Евгений Малинин - Волчья звезда

– Смелее! Должен же ты иметь хоть иногда небольшие удовольствия!

Ученик осторожно сколупнул печать, и из-под нее показалась аккуратная пробка из мягкой сердцевины волглого дерева. Через секунду пробка оказалась в руке Торопа, а по комнате поплыл чудесный, чуть сладковатый аромат. Тороп наклонил горлышко кувшина над появившимся перед ним кубком, и в его широкую чашку полилась густая темно-розовая струя. Аромат в кабинете еще усилился.

Поставив опустевший наполовину кувшин на край стола, Тороп поднял кубок. Закрыв глаза, втянул витающий над вином аромат и осторожно пригубил. Несколько секунд он сидел совершенно неподвижно, словно бы прислушиваясь к своим ощущениям, а затем медленно выпил все содержимое кубка.

Глаза его широко распахнулись, он шумно выдохнул и прошептал:

– Я никогда не пробовал ничего подобного!

– Еще бы! – усмехнулся в ответ Ратмир. – Ну, как, это достойная награда за твои труды для меня?

– Господин... – В голосе Торопа прозвучала искренняя преданность. – Я всегда готов служить тебе.

– Но, признайся, сегодня днем твоя готовность была не так горяча!

Парень виновато склонил голову, а Ратмир все с той же усмешкой проговорил:

– Ладно... Допивай свое вино и ступай отдыхать!

Когда Тороп, осушив кувшинчик и прихватив с собой второй, был уже возле двери, Ратмир вдруг остановил его вопросом:

– А ты знаешь, как восточные медведи приветствуют друг друга по утрам?..

– Нет! – удивленно оглянулся юноша. – А зачем мне это знать?!

– Твой наставник из стаи восточных медведей, – напомнил ему Ратмир. – Если ты по утрам будешь приветствовать его знакомыми словами, он, возможно, будет более снисходителен к тебе.

– И как они приветствуют друг друга? – заинтересовался Тороп.

– Они чуть наклоняют голову и говорят: «Солнце встало – Мир проснулся», – медленно проговорил Ратмир. Глаза его странно блеснули, и он еще раз медленно повторил: – Солнце встало – Мир проснулся!

Когда дверь за учеником трижды посвященного Рыкуна закрылась, княжич стаи восточных волков вдруг резко выдохнул и сделал правой рукой быстрый и очень необычный жест, словно посылая вдогонку за своим гостем некое непроизнесенное слово...

Тороп без приключений добрался до своей постели. Голова его была необыкновенно легка и ясна. Он даже подумал, а не почитать ли что-нибудь, однако, стоило ему коснуться щекой подушки, как сознание его немедленно провалилось в сон.

На следующее утро Тороп проснулся от ощущения тяжелого, пристального взгляда на своем лице. Открыв глаза, он увидел своего наставника, стоящего над его узкой, жесткой постелью. В тяжелом кулаке Рыкуна покоился маленький глиняный кувшин.

Увидев, что его ученик проснулся, трижды посвященный неожиданно спокойным тоном осведомился, протягивая перед собой кувшинчик:

– Что это такое?

Тороп почувствовал, как привычный холодок страха подкрадывается к его торопливо забившемуся сердцу, но неожиданно для самого себя вместо того, чтобы стремглав вскочить с постели и пробормотать ответ на заданный наставником вопрос, медленно встал, выпрямился, чуть склонил голову и неторопливо, даже несколько торжественно, проговорил:

– Солнце встало – Мир проснулся, наставник!

Рыкун посмотрел на юношу удивленными глазами, а затем вдруг повторил его поклон и ответил:

– Будет день богат добычей!

– Это... – Тороп кивнул на зажатый в кулаке Рыкуна кувшинчик, – редкое южное вино, его вчера принесли мне в подарок от моих знакомых из города, и я, естественно, оставил столь редкий напиток для тебя, наставник. Я еще не достоин пробовать такие напитки.

Рыкун, похоже, никак не ожидал услышать от своего ученика такие слова, но они ему очень понравились. Он довольно посмотрел на кувшинчик и вдруг, как обычно невнятно, проговорил:

– Ты делаешь успехи, Тороп из стаи западных туров! Я доволен тобой!

Затем он покачал головой и молча покинул каморку своего ученика, унося с собой дареное вино.

Тороп, словно что-то, доселе крепко сжимавшее его тело, разжало свои объятия, медленно опустился на постель и растерянно подумал:

«Как же так? Как я смог... так разговаривать с... наставником?! И откуда у меня взялся этот... кувшин?»

Он тряхнул головой, пытаясь сбросить с себя остатки сна, и начал лихорадочно припоминать, что случилось вчерашним вечером. Это было несложно, он чувствовал себя хорошо отдохнувшим, и голова его была совершенно ясной! Вчера поздним вечером он, закончив работу в библиотеке, сразу же направился к дважды посвященному Ратмиру и отдал ему свои выписки. Тот уговорил его выпить два бокала вина и посоветовал приветствовать своего наставника по утрам так, как это делают между собой люди стаи восточных медведей... Он только что так и поступил, но... Но откуда в нем взялась такая смелость, такая свобода в разговоре с трижды посвященным Рыкуном?

И тут ему в голову пришла мысль, что это поведение, вполне возможно, простое следствие его... учебы! Просто пришла столь необходимая ему уверенность в своих силах, в своем праве на место волхва, готовящегося ко второму посвящению, пришла... зрелость! Вот только... Что это за кувшин показывал ему его наставник и откуда Тороп знал, что в этом кувшине? В его памяти не было этого кувшина, никто ему его не присылал... Более того, он никогда раньше его не видел и не мог знать, что именно в нем хранится!

«Впрочем... – с каким-то неожиданным облегчением подумал Тороп, – нет никакого смысла задумываться об этом!» Наставник принял его объяснения, а если впоследствии окажется, что в этом маленьком кувшинчике хранится что-нибудь другое, он всегда может сказать, что ошибся!

Отбросив сомнения, он вскочил на ноги и отправился умываться.

Рыкун отнес найденный в комнате своего ученика кувшин к себе в гостиную и поместил в специальный шкафчик, хранивший самые изысканные вина. В отличие от Торопа, трижды посвященный по обрамлявшему основание горлышка узору сразу же узнал, что именно хранится в кувшине, ему только было непонятно, откуда у его нищего ученика – а то, что тот был нищ, он знал давно, – могло появиться такое вино?! Впрочем, над этим вопросом он не стал долго ломать голову – с него вполне достаточно было того, как объяснил происхождение вина его ученик.

Недели через две после этого случая в ночь, когда Небесный Медвежонок начинает поднимать голову, трижды посвященный Рыкун из стаи восточных медведей собрал в своих апартаментах друзей. Он всегда устраивал праздник в эту ночь – в ночь, считавшуюся родительницей Первого Медведя.

Гостей принимали в большой столовой, и хотя приглашенных было всего двое – трижды посвященные Шавкан из стаи западных диких собак и Варяг из стаи северо-западных тюленей, стол был огромен и великолепен.