Иар Эльтеррус - Вечер черных звезд

Ветер в траве. Сухая, нагретая солнцем земля и ветер…

— Я не знаю, с кем я сейчас говорю. В самом начале этой своей жизни я был генетиком, по словам окружающих — неплохим. И я немного поиграл со своим же генным кодом. Поэтому возможны три варианта. Первый — ты человек, на сто процентов человек, и никто никогда в жизни не обзывал тебя дьявольским отродьем из-за вертикальных зрачков, да и второго сердца у тебя, надеюсь, нет. Второй — ты Рауф, нормальный полноценный гермо, и то, что у тебя есть в рецессиве чужие гены, видно только после очень сложного и дорогостоящего анализа. И третий — ты человек, но геном рауф у тебя присутствует в полном объеме, причем доминировать он начинает только в нужных ситуациях… этот же вариант взял Лин, первые два он брать отказался. Я не знаю, кто ты, и не знаю, что произошло — если мои распоряжения выполнялись четко, ты не должен был попасть сюда и это увидеть. Но я искренне надеюсь хотя бы на то, что тебе не раздирали ларингоскопом горло, тебя не размазывало автобусом по асфальту и ты не умирал в муках от передозировки морфия, пролежав полгода в параличе. Я… не могу больше. Если я ошибся и в этом, то грош мне цена — и как Сэфес, и как человеку. Хотя что-то подсказывает мне, что в этом я был все-таки прав. В этом ты — не я.

Теперь можно пойти дальше. Я хочу рассказать тебе о трех подарках, которые я тебе приготовил. Первый — Сэфес в это инкарнации ты не станешь. Да, для кого-то стать Сэфес — наивысшее счастье, но я в этот раз решил сделать перерыв. Посмотри на других Сэфес и открой потом мои считки — думаю, ты многое поймешь. У тебя очень высокая толерантность к Сети, возможно, ты даже сможешь ею пользоваться, но способность оперировать с нею так, как это делают Сэфес, у тебя сейчас отсутствует практически полностью. Второй — я даю тебе то, чего у меня никогда не было. Детство. К сожалению, нижний порог для воссоздания — а возвращаемся мы всегда через воссоздание — семь лет, до этого ни в одном цивилизованном мире никто, находясь в здравом уме, воссоздавать ребенка не будет. Это закон, думаю, ты осведомлен о нем, хотя как знать. И третий подарок… Люби. У тебя все для этого есть, и очень тебя прошу — сделай то, что не смог сделать я. Ты — свободен. Первый и, возможно, единственный раз за всю вечность ты — свободен и волен делать то, что сочтешь нужным. Завести семью, заботиться о ком-то, неважно… Это неважно, но оценить эту свободу можно только зная, что ее не бывает.

Я еще раз прошу у тебя прощения, кем бы ты ни был. У координатора планеты, на которой ты сейчас находишься, ты получишь всю дополнительную информацию и мои считки. Открывать их или нет — твое дело, но, возможно, что-то стоит все-таки открыть. Хотя бы чтобы не повторять чужих ошибок.

Еще один важный момент. Нас, принявших такое решение, трое. Первым был Ариан, Безумный Бард, наш ровесник, с которым мы познакомились еще в незапамятные времена, и так или иначе пересекались в каждой инкарнации. Второй — Лин, мой напарник, тоже Сэфес, с которым мы, по сути дела, до этого момента составляли одно существо… не знаю, кто создал нас такими, но так было всегда. И третий — я. Учти, я принял решение в этой инкарнации от Лина уйти. Ему сообщат об этом только после моей смерти, но что-то подсказывает мне, что этот путь — единственный правильный для того, что я задумал. Я не хочу, чтобы он снова считал себя в чем-то виноватым. Пусть он хотя бы раз проживет свою жизнь не так, как было до этого.

Больше мне нечего сказать. Разве только одно… Проживи эту жизнь так, чтобы потом тебе не было за это стыдно и чтобы в следующей, снова став или Сэфес, или Бардом, или кем-то другим, ты потом вспоминал про эту жизнь, как про что-то светлое и хорошее. Будь счастлив. Хотя бы один раз за вечность — будь счастлив.

