почувствовала, что в белом свете присутствуют абсолютно все качества земного мира, но соединенные не как придется, а в совершенной пропорции, и поэтому его невесомая и неосязаемая субстанция губительна для паразитарного камня, подобно невидимому внутреннему разлому, разрушительному прикосновению высшей стихии.

Здесь Черона чувствовала себя легко и беззаботно, словно оказалась в своем истинном, предвечном доме, в который всегда сможет вернуться. А потом перед ней возникло большое темно-зеленое зеркало, которое ничего не отражало. Черона подошла к нему, но не успела посмотреть; все вокруг нее снова изменилось, и ее словно стало затягивать вглубь, в какой-то тесный каменный колодец.

В подземном полумраке мимо нее мелькали причудливые профили бездонных ущелий, сквозь которые она падала, хмурые пещеры, похожие на заброшенные каменные сады, просторные парадные залы, молчаливые анфилады, запутанные лабиринты с многоярусными фонтанами быстрых пенистых подземных рек, неподвижными, как глядящие вверх зеркала, черными озерами…

Внезапно падение остановилось. Черона оказалась в огромной пещере; она смутно различала отдельные контуры стен и сводов в темноте, но чувствовала, что грот, по размерам сопоставимый с городом, уходит далеко в разные стороны и через большие проломы вниз, в глубь земли.

Некоторое время Черона в замешательстве оглядывалась, размышляя, что привело ее в абсолютно пустое подземелье, как вдруг в отдалении блеснул знакомый яркий отблеск обманной материальности, и постепенно пещера стала заполняться миражами несуществующих пространств и человеческими обитателями Заповедной Высоты. По некоторым деталям Черона поняла, что события происходят в русле непременных религиозных сумасбродств. В пещере проявлялись и исчезали, как кадры кинохроники, богато украшенные стены исполинских храмов, причудливые конструкции жертвенников, ножи, алтари; все возвращенные в трехмерный мир люди находились в невменяемом состоянии: кто пьян, кто изможден, кто изувечен, кто бьется в истерическом припадке. В какой-то момент под неизмеримым сводом, как медленная река, поплыл гул голосов, стоны, вопли и невнятное бормотание; вдоль угрюмых стен закопошились бесформенные тени.

А потом Черона почувствовала приближение новой, совершенно незнакомой силы; как будто невероятно громоздкая и тяжеловесная масса поднималась из недр земли с чудовищной скоростью и хищным упорством. Черона не успела придумать, как отреагировать, когда в дальнем конце грота возникло не вполне понятное движение; приглядевшись, Черона поняла, что люди с краю сонно шевелящейся толпы начали один за другим буквально разваливаться на куски.

Странные превращения происходили с неуловимой скоростью. Черона почувствовала, что с распадом телесной оболочки жертвы не погибают, а словно бы необъяснимым образом поглощаются силой, истинные масштабы которой даже трудно было определить. Потом Черона заметила в полумраке мелькание тонких — в сравнении с фантастической длиной — приплясывающих суставчатых ног, переносивших по замысловатым изгибам грота бесформенную тушу совершенно монструозных размеров. В неизмеримой в сравнении с человеческим ростом высоте мелькнула усеянная изнутри саблеобразными шипами полураскрытая клешня, в которой мог бы поместиться целый дом, потом в другой стороне гулко клацнула еще одна; словно кошмарный сон, на дно пещеры плавно опустились два зигзага гигантских каменных конечностей, потом еще одна протянулась наискось; под сводом проплыло, как разбухшая грозовая туча, неповоротливое брюхо, напоминавшее безразмерный улей; наконец в далекой полумгле появилась человекоподобная часть чудовища. Черона с изумлением разглядела тонкую талию, пышную грудь, изящные руки с длинными зазубренными когтями, полные губы, временами превращавшиеся в жадно щелкающие жвала, тускло блестящие темно-золотые волосы, каменные глаза — ненавистный облик имаго; тварь склонилась над глубинами подземелья, словно заглядывая в зеркало, и Черона вдруг поняла, что это и есть ее мать.

Разрушительный импульс исходил от Матки. Чудовищная особь неторопливо ощупывала своим ничего не выражающим взглядом дно подземелья, и толпа жертв редела; под сводами пещеры поплыл запах разложения. Черона попятилась назад; ее охватило смутное опасение, выдержит ли она взгляд твари, не найдется ли где-нибудь в самой тайной глубине ее существа каких-то следов паразитарного камня, который позволит матери заметить ее и наконец расправиться с ней. Между тем дно подземелья опустело, а брюхо твари стало набухать, как губка; к полу опустилась покрытая каменными пластинами округлая громада яйцеклада, и в полумраке появилось большое, выше человеческого роста яйцо.