Михаил Ежов - Проклятые доспехи

— Может, он уйдёт? — предположил Шолли- Стром с надеждой.

— А ты бы ушёл, если бы на несколько миль вокруг из жратвы были только мы? — ответил Сенегард язвительно. — Нет, этот будет сидеть здесь хоть до весны. Если таковая здесь вообще бывает.

— Что же делать? — Шолли-Стром выглядел растерянным.

— Вернёмся и расскажем остальным о том, что нас обложили. Придётся пробиваться с боем, если мы не хотим подохнуть здесь от голода.

Шолли-Стром с содроганием представил сырую пещеру, так похожую на могилу, и тонны мёрзлой земли над ней. Нет, такой склеп ему не нужен.

Они повернули и вскоре снова оказались в пещере. Когда Сенегард рассказал о медведе, воины начали проклинать судьбу, холод и уже были близки к тому, чтобы проклясть сокровища, когда Сенегард перебил их, сказав:

— Мы можем вооружиться тем, что есть в пещере. Я видел несколько доспехов, сработанных гномами и эльфами. Они защитят нас. Кроме того, в углу лежат длинные копья. К счастью, древки сделаны из железа, вероятно, ими некогда пользовались тролли. Понятия не имею, зачем их сюда притащили, но они могут пригодиться. Я бы даже сделал на них основную ставку.

— Их всего три! — отозвался кто-то из темноты.

— Вы воины или слабаки?! — взревел Сенегард не хуже поджидавшего их зверя. — Можно подумать, что медведь — это самое страшное, что встречалось вам в жизни. Вспомните всех вампиров и оборотней, которых вы убили, и хватит хныкать.

Речь подействовала. Люди принялись вооружаться. Они не спешили, тщательно подбирая доспехи, стараясь прикрыть каждый участок тела. Шолли-Стром напялил на себя эльфийские латы и чувствовал себя в них совершенно защищённым. Кроме того, он вооружился мечом с рукоятью из зеленоватого камня.

Сенегард и Беллофрейн взяли по копью и встали впереди. Тоннель позволял идти по двое. Он был похож на тот, по которому они попали в овраг, но потолок был немного выше. Следом за ними встали Орманар с третьим копьём в руках и Шолли-Стром с эльфийским клинком в одной руке и секирой в другой. Остальные выстроились по двое, и отряд двинулся. Когда до выхода оставалось шагов десять, Сенегард и Беллофрейн громко закричали, чтобы привлечь внимание зверя. Медведь показался в проёме, жадно втягивая ноздрями воздух, в котором пахло тёплым человеческим мясом. Его широкая грудь заслонила почти весь свет. Именно в неё, разбежавшись, и вонзили свои копья Сенегард и Беллофрейн и продолжали давить, изо всех сил упираясь ногами в землю, проталкивая оружие в плоть хищника. Тот взвыл и ударил могучими лапами по древкам. Копья мгновенно вырвались из рук Сенегарда и Беллофрейна и ударили их по рёбрам. Оба, не удержавшись на ногах, повалились на землю. В этот момент Орманар размахнулся и метнул своё копье медведю в горло. Брошенное с такого близкого расстояния, оно прошло насквозь и крепко засело в позвоночнике. Зверь захрипел и медленно повалился на снег. Из приоткрытой пасти толчками выливалась кровь. Воины бросились из тоннеля, чтобы изрубить хищника в куски, но Сенегард резким криком остановил их:

— Испортите шкуру, болваны!

Он поднялся, шатаясь, и помог Беллофрейну встать на ноги.

— Обдерите его, только аккуратно, — приказал он. — Свежевать не надо, всё равно мясо хищника хуже конины. Оно пропиталось смертью его жертв.

Воины со смехом принялись сдирать с убитого зверя шкуру. Это было сложным процессом и обычно отнимало много времени. Что уж говорить о том, чтобы быстро справиться с таким колоссом. Сенегард прикинул, что на всё про всё уйдёт около двух часов, и подозвал Шолли-Строма.

