Евгений Малинин - Волчья звезда

– Не объявлял... – согласился Ратмир. – Но мне, когда я недавно находился на родине, было видение... Я посчитал, что мои предки дают мне подсказку, и решил следовать ей!

– Видение? Подсказка? – Рыкун сказал эти два слова таким тоном, словно он не понимал их смысла. – И что это было за видение?!

– Я стоял на стене крайского замка и смотрел на... восток, – проговорил Ратмир, внутренне усмехаясь. – И тут небо вдруг так потемнело, что на нем зажглись звезды и моего слуха коснулся тихий шепот. По-моему, это был мой дед, Горислав. Он прошептал мне на ухо, что скоро один из трижды посвященных будет изобличен в нарушении кодекса посвященных Миру и выведен из Совета. Мне посоветовали быть готовым к... этому моменту!

Рыкун отвел глаза, лицо его наконец дрогнуло и ожило. Пожевав губами, он невнятно пробормотал:

– Жалко, я не знаю имени твоего наставника. Надо было бы указать ему на твою излишнюю... впечатлительность... Подумать только – в наше время обращать внимание на какие-то видения!

– Если мне не изменяет память... – неожиданно вмешался в разговор старый библиотекарь, – трижды посвященный Рыкун сам начал подготовку к третьему посвящению, услышав весьма противоречивое предсказание малоизвестного восточного оракула о внезапной смерти одного из членов Совета... Тогда это предсказание сбылось!

Рыкун медленно перевел взгляд на старика и с натугой просипел:

– Сравнил, старик, то – предсказание, а то – видение!

После этих слов он, не дожидаясь ответа, повернулся и тяжелым шагом двинулся к выходу из библиотеки.

Когда за медведем закрылась дверь, Пилли, провожавший его взглядом, неожиданно произнес:

– А по-моему, предсказание и видение друг друга стоят!

Затем, повернувшись к Ратмиру, он улыбнулся:

– Готовься, волк, и пусть Волчья звезда пошлет тебе удачу. А университетская библиотека всегда в твоем распоряжении.

Ратмир улыбнулся в ответ, кивнул и в свою очередь направился к выходу.

С этого дня для Ратмира начались тяжелые времена. Ему пришлось изучить колоссальное количество литературы, касающейся врачевания, астрономии, музыки, математики, химии, предзнаменований, магии и... философии! Он совершенно не ожидал, что во всех этих дисциплинах, с которыми он, как ему казалось, был достаточно хорошо знаком, было так много неизвестного для него и столь... противоречивого! Но кроме теоретической работы, массу времени занимали практические занятия. Несколько раз он покидал Лютец и жил в совершенно безлюдных местах – болотах, горах, песчаных пустынях, в окружении диких животных, самостоятельно находя и добывая пропитание и воду, не имея ничего, кроме голых рук!

Однако, несмотря на столь серьезную загруженность, Ратмир не выпускал из поля зрения своего наемника, Торопа. Тот, спустя две недели после их разговора в аллее университета официально стал учеником Рыкуна и переселился в апартаменты первого этажа Темной башни. Несколько раз Ратмир давал ему небольшие, достаточно легкие поручения, после одного из которых он подарил Торопу кувшин отличного южного вина. Дня через два он поинтересовался у юноши, как ему понравилось это вино, и тот с обидой в голосе ответил, что его наставник, трижды посвященный Рыкун, отобрал кувшин и наказал его за... чревоугодие!

Ратмир еще несколько раз делал небольшие подарки своему молодому наемнику, и судьба этих даров была такой же, как и в первом случае!

Между тем прошло лето, закончилась осень, все ближе подходило время зимнего солнцестояния – время, когда Ратмир должен был пройти первое испытание третьего посвящения, а никаких надежд на появление вакансии в Совете посвященных по-прежнему не было!

Наконец на землю упал первый снег. Именно в этот день Ратмир поручил Торопу проверить кое-какие данные и услышал в ответ неуверенное: «Я попробую...» Дважды посвященный тут же насторожился:

«Что значит „попробую“?»

«Чтобы выполнить твое задание, господин, мне надо будет просидеть в библиотеке не меньше пяти-шести часов, – чуть сбиваясь, ответил Тороп. – А мой наставник повесил на меня столько работы, что и минуты свободной не остается!»

«Это какие-то серьезные исследования?» – перебил его Ратмир.

«Нет, господин... – Мысль ученика была горькой. – Это работа... слуги, а не ученика... Но если я не успею ее сделать, то господин Рыкун...»

На секунду мыслеразговор прервался, а потом Тороп быстро закончил:

«Мой наставник бывает очень жесток!»

«Хм... – Казалось, Ратмир испытывает некие сомнения, однако это было не так, его последующая мысль была холодна и жестка: – И все-таки тебе придется выполнить мое поручение, юноша! Ты не забыл – скоро тебе надо будет оплачивать следующий год обучения, а господин Рыкун вряд ли станет это делать! Так что тебе не стоит уклоняться от моих поручений! Что же касается... жестокости наставника, так это необходимое условие любого обучения!»

Спустя семь часов, уже глубокой ночью, Тороп связался с Ратмиром и сообщил, что выполнил его поручение. Дважды посвященный предложил ученику принести собранные материалы в Звездную башню. Тороп появился в апартаментах Ратмира спустя десять минут, в руках у него был небольшой лист пергамента с необходимыми выписками. Дважды посвященный быстро просмотрел собранный материал, удовлетворенно хмыкнул, встал из-за стола и подошел к стеллажам у дальней стены своего кабинета. Открыв один из небольших шкафчиков, он достал из него два маленьких кувшина и поставил их на стол перед сидящим Торопом.

– Ты хорошо поработал, – в голосе дважды посвященного была заметна легкая насмешка, но ее можно было объяснить удовлетворенностью волхва. – Вот это поможет тебе отдохнуть! – Ратмир указал на кувшинчики. – Здесь чудесное вино из винограда с юго-западных склонов Або-Дарсю, очень редкое и очень... к-хм... целебное!

– Господин, – грустно улыбнулся Тороп, – я тебе благодарен, но мой наставник все равно отберет твой подарок, и мне не удастся попробовать ни капли!

Ратмир в ответ улыбнулся и предложил:

– В таком случае ты можешь выпить один кувшин прямо здесь, а второй возьмешь с собой и... отдашь его своему наставнику... завтра!

Секунду Тороп раздумывал, а затем осторожно протянул руку и взял один из кувшинчиков. Это был простой глиняный кувшин, и только по основанию горлышка бежал узкий, затейливый давленый узор, выполненный, казалось, одним росчерком гончарной палочки. Верх горлышка был залит темно-коричневым воском, на котором была оттиснута странная печать – два наложенных друг на друга треугольника, а внутри них широко раскрытый глаз.

Тороп притронулся пальцем к печати и поднял вопросительный взгляд на дважды посвященного. Ратмир ободряюще улыбнулся: