Гарри Тертлдав - Мост над бездной

Прелат снова поерзал — почти так же, как корчился во сне на Мосту. Наконец ему удалось избавиться от камешка, впивавшегося в бедро. Вскоре он опять заснул.

Но даже когда им овладела сонливость, он все еще помнил, какой ужас охватил его, когда началось то бесконечное падение во мрак.

Вновь увидеть солнце было облегчением. И отправиться в дальнейший путь тоже было облегчением. Но, покачиваясь в седле, прелат снова и снова вспоминал тот сон. И чем больше Ршава о нем думал, тем сильнее верил в то, что понял его правильно. Наступает время Скотоса. И никто не в силах ничего изменить. Сон же был и предсказанием, и напоминанием об этом.

А как же ужас? Ршава пожал плечами и постарался о нем не думать. Этот ужас был частью агонии его прежнего, уже умирающего образа мысли. Чем быстрее он от него избавится — и поможет избавиться всем остальным, — тем лучше.

Это помогло ему почти забыть, какой ужас он испытал. Почти.

Тут он увидел крестьянского мальчика в грубой домотканой тунике. Тот бежал к прелату через луг и кричал:

— Святой отец! Пожалуйста, остановитесь, святой отец!

Ршава натянул поводья:

— Что случилось? Что тебе нужно?

Мальчик указал на свой дом. Тонкая струйка дыма поднималась из очага через дыру в центре соломенной крыши.

— Моя мама ужасно больна, святой отец. Вы помолитесь за нее? У нас мало денег, но мы можем дать вам еды в дорогу.

Ршава знал, что сделал бы это — до того, как испытал откровение. И ему все еще приходилось изображать того, кем он был прежде. Поэтому он кивнул и, скрывая нежелание, ответил:

— Веди меня к ней.

— Езжайте за мной!

Мальчик помчался к дому. Ршава дернул поводья и поехал за мальчиком, ведя в поводу вьючную лошадь.

Перед домом стоял фермер — увеличенная, бородатая и со встревоженным взглядом копия мальчика.

— Да благословит вас владыка благой и премудрый, святой отец! — воскликнул он. — Если вы хоть чем-нибудь сможете помочь моей Рипсине, я вас на коленях стану благодарить.

— В этом нет нужды. Проведи меня к ней.

— Заходите. — Крестьянин придержал для него дверь.

Пригнувшись, Ршава вошел. Этот дом напомнил ему некоторые из тех, в которых он останавливался по пути из Скопенцаны. Но здесь он может ночевать под открытым небом, не опасаясь, что умрет от холода.

Фермер указал на женщину, слабо корчившуюся на постели:

— Вот она. Хвала Фосу, она еще дышит. — Он обвел на груди солнечный круг.

— Да. — Ршава не был ни целителем, ни врачом, но и без этого понял, что женщина отчаянно больна. Опустив ладонь ей на лоб, он с трудом удержался, чтобы не отдернуть руку: женщина пылала от лихорадки. Пульс у нее оказался частым, слабым и нитевидным. Она застонала и что-то пробормотала. Она явно не понимала, кто она и что с ней происходит.

— Что вы можете сделать, святой отец? Для меня и мальчика она важнее всего на свете.

— Не думаю, что даже целитель сможет ей сейчас помочь, — ответил Ршава, и мужчина застонал, словно пронзенный ножом.

Мальчик заплакал.

Собравшись с силами, фермер спросил:

— Тогда что нам остается делать?

— Я вижу два варианта, — ответил Ршава. — Или вы ничего не делаете и оставляете ее страдать дальше, или вы избавляете ее от боли.

— Ударить ее по голове, как будто она лошадь со сломанной ногой? — Лицо крестьянина исказилось от ужаса. — Я не смогу этого сделать. А если сделаю, то сразу утоплюсь.

— А я могу. Это будет очень быстро и просто, и тогда она обретет покой.

— Нет! Фосом клянусь, я хотел, чтобы вы ее исцелили, а не убили. Какой же вы в таком случае священник?

Несчастный и не подозревал, что его вопрос попал в точку. Ршаве осталось лишь надеяться, что лицо не выдаст его чувства.

— Тогда пусть будет по-твоему, — бросил он и вышел из хижины. Вопрос крестьянина все еще гремел в его ушах. — Будьте вы все прокляты, — процедил Ршава.

Когда он выходил, женщина стонала, ее муж молился у постели, а мальчик всхлипывал. Неожиданно в доме наступила тишина. Прелат уже собрался усесться на хаморскую лошадку, но передумал и еще раз заглянул в дом. Теперь женщина лежала тихо; возле нее, такой же неподвижный, распростерся муж. Мальчик упал ближе к двери.

Ршава пожал плечами. Теперь все они обрели покой. Крестьянин спросил, какой из него священник. Ршава не мог ему ответить, пришлось показать. И никому из этой семьи уже не понадобится новый урок.

На этот раз Ршава уселся в седло. Он поехал вперед, даже не обернувшись. Что значили еще три тела у него за спиной? На его совести Скопенцана. «Да падет это на мою голову», — сказал он, и так случилось. На его совести Ингегерд, если не считать ее частью погибших в Скопенцане. То же относится и к Кубацу. И тот священник в Поданде тоже на его совести. Трифон тоже захотел узнать, какой Ршава священник. И узнал — как крестьянин и его семья. И, как крестьянин и его семья, он не получил — и не получит — шанса воспользоваться тем, что узнал.

Ршаву раздражало, что он до сих пор ходит в синей рясе священника Фоса, хотя уже не верит в превосходство благого бога. Он неожиданно рассмеялся. Есть пауки, которые выглядят в точности как цветы, среди которых они сидят. И насекомые ни о чем не подозревают, пока для них не становится поздно. Разве он не в таком же положении?

Прелат подъехал к еще одной заставе Стилиана. Солдаты на ней, похоже, не желали его пропускать. Это его разозлило — потому что стало помехой и, в большей степени, потому что нарушило его представление о логике и порядке.

— С какой стати меня задерживать, если столько ваших людей уже пропускали меня? — вопросил он.

— Ну, это ты сказал, что тебя пропустили на других заставах, — возразил один из солдат.

Ршаву возмутило, что его сочли мелочным лжецом — особенно в ситуации, когда он говорил правду.

— Посмотри на меня! — рявкнул он на солдата. — Разве не видно, что я проехал какой-то путь? Понюхай меня, если вида тебе недостаточно. Как я мог проехать по этой дороге и миновать все ваши жалкие заставы?

Солдаты вполголоса посовещались. В конце концов они его пропустили, хотя и с явной неохотой.

— Ты не шпион, — сказал тот же солдат. — Ты не закатил бы такой громкий скандал, коли ты шпион.

— Если был бы шпионом, — автоматически поправил Ршава.

— Ну вот, понял, о чем я? — Солдат закатил глаза и ткнул пальцем на запад. — Езжай. Сгинь отсюда.

Получив такое напутствие, Ршава поехал дальше. В тот вечер он расположился для ночлега в другой рощице. Вскоре после того, как он съехал с дороги, по ней рысью проскакал отряд, направлявшийся на восток. Ему повезло, что солдаты его не заметили, решил прелат.