Александр Рудазов - Преданья старины глубокой

– Что ж, придется ему проснуться пораньше, – пожал плечами Кащей. – У меня к нему дело.

– О всем говори мне! – приказала Хозяйка. – Покуда батюшка почивает – всему здесь моя власть!

– Ты молода, Малахитница, тебе нет и единого века, – покачал головой Кащей. – Я предпочитаю иметь дело с кем-нибудь постарше.

– Молода?! – грозно нахмурилась дочерь Горного Хозяина.

– Молода, взбалмошна и своенравна. Ты до сих пор еще не избавилась от любви к дешевым показухам и глупым шуткам. Я знаю, отчего ты так упорно не желаешь пускать меня – я женат, а ты не выносишь женатых мужчин.

– Что-о-о?!

– Именно так. Ты до сих пор не избавилась от нездоровой страсти к человекам мужеского полу. Ревность и жадность точат тебя – будь твоя воля, ты прибрала бы к рукам всех мужчин мира.

– От кого я это слышу?! – приподняла брови Хозяйка Медной Горы. – Неужели это и в самом деле говорит царь Кащей, муж пятидесяти жен?! А?! Что насчет ТЕБЯ, мертвяк?!

Кащей ничего не ответил. Лишь продолжал неподвижно смотреть взглядом ледяной глыбы. Встречь ему ударил другой взгляд – каменных глаз Горной Хозяйки.

– Убирайся прочь, проклятый мертвяк, – наконец процедила она. – Не испытывай втуне мое терпение – беда будет.

– Я не мертв, Малахитница, и тебе это хорошо известно. Хотя и живым меня тоже не назовешь. Я пришел не к тебе, я пришел к твоему отцу. И я увижусь с ним, чего бы мне это ни стоило.

– Вот как ты заговорил… – тихонько молвила Хозяйка. – Ну что ж, будь по-твоему. До этого места нет его! – повела рукой она.

Прямо из пола взметнулись зеленоватые вихри-струйки. В единое мгновение они окутали Кащеевы ноги, твердея и каменея, обволакивая малахитом босые ступни, сплошь покрытые сизыми струпьями, поползли выше, захватывая ноговицы с гачей, и остановились только в поясе.

Кащей равнодушно опустил взгляд, рассматривая окаменевшую свою половину, и вновь воротил глаза к лицу Хозяйки Медной Горы.

– Забавно, – чуть раздвинул губы он. – Неужели ты и в самом деле рассчитываешь оборотить в камень истинно бессмертного? Хек. Хек. Хек.

Кащей шевельнулся. Едва сдвинулся с места, на один лишь шаг – но глыба малахита, захватившая его в полон, осыпалась тучей пыли. Пустая гранитная порода, в которую оборотились было ноги, на глазах становилась прежней плотью – ни живой, ни мертвой.

Хозяйка Медной Горы невольно отшатнулась, в изумрудных глазах промелькнула тень страха. Совсем легкая, почти незаметная, но все же чувствовалось – юная владычица Каменного Пояса перепугана не на шутку.

Однако виду не подала, лишь назад отступила. Кащей шагнул следом. Хозяйка отступила еще чуточку. Кащей снова шагнул следом. Еще и еще… и вот уже Хозяйка прижалась спиной к стене. Некуда больше отступать. Улыбнулась горная царевна хитро, плечами передернула, да и нырнула в камень, будто в воду.

Только край платья мелькнул.

– …теперь что скажешь?.. – вновь разнеслось между сводами.

– Скажу, что разнесу всю гору, но до твоего отца доберусь, – холодно ответил Кащей.

– …не надрывай втуне глотку, мертвяк!.. – хохотнула Хозяйка. -…отведай-ка лучше моего угощения!..

В следующий миг пол под ногами задрожал. Грохнуло что-то вдали, затряслось, рвануло воздухом сразу со всех сторон, пыль взметнулась столбами…

А потом Кащею на голову обрушился сразу весь каменный свод. Тяжеленные глыбы посыпались на костлявого старика, в одно мгновение превратив его в бесформенное кровавое месиво. Самая большая плита упала так ладно, так аккуратно – будто крышку на гроб положили.

– …ведь я тебя упреждала, мертвяк… – еле слышно прошелестело под сводами.

Горный обвал – дело гиблое, живых после него не остается. Прогрохотало, прошумело, и все – одни лишь развалины и могильное безмолвие…

Однако обвал, похоронивший под собой бессмертного царя, пребывал в тишине и спокойствии не слишком долго. Прошло несколько минут, и огромная плита-крышка начала медленно отодвигаться. Из трещины показались костлявые пальцы, похожие на засушенных червей. Миг, другой – и вот на поверхности уже вся ладонь. А за ней показалась и другая. Тощие руки раздвигали тысячепудовые глыбы легко, будто пустые бычьи пузыри.

Еще усилие, еще, и вот над плитами поднимается Кащей Бессмертный – целый и невредимый, только пылью запорошенный с ног до головы.

Судя по волнообразным движениям под изорванной одеждой, чудесный меч Аспид-Змей также уцелел. Уцелела и железная корона – ни единый зубец не погнулся, ни единой царапинки не осталось. Непрост царский венец Кащея, очень непрост…

– Глупая каменная баба, – равнодушно произнес бессмертный царь, стряхивая с рукава гранитную крошку и поправляя корону. – Вздумала завалить меня камнями. Забавно. Хек. Хек. Хек. Забавно, но глупо.

Пути дальше не предвиделось – штольня, по которой дотоле шествовал Кащей, превратилась в груду обломков. Сплошь пустая порода, ничего ценного. Когда-то в этих местах работали горные карлы – они и накопали всяких ходов-переходов, балки наставили, брусья, укрепы каменные…

Известное дело, горным духам вроде Малахитницы это без надобности, им толща каменная – что теплая водичка. Насквозь ходят, на версту вглубь земли видят. А самоцветы да руды всякие для них игрушки, пустяковины. Только на безделье и годятся – скуку развеивать.

Кащей пожал плечами и направился обратно – разыскивать другой проход. Он не торопился – куда торопиться тому, у кого впереди вечность?

Перед тем, как войти в подземелье, Кащей оставил летучего змия и Очокочи у подножия горы – на попечение все тех же горных карлов. Их в Каменном Поясе пока что хватает, хоть и уходят они с каждым годом все глубже – от людей чтоб подальше, а к рудам своим разлюбезным – поближе. Иные, вон, под руку Кащея пошли – как раз те, что на людей особенно злы. Сам-с-Ноготь из них всех особенно озлобленный – дай этому старичку волю, так самолично каждого человека приголубит.

Да не чем-нибудь, а клещами раскаленными…

Сколько уже прошло времени, Кащей в точности не знал. Под каменной кровлей нет смены дня и ночи. В сне бессмертный царь не нуждается, в пище и питье – тоже. Ест-пьет он когда пожелает и что пожелает. Пожелает – так и совсем есть перестанет, хуже ему от того не будет.

Под ногами противно хлюпало и чавкало. Босые ступни без устали мерили рудничную мокреть, давно испоганившись жирной грязью. Будто лапти буренькие надели.

– Тебе не скрыться от меня, хоть укройся горным хребтом вместо покрывала, – бесстрастно произнес в никуда Кащей. – Я знаю, где искать твоего отца, Малахитница.

Прошло еще время. Костлявый старик подошел к огромному валуну, лежащему у стены на манер каменной подушки – вот, кажется, заявится сейчас какой-нибудь великан, да и прикорнет, захрапит раскатисто.