Галина Романова - Двое из Холмогорья

Подкрепиться зверьку было чем. В просторном зале, потолки и дальние стены которого терялись во мраке, грудами на полу и на полках были сложены многочисленные свитки. Между ними теснились сундуки и какие-то ящики. Свернутые в трубы ковры и гобелены стояли, прислоненные к стенам, а между ними можно было увидеть то ли палки, то ли посохи.

Лейр осторожно прошел несколько шагов, вертя головой во все стороны. Он не мог поверить своим глазам и терялся в догадках — что это? Поверхностное впечатление позволяло предположить, что это большая замковая кладовая, но при более внимательном взгляде становилось заметно, что тут присутствуют и предметы меблировки — в глубине вырисовывалась широкая трехспальная кровать под пологом, неподалеку обнаружились пара кресел и стол из редкого зеленого дерева. Под ворохом каких-то тканей скрывалась обыкновенная лавка, а среди разбросанных тут и там вещей вполне можно было подобрать и другие предметы быта. В общем, все было приспособлено к тому, чтобы прожить тут какое-то время.

Что до маленького дракончика, он разобрался со всем гораздо быстрее. Оказавшись среди этого бесхозного великолепия, издал звук, похожий на «О-ой!», после чего подтянул к себе один из гобеленов и принялся смачно жевать. Плотная ткань подавалась с трудом, но это, похоже, только добавляло зверьку энтузиазма.

— Стоять!

Гулкий рев эхом прокатился по залу, заставив Лейра присесть и зажать уши руками. А потом послышался усиленный эхом топот, и на них с дракончиком надвинулись два существа, которые больше всего походили на неудачную попытку скрестить огра с муравьем. У них были выпуклые глаза и шесть суставчатых насекомьих конечностей, но на этом сходство кончалось. В каждой правой руке они держали по дубинке. При этом были ненамного выше среднего человека, хотя и массивнее.

— Прочь отсюда! — загремели огры, надвигаясь с двух сторон. — Положи это на место!

Под «этим» подразумевался гобелен, от которого дракончик успел отгрызть изрядный кусок. Маленький зверек на минутку перестал жевать, окинул огров взглядом невинных глаз и продолжил свое занятие.

— Не мешайте ему есть, — предложил Лейр. — Малыш голоден.

— Прикончить проклятую тварь! — решили огры хором и занесли дубинки. «Проклятая тварь» подняла глазки и — оцепенела.

— Стоять! — Лейр вдруг обнаружил, что может орать не хуже этих страшилищ. — Не трогайте ребенка!

После чего, как настоящий лорд, схватился за меч и кинулся вперед.

Следующие несколько секунд (минут? часов?) просто-напросто выпали из памяти Лейра, потому что пришел в себя он, уже когда сражаться было не с кем. Он стоял, чуть покачиваясь и хлопая глазами, озираясь на дело рук своих.

Создавалось впечатление, что в сражении принимала участие вся обстановка — все находящееся в пределах видимости было опрокинуто, сломано, сброшено на пол и просто помято. Среди развалин (другого слова не подберешь) валялись два тела. Выглядели они не лучшим образом и больше напоминали склад запчастей для изготовления гомункулов. А жизнерадостное чавканье, доносившееся из-за многочисленных гобеленов, красноречиво свидетельствовало о том, что если дракончику и грозит какая-то опасность, то это смерть от обжорства.

— Это чего, а? — Лейр все еще вертел головой по сторонам, замечая новые разрушения. Так, например, пятна крови обнаружились аж под потолком. — Это чего? Все я один?

Что-то зашуршало, из-под груды гобеленов выбрался покрытый пылью Трипс.

— Да, господин, — промолвил он. — Это все сделали вы. Один.

— Хм. — Лейр почесал в затылке. — Никогда не думал, что я такой крутой… Нет, правда, я их… того?

Из-за остатков съеденного гобелена высунулась перепачканная пылью мордочка дракончика.

— Чавк-чавк, — подтвердил зверек.

Лейр еще раз окинул взглядом два поверженных тела и разгромленную комнату, подключил воображение и… закатил глаза.

— Ням? — поднял дракончик недоумевающие глазки на свилла.

Трипс осторожно подошел и пожал плечами.

— В обморок упал, — произнес он и, со вздохом опустившись на колени, принялся обмахивать бледное чело победителя огров половой тряпкой.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Сэр Керагаст! Вот здорово, что мы вас нашли!

Терри кинулся к молодому рыцарю, которого еще несколько дней назад недолюбливал, как к потерянному брату, но тот проворно отпрянул, загораживаясь руками.

— Вам мешает свет? — догадался молодой человек. — Так я сейчас его убавлю.

Не думая, как это выглядит со стороны, он щелкнул пальцами, и огонек уменьшился до размеров свечного.

— Все так переживали, когда вы пропали, — продолжал он. — Но теперь-то…

— Теперь и вы обречены оставаться тут со мной, — промолвил Керагаст глухим голосом, не отнимая рук от лица.

— Какие глупости! Я не чувствую никакого заклятия и вообще враждебной магии, — уверенно заявил Терри. — Тут все чисто! Заявляю вам, как… как… как потомок Хьюга Косоглазого! — нашелся он наконец.

— Вы ничего не понимаете. — Керагаст опустил руки, но отвел взгляд. — Я сам, добровольно, избрал свою судьбу. Мой удел — провести остаток дней тут, в темноте и одиночестве.

Постепенно я стану призраком и меня перестанут волновать земные проблемы. Но пока я еще человек, умоляю вас, не напоминайте мне о том мире, который я оставил!

— Господин, у него явно не все в порядке с головой! — вылез со своим мнением Калидор. — Одиночное заключение, да еще в такой «милой» компании, — он кивнул нижней челюстью в сторону камер с потерявшими человеческий облик существами, — кого угодно сведет с ума!

Увидев скелет, Керагаст подпрыгнул совершенно несолидно и замахал на него руками.

— Прочь, прочь, привидение! — закричал он. — Ступай во прах! Там твое место!

— К вашему сведению, — важно промолвил Калидор, — место занято.

Он указал на могильный холм. Присмотревшись, Терри понял, что магия тут все-таки имела место. Но такая древняя, что от ее враждебности не осталось и следа. Удивленный — он никогда не видел ничего подобного, — молодой человек подошел и склонился над холмом. Тихо провел над ним рукой, шепча заклинания. Потом медленно вытащил из-за пояса несколько черных свечей, расставил их на холмике, разложил рядом с ними руны…

Керагаст, открыв рот, смотрел на его манипуляции. Тишина стояла такая, что можно было разобрать отдельные слова произносимых Терибальдом заклинаний, и у рыцаря зашевелились волосы на голове. Это была магия, которой он не знал, но о которой слышал очень много.