Богдан Дорошин - Глаз Демона

Лоана не могла сказать, сколько продолжалась их любовная игра, но за это время она успела испытать столько сладостных пиков безумия, сколько не ощущала и за всю жизнь. Это действительно был ее принц. Сказочный герой. Не значит ли это, что теперь им положено жить долго и счастливо? От этих мыслей девушке захотелось довольно хихикнуть, но она лишь улыбнулась, прислоняясь щекой к разгоряченной груди мужчины. Тот молчал, поглядывая наружу через небольшое, не забранное стеклом окно сарая. Дождь продолжал идти. Кап-кап-кап.

-- А звать-то тебя как? И откудай ты явился? Поле этно лес опоясывает как деву лента пестрая, а в деревне чужака сразу бы приметили, коль прошел бы мимо наших...

Белокурый некоторое время думал, отвечать ему или нет, но в конечном итоге решил, что пока солнце не выглянет из-за туч, ему всяко некуда деться.

-- Мое имя Нардан ва Цорри, дитя. Я издалека.

-- Дитя? -- Лоана хихикнула. -- Дак ты же-ж младше моего будешь, а говариваешь так будто в рясе старца какого...

Ва Цорри проигнорировал этот выпад. Его почему-то не задела фамильярность, хоть в других обстоятельствах он мог бы и разгневаться. Смертным не пристало с таким пренебрежением разговаривать с отцами-магистрами. Но судя по всему, эта девушка не слыхивала не только про высших иерархов Света на Землях Скарга, но и о Сантатеме, святом городе. Вся ее жизнь проходила в изолированной деревушке, где кроме работы она не видела ничего, а все странное и удивительное казалось ей магией.

-- Так как все ж ты оказался посредь поля? Из леса вышел иль через село-то наше прошел? И как хочешь попасть в этот... как егой... Арсдан? Возьмешь меня с собой? Я многое умею: шить, прибираться, стирать вещи в реке, готовлю вкусно. Хлеб пеку такой, шо...

Нардан ва Цорри легким прикосновением пальца ко лбу девушки, погрузил Лоану в глубокий сон. Его утомила монотонная болтовня, хотелось перед следующим прыжком сквозь солнечные лучи несколько отдохнуть. Такой способ перемещения, постигнутый отцом-магистром еще много веков назад, хоть и позволял покрывать огромные расстояния за короткие промежутки времени, но сильно изматывал. Пока идет дождь за окнами сарайчика... почему бы не поспать?

В Арсдан, по слезному приглашению тамошнего верховного настоятеля, Нардан ва Цорри рассчитывал прибыть через несколько часов.

***

Подняться на колокольню было нелегко, и Кариддо несколько раз казалось, что сердце остановится от непривычной нагрузки. Но "темный" упрямо тащил его наверх, если надо -- используя силу магии. От прикосновения последней верховному настоятелю казалось, будто ему на голову выливают раз за разом ведро помоев, но если нечистоты можно смыть, то от энергии Тьмы так запросто не отделаться. Она являлась чужеродной материей для этого мира, как ртуть в воде, но Кариддо из-за своей немощности приходилось раз за разом делать небольшие глотки из этой чаши зла.

Все время, пока они преодолевали пролет за пролетом, старик не оставлял попыток отговорить юношу, просил его одуматься. Но пелена, закрывшая глаза и разум молодого человека, была слишком сильна. Если он не молчал, то лишь язвительно изрекал богохульные отповеди, где обвинял Храм и Экралота во всех смертных грехах. Это были не его слова, Кариддо это чувствовал, но легче не становилось. Коли Тьма или иная схожая с ней сила овладевают человеком, то изгнать ее из души получается очень редко. Инквизиция одержимых предпочитала жечь, ведь душа куда как важнее тела...

-- Что ты хочешь со мной сделать? -- хрипло спросил старик, когда они выбрались на площадку колокольни, с которой открывался прекрасный вид на площадь Эркалота. Над головой висел чугунный колокол, столь огромный, что его звон слышал весь город, когда в него били набат. -- Отпусти меня! Твою душу еще можно...

-- Заткнись!

Молодой человек развернулся и его лицо было искажено ненавистью и безумием. Подойдя к Кариддо, он замахнулся, но не ударил, а лишь гневно фыркнул. Потом отошел к высоким перилам и выглянул вниз. К площади продолжал стекаться народ, и стража не справлялась с порядком. На горизонте виднелись столбы пыли и дыма, правда грохот взрывов не слышался уже некоторое время. Черную книгу Аксир открыл на нужной странице, и начал читать содержимое. Его голос распевал непонятные ему слова, а Кейт где-то на грани его сознания ликовала. Вскоре ее месть свершиться. Вскоре...

-- Остановись! -- Кариддо с трудом встал на ноги, и подковылял к молодому человеку, но к нему его не пустил незримый барьер. Было бы у него больше силы... -- Безумец, ты не знаешь, что творишь! Этот артефакт погубит не только твою душу, но и многие жизни! Ты можешь...

-- Заткнись!! -- рыкнул Макс в ярости, резко разворачиваясь. Ударная волна магии снесла Кариддо и впечатала в основание колокола, издавшего протяжный звон. -- Так надо. За мной долг...

Что он делает, Сиркин сам не мог понять. Его нетрезвое сознание не искало никаких объяснений, он действовал на автомате, как часто бывает в сновидениях. Ты ведь не спрашиваешь, почему за гранью сна происходит так, а не иначе? Но то, что ему приходиться читать какое-то заклинание он осознавал отчетливо, ибо чувствовал как энергия из черной книги перетекает в близлежащее пространство. Медленно и бесповоротно. Из-за этого на колокольне стало очень холодно. Что должно было произойти дальше, Аксир не знал. Не знала этого и покойная Кейт, но в сознании Макса оставался глубокий след ее убежденности, что сделать нужно именно так. Использовать всю ту энергию, что бурлила в черной книге, а последним штрихом станет человеческое жертвоприношение.

Да, именно так. Старика Аксир не просто так потащил с собой на колокольню. Ему необходима была жертва, дабы завершить последнюю фазу заклинания. Верховный настоятель, с чьей легкой подачи в другой мир отправились сотни и тысячи несчастных, идеально подходил для этой цели, заслужив свою участь. В то же время высокая башня колокольни должна была послужить отличным обзорным пунктом, откуда проще наложить магические линии друг на друга, высвободив тем самым колоссальную энергию из черных воронок-ловушек, жравших уже не первый год человеческие души. Они же служили и маяками, образовывая единый орнамент протяжностью в десятки кварталов.

Аксир неожиданно почувствовал, что Кариддо умирает: его тело не выдержало жестокого броска о колокол. Пришлось ускориться. Небрежно щелкнув пальцами, одержимый студент заворожено наблюдал, как тело верховного настоятеля поднялось в воздухе и поплыло к нему. Губы старика шевелились в молитве. Он просил своего бога о помощи, молил о прощении.