Твое… величество! (СИ) - Галина Дмитриевна Гончарова
Может, требуй доброе дело от них побольше затрат, и выкинули бы они мальчишку за борт. Но… почему бы нет?
Денег от них не требуют, ложку каши не так уж жалко, плоты все равно идут вниз по течению, а любителей молодых мальчиков сильно не любили уже сами плотогоны. Кто ж их, извращенцев поганых, любит? Разве что такие же…
Поэтому через три часа Бертран вовсю крутился по плотам, помогал и тут, и там, и тихо радовался. Его пожитки так и были спрятаны между веток и сучьев, и никому до них дела не было. Надо будет потом просто исхитриться вечером, да и показать всем. Только свитки и камешки вытащить, а остальное пусть смотрят. Авось, не заберут? Кого его драные штаны интересуют?
* * *
Служба в храме оставила у Марии двоякое впечатление.
Красиво, конечно. Певчие поют, ладаном пахнет, свет цветной через витражные стекла, опять же, в местных храмах принято сидеть со всеми удобствами, лавочки даже бархатом обиты. Для королевы кресло, для принцессы кресло, что ж не посидеть, не послушать, как поют?
Может, и богам местным приятно. Они точно есть, Мария знает. Теперь знает.
С другой стороны…
Змея в ее душе поднимала голову и шипела. Мария уже начала различать немного себя и своего внутреннего зверя. Понятно, что они — одно и то же. Но кое-что диктует и гюрза. Например, любовь к полусырому, непрожаренному мясу. Или рыбе. А вот овощи змее почему-то не нравятся.
Еще неподвижность. Мария с удовольствием провалялась бы на солнышке несколько часов, просто не двигаясь. И смотреть на солнце она могла теперь спокойно.
А вот скопления народа змее не нравятся. Раздражают они ее. Здесь слишком тесно, слишком… опасно?
А пожалуй, что и да. Люди близко, змея успеет уйти от атаки, а вот человек — вряд ли. И змея беспокоится.
Впрочем, вот прямо сейчас убивать Марию не будут. Пока это невыгодно… не пропустить бы ей тот момент, когда минусы перевесят плюсы.
После службы Мария послушно отправилась в исповедальню. Это ей тоже понравилось. Исповедь в православии какая-то… там не расслабишься. А вот тут — вполне. Закрытое помещение, двое человек… впрочем, помещение не такое уж и закрытое. Вот, открылась стена, которая разъединяла две кабинки, и отец Роман шагнул внутрь.
— Простите, ваше величество. Здесь нас точно не подслушают.
— Все в порядке, — Мария подняла руку. — Что написал мне брат?
— Ваше величество, потом я должен буду уничтожить письмо. При вас.
— Читать здесь, — кивнула Мария. Что ж, это разумно.
И с хрустом сломала печать на небольшом свитке. Что ж, Саймон, оказывается, неглуп…
Дорогая сестра!
Я рад, что ты решила блюсти свои интересы вместо супружеских. Если Иоанн тебя предал — это его вина. Ты хочешь жизнь для себя и престол для племянницы, я согласен с тобой.
Уехать в Картен — невозможно. Вас достанут в любой стране, ты королева, Анна — принцесса.
Вижу лишь один выход.
Если Иоанн случайно умирает, а Анна выйдет замуж за подходящего Эрланду и Картену человека, ты сможешь попробовать удержаться. Если тебе это подходит, поговори с эрром Нейманом. Ему я доверяю, как себе. И отпиши мне, если согласна.
Любящий тебя Саймон.
Мария прочитала еще раз, и посмотрела на священника.
— Огниво есть?
— да, ваше величество. Вот, жаровня…
Мария сунула туда пергамент, и подождала, пока он прогорит.
Ругаться не хотелось, но… твою бухгалтерию! Три раза об кодекс и налоговой сверху!!!
Саймон вконец оборзел? Вот не было у Марии другого слова! Это не безобидные пописушки Анны Австрйской, в которых та на Ришелье покушалась, за такое голову снимут к едрене вше! Это ж прямое предложение устранить мужа и править!
— Мой брат не понимал, что случится с вами, попади это письмо к Иоанну?
— Понимал, ваше величество. Но ваш брат полагает, что у него не так много времени, поэтому он решил слегка пренебречь безопасностью.
— Вот как? Почему у него нет времени?
— Ваше величество, все зависит от вашего… гхм… развода.
— А-а, — сообразила Мария.
Ну да, пока делу не дан ход, все еще можно переиграть. Сказать, что милые бранятся, только тешатся, что Диана это так, легкое увлечение, и вообще… бывает!
Мало ли, кто там и кого там… вот она королева, вполне легитимная и коронованная, вот принцесса, вот ее супруг… что вас не устраивает?
Ох, чтоб тебе налоговая каждую ночь снилась!
Выдавать своего ребенка замуж абы за кого Мария не собиралась. Вообще.
Что за наглость⁈ Мало ли, кто там и кому выгоден, это ЕЁ дочь! Почти ее! И для начала Мария будет учитывать ее интересы! А то ж…
Клод Французскую вспомним? Так, к примеру?
Шикарная жизнь была у девчонки! В пятнадцать лет замуж, в шестнадцать лет передает все свои владения в вечное пользование мужу, в двадцать пять умирает. Семь детей! Нормально пожили только двое. Убиться счастьем!
И таких примеров по истории можно вагон накопать, а потом прицеп добавить! Мария почувствовала, как сами собой из пазух появляются клыки.
Пришлось спешно затолкать раздражение поглубже, и улыбнуться.
— Пишите ответ, святой отец. Я сейчас запечатаю, и вы его отправите. У вас все есть при себе?
— да, ваше величество, — отец Роман достал из складок рясы такой же свиток пергамента, но Мария отмахнулась.
— Сможете отправить письмо голубиной почтой?
— да, ваше величество. Но…
Мария благочестиво сложила руки.
— Тогда напишите буквально пять слов.
— Ваше величество?
— Мой брат умен и благороден, а я буду молиться, чтобы Предотец смилостивился надо мной. Напишите так. «Все в воле Божьей. Мария.»
Несколько секунд святоша хлопал глазами, а потом дошло. И отец Роман поклонился.
— Я напишу, ваше величество.
— А когда приедет эрр Нейман, найдите способ представить его мне… я подумаю, что делать дальше.
— Эрр Нейман уже в пути. Ваше величество, вы…
Мария опустила ресницы.
Она. А что — она должна тут расписывать все и подставлять и себя, и дочь? Не-не-не, так мы не договаривались! Она будет молиться! Много! А что там боги решат — не ее забота!
И никакого компромата!
Вон, убийство Павла Первого или Петра третьего прекрасно обошлось без письменного приказа, и это правильно! Нечего тут компромат раскидывать!
Если Анне еще сидеть на троне…
Мария прислушалась к себе, и никакого внутреннего протеста не ощутила. Сможет она прибить Иоанна, чтобы самой остаться в живых? Вполне! И ради Анны тоже. Но свидетелей и признаний все равно лучше не оставлять. Политика…
* * *
Самый обычный