Изображение растаяло.

Скрипач стоял и смотрел в глубину полутемной небольшой комнаты — и видел себя, сидящего в старом, продавленном кресле. Неподалеку виднелся угол кровати, на которой лежало что-то неразличимое, закрытое покрывалом.

Сухой деревянный голос, безжизненные интонации.

— Я не буду ничего объяснять и не знаю, для чего делаю сейчас эту считку. Тем более, что говорить мне, в отличие от моего второго, не с кем. Но все равно. Я передаю свой переформированный материал на воссоздание Эрсай, внеся в него ряд дополнительных изменений, а именно — калечащих компонентов. Химическая блокировка и физическое разрушение части мозгов, надеюсь, помогут мне прожить в этой инкарнации без боли от сознания того, что этот мудак решил бросить меня. Я все равно без него жить не смогу… вернее, не буду, это вопрос можно не обсуждать.

Да, если случилось невозможное, то есть ты в разуме и все это сейчас слушаешь — мои считки можно получить у координатора планеты, на которой ты находишься. Не знаю, для чего они могут пригодиться клиническому идиоту, но все равно. А если ты по какой-то причине еще и не идиот, то значит, что и ты, и я — непроходимые кретины, которые решили обмануть Господа Бога, вот только Господь не повелся. Хотя в это я не верю.

Последнее — мое требование по воссозданию. Оно будет одно-единственное. Если он решил скрыть от меня точку возврата материала, то я оставляю за собой право синхронизировать хотя бы время. Да, мы будем воссозданы в разных местах, но — одновременно.

Все. На этом действительно все. Мне пора.

Изображение исчезло.

Ри смотрел на себя, стоящего напротив и сжимающего в руках большую черную гитару со световыми струнами. Длинные черные волосы развевал легкий ветерок, в ярко-синих глазах застыла бесконечная грусть.

— Здорово, парень, — Ариан улыбнулся. — Вот такая, понимаешь ли, петрушка получается. Хотя ты, скорее всего, не знаешь, что это такое, но неважно. Устал я, понимаешь ли, раз за разом терять все, что мне дорого. А особенно тех, кто дороги. Не знаю, что собирался сказать в своей считке Пятый, я этого странного Сэфес никогда толком не понимал — ничего, впрочем, удивительного, я, в конце концов, Безумный Бард, да еще, как многие считают, дурной на всю голову. Я однозначно скажу проще, чем сказал бы он. Не знаю почему так вышло, но я тысячи лет, из жизни в жизнь вращаюсь по кругу, встречаю одних и тех же людей — и снова теряю их. Снова и снова — бесконечное и безнадежное одиночество, выдирающая душу тоска. Сколько же можно?!

Однажды, во время очередного отпуска, я случайно столкнулся с Пятым и Лином, с которыми не раз уже встречался, однажды они мне даже морду набили — за дело, я и не сопротивлялся; мы нажрались, как свиньи, разговорились и узнали, что нами всеми происходит то же самое. Кому это понадобилось? Для чего? Не знаю, понять этого мы так и не смогли. Но решили хоть одну жизнь прожить иначе, не так, как прежде. Если ты не стал Безумным Бардом, не встретил Ирику, а затем Джессику, не потерял их глупо и страшно, то мне все удалось. Без помощи Пятого, я, конечно, не сумел бы преобразовать свой геном в нужном ключе, но он помог. Я отдаю свой преобразованный генетический материал Эрсай для воссоздания с просьбой, чтобы оно произошло приблизительно в одно время с остальными. Мне это почему-то показалось важным. Не пытаюсь даже анализировать, почему — мы, Барды, чаще всего руководствуемся интуицией. Я просто так сделал. Тебя должны будут после воссоздания отдать бездетной паре в каком-нибудь благополучном Индиго-мире с условием, что эта пара вырастит тебя, как собственного ребенка. Надеюсь, они сделали это, и ты в детстве получил достаточно любви и ласки, в отличие от меня, видевшего только равнодушие, злобу и ненависть. Не дай никому Боже родиться принцем, особенно, если у тебя чувствительная душа.