— Предлагаю пока что сходить наверх и поговорить со стариком, — сказал он, ощупывая бок. Судя по всему, ребра остались целы. — Возможно, у него найдётся пара мешков или ещё что-нибудь полезное. Теперь мы сможем ему даже заплатить, — добавил он, усмехнувшись и кивнув в сторону пещеры.

Они прихватили Беллофрейна, которому баргустанец отдал эльфийский клинок, оставив себе только секиру, и отправились по дну оврага. Теперь дорога шла вверх, а стены становились всё ниже и всё более пологими. Между ними вилась цепочка медвежьих следов. Наконец, минут через пятнадцать они оказались на равнине. Оглядевшись, они заметили дом старика — он стоял на другой стороне оврага, почти на самом краю.

— Колдун обманул нас, — заметил Беллофрейн мрачно. — Он знал, что, пройдя по его тоннелю, мы окажемся здесь, а вовсе не в трёхстах шагах. Удивительно, что мы не заметили овраг.

— Просто этот край ниже того, на котором стоит хижина, — ответил Сенегард. — А поскольку здесь всё белое, нам показалось, что это равнина. В любом случае, сейчас всё выясним, — добавил он, решительно направляясь к занесённому снегом дому.

При их приближении волкодавы подняли лай. Они с грохотом носились по комнате и бросались на запертую изнутри дверь.

— Смотрите. — Шолли-Стром показал на снег возле крыльца. — Здесь побывало множество всадников. Вероятно, кочевники.

— И ещё медведь, — добавил Сенегард, который, присев на корточки, рассматривал крупный отпечаток под низким слюдяным окном. — Он тоже прошёл здесь.

Беллофрейн подошёл к двери и постучал в неё кулаком. Волкодавы надрывались, срываясь на хрип, но никто не открывал.

— Затаился, собака! — выругался воин, сплюнув. — И дверь ведь железная, не выломаешь.

Сенегард велел ему и Шолли-Строму встать по обе стороны от входа и приготовиться к нападению волкодавов. Сам он положил ладонь на то место, где должен был находиться засов, и прикрыл глаза. Внутренним зрением (всё-таки недаром он был темным эльфом) Сенегард ощутил тяжёлую холодную поверхность засова. Она проступала под железом, покрывавшим дверь, как брусок, спрятанный под ковром: каким бы тот ни был толстым и пушистым, он не сможет скрыть неровности пола. Лязгнул металл, дверь распахнулась, и псы выскочили на улицу. Первого волкодава зарубил Шолли-Стром. Секира легко вошла в мускулистое поджарое тело и перерубила позвоночник возле загривка. Второго ударил Беллофрейн, но его ребра продолжали болеть, и эльфийский клинок только скользнул по черепу животного, обнажив кость. Сенегард подоспел вовремя: раненый пёс взвился, чтобы вцепиться обидчику в горло. Узкий меч, сверкнув, оборвал жизнь волкодава ещё в полете.

Переступив порог полутёмной комнаты, Сенегард и его спутники прислушались. Было тихо. В центре, на полу, горела одна-единственная свеча, её красноватое пламя плясало на стенах, перемежаясь с глубокими чёрными тенями, которые отбрасывали предметы. Ощущался запах воска и терпкий привкус крови, словно в доме недавно забили животное. Вокруг свечи был начерчен круг, по краям которого виднелись начертанные темной жидкостью знаки. Сенегард узнал их, они были частью ритуала, с помощью которого оборотные колдуны превращались в животных. Догадку подтвердила вписанная в круг медвежья голова. Старик оказался тем самым медведем, которого они убили перед входом в пещеру, он был проклятьем здешних мест, и именно благодаря ему овраг получил своё название. Всё это пронеслось в головах стоявших посреди комнаты людей, когда они разглядывали следы страшного ритуала. В глиняной миске на столе обнаружилась заячья тушка — судя по всему, кровь этого животного и послужила «краской», которой был начерчен магический круг.