Борис Сапожников - Ultima Forsan

Дрался один лишь Кожаное лицо – и противником его был капитан Тенкеш. По словам вора, Тенкеш не уступал в мастерстве фехтовальщика Альфреду, и, наверное, на его схватку с Кожаным лицом стоило взглянуть. Но я застал лишь самый финал. Кожаное лицо схватил Тенкеша за горло, подняв куда выше, чем Деточку, и с силой швырнул прямо в дверь постоялого двора. От удара она распахнулась, и капитан Тенкеш буквально влетел внутрь.

Кожаное лицо размеренным шагом направился вслед за ним. Он переступил порог постоялого двора – почти тут же прогремел выстрел, но я был уверен, что Кожаное лицо даже не обратил на него внимания. Вместе с остальными рейтарами я поспешил вслед за Кожаным лицом, и одним из первых вошёл внутрь главного здания постоялого двора.

Капитан Тенкеш уже стоял на ногах, обеими руками сжимая свой меч. Он отступал от размеренно шагающего в его сторону Кожаного лица. На полу валялся труп гусара, разрубленный парой жестоких ударов. Пальцы отсечённой правой руки всё ещё сжимали рукоять пистолета. Последний оставшийся в живых гусар осыпал Кожаное лицо потоком площадной брани на нескольких языках – в основном на родном, но попадались и знакомые словечки на  lingua franca. Кожаное лицо как будто и драться не хотел. Он просто наступал на капитана Тенкеша, опустив меч. И у того не выдержали нервы. Он ринулся в самоубийственную атаку, не думая о защите вовсе. Кожаное лицо отбил его удар, но длинный клинок капитанова меча задел его маску, заставив болтаться широкий лоскут кожи. Сын вильдграфа Гильдерика пинком впечатал капитана в стену постоялого двора. Шанса на второй выпад Кожаное лицо ему уже не дал, вонзив клинок своего меча в горло капитана Тенкеша с такой силой, что сталь на добрый дюйм ушла в дерево стены.

Обернувшись к своим людям, Кожаное лицо сорвал повреждённую выпадом капитана Тенкеша маску и швырнул её на пол.

Мне довелось повидать многое – травмы, полученные во время рейдов, и старые шрамы, которыми хвастались старшие товарищи, не раз выбиравшиеся из передряг в мёртвых городах. Ведь там кого только не встретишь, и все норовят оставить какую-нибудь особенно уродливую отметину на память о себе. Однако никто не мог и близко сравниться с Кожаным лицом. Сказать, что он был изуродован – это значит ничего не сказать. По лбу шёл глубокий шрам, как будто ему пытались вскрыть череп, будто яйцо, края его терялись в густой, чёрной шевелюре сына вильдграфа. Левая сторона лица застыла гротескной маской боли и ненависти, с обострившимися чертами, впалой щекой и острыми, грозящими порвать восковую, как у свежего покойника, кожу скулами. Над правой же явно поработал огонь. Около рта не хватало куска кожи, а дальше шли три длинных шрама, как будто щеку разорвали на несколько неровных лоскутов. Правого уха не было вовсе, вокруг того места, где ему полагалось находиться, красовалась багровая проплешина неровной шрамовой ткани, тянущаяся на шею и уходящая куда-то под доспехи.

- Хирург, ты жив ещё? – спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь, однако вперёд выступил среднего роста рейтар, ничем не отличавшийся от остальных.

- Жив, конечно, - пожал плечами он, - что мне станется. Драчка-то плёвая была.

- Мне нужна новая маска, - заявил Кожаное лицо, проходя к одному из немногих уцелевших столов и ставя рядом с ним стул, которому тоже повезло пережить осаду постоялого двора. Он тяжело опустился на жалобно скрипнувший под его весом стул. – Прежнюю, как видишь, испортила эта венгерская скотина. Сними кожу с его лица и ещё пары-тройки гусар, только гляди, чтобы без угрей, как в прошлый раз. Когда отправимся обратно во Фрейбург, мне нужно будет новое лицо.

- Не впервой, - с тем же отменным равнодушием снова пожал плечами рейтар по прозвищу Хирург и отправился на двор. Наверное, к своему коню за инструментами для прикладной таксидермии.

- Приведите сюда вильдграфа, - продолжил раздавать распоряжения Кожаное лицо. Я заметил, что его люди сейчас стараются как можно реже глядеть на него, даже для столь прожжённых и битых жизнью ничуть не меньше моего наёмников, это было слишком неприятное зрелище. – Хочу удостовериться, что с ним всё в порядке. И обращаться с ним как положено – это всё ещё правитель Шварцвальда!

Рейтары отправились на поиски комнаты, где держали вильдграфа, и вскоре постоялый двор наполнился обычными звуками обыска. Топотали тяжёлые шаги, трещали выбиваемые двери, падали на пол засовы, не выдержавшие натиска рейтарских сапог.

- А ты, бродяга, себя хорошо показал в драке, - сказал мне Кожаное лицо.

Ни я, ни вор к обыску не присоединились, так и остались в главном зале постоялого двора вместе с молчавшим какое-то время командиром рейтар.

- Да и ты, вор, тоже, не ожидал даже от вас подобной доблести.

- Ты не оставил нам выбора, - пожал плечами я.

- Человек – не крыса, - покачал головой Кожаное лицо, - даже перед лицом смертельной опасности многие трусят и бросают оружие, пытаются спасти свою жизнь любой ценой. Но вы из другого теста, таких я беру в свои рейтары. И вам бы предложил, но не вижу смысла воздух сотрясать – сразу ясно, вы не пойдёте.

Он помолчал несколько секунд, прислушиваясь к тому, что творится на постоялом дворе. Его люди продолжали обыск, но судя по всему без особого результата. Главное здание было пусто. Лишь слышались размеренные удары чем-то тяжёлым.

- Ломают какую-то особенно прочную дверь, - сказал в пространство Кожаное лицо, - вильдграф скорее всего за нею. Интересно, при нём остался кто-нибудь из гусар?

- Вряд ли, - заявил вор. – Я не один день прожил с ними, они все были лихими рубаками, но предусмотрительности ни на грош. Им вполне достаточно было запереть вильдграфа покрепче, даже охранников у его дверей не оставив. Ну, и ставни заколотить, чтобы старик не сбежал через окно.

- Тем лучше для нас, - кивнул изборождённым шрамами подбородком Кожаное лицо. – Вы получите свою награду сполна, во Фрейбурге, конечно. Я-то такими финансами не располагаю. Заодно постережёте его в карете, должен же кто-то с ним внутри торчать. Вы оба те ещё конники, как и старый вильдграф, только задерживать нас будете. А так скорее награду свою получите.

Оправдание вышло у Кожаного лица какое-то совсем неуклюжее. Ясно же как белый день, что он нам с вором попросту не доверяет. Ему нужно доставить во Фрейбург не только вильдграфа, но и нас, а из кареты мы точно сбежать не сможем. Заодно и склонного к побегам владыку феода постережём.

Тут судя по треску дверь не выдержала и рейтары с топотом ворвались в комнату. И почти сразу прозвучали два выстрела, потом послышался шум потасовки, удары, однако вскоре всё стихло.