Вера Камша - Довод Королей

Король удивленно и иронично поднял бровь:

– Поединок? Смертельный? Что ж, требовать этого – право любого рыцаря. Александр, ты у нас любитель дуэлей и турниров, что скажешь?

– Нет!

– Нет? В Эльте ты, помнится, вел себя иначе.

– Я не Мулан, – отрезал Сандер, – это будет не поединок, а убийство.

– Трус! – выдохнул Лумэн.

– Нет, – повторил Александр, – я не буду драться. Разве что Филипп Лумэн пройдет школу у такого, как Дени Гретье...

– А я буду, – хмыкнул Жоффруа, – последнее желание нужно исполнять.

– Жоффруа, – Александр вскочил, – ты не сделаешь этого!

– Еще как сделаю, малыш, – засмеялся герцог Ларрэн.

– Что-то в Эльте ты вел себя иначе, – Александр даже не заметил, что повторил слова Филиппа.

– Отца и Эдмона обезглавили, а этому, – Жоффруа презрительно махнул рукой в сторону Лумэна, – мы еще честь оказываем...

– Вряд ли отец с тобой бы согласился...

– Александр! – Голос короля хлестанул, как кнут. – Ты не принял вызов, это твое дело, но в чужой поединок не вмешивайся.

– Ты хочешь сказать, что ты тоже принимаешь вызов?

– Если до этого дойдет. Вы хотели драться, что ж, начинайте.

– Ваше Величество!

– Спасибо, герцог Эстре. – Если бы юноша не был таким смешным, это бы прозвучало величаво. – Ты – человек чести, и я прошу прощения за свою несдержанность. Но если мне суждено погибнуть, я хочу умереть со шпагой в руке.

– Филипп!

– Я все сказал, Александр. Если хочешь, можешь уйти, я вижу, ты устал.

Но Александр не ушел. Он в каком-то тяжелом полусне наблюдал, как противники освободились от доспехов, оставшись в одних рубашках и заправленных в сапоги штанах. Оруженосец принес шпаги и кинжалы. Филипп Лумэн, на взгляд Сандера, взял слишком тяжелый для себя клинок, а когда он сделал первый выпад, Александр Эстре с трудом удержал стон. Ларрэн по праву считался неплохим фехтовальщиком (хотя заметно уступал братьям и тому же Малве), а Филипп Лумэн держал шпагу до того неумело, что было очевидно: он обречен. Судя по всему, ифранка так тряслась над единственным сыном, что ему до сего дня оружия вовсе не давали, во всяком случае, глядя на бестолковые прыжки и тычки принца, Сандер ощущал чуть ли не тошноту. Лумэн наверняка прочел чертову уйму книжек, но вот Дени Гретье судьба ему не послала. Равно как и голубоглазого незнакомца. Бой был абсолютно безнадежен.

Задним числом Александр понял, что нужно было принять вызов. Принять и ранить дурака в руку или в ногу, чтобы вывести из строя на месяц, а то и на два, за которые можно что-нибудь придумать. Почему только умные мысли всегда приходят поздно?

Жоффруа фехтовал с гонором глухаря на токовище, он уже несколько раз мог обезоружить или убить своего жалкого противника, но предпочитал мучить. Обе щеки юноши были располосованы, и кровь ручейками стекала по цыплячьей шее на белую рубаху. Принц держался изо всех сил, но его нелепые дерганья ничего не значили. Александр перевел взгляд на брата-короля. Филипп смотрел на происходящее с тем же невозмутимо-спокойным видом, с каким выслушивал упреки Рауля и матери. Он выглядел так всегда, когда знал, что поступил или поступает не лучшим образом, и все-таки поступал.

Братец королевы, унаследовавший от папаши титул графа Реви, с громким смехом комментировал поединок, отпуская шуточки в адрес Лумэнов в целом и «этого недоноска» в частности. Александру казалось, что он видит кошмарный сон, но все это было правдой – и кровь, сочащаяся из теперь уже четырех порезов, и смешки и подначки окружавших трон нобилей, и нарочитое равнодушие брата, и бледные от ужаса и бессилия лица пленников-лумэновцев, один из которых был настоящим великаном...

– Давай, Жоффруа. Давай, браво! – выкрикнул Реви, и Александр не выдержал:

– Замолчи, во имя Проклятого!

– Что? Мой друг...

– Не имею чести быть вашим другом, – прошипел Александр, – но если вы произнесете еще слово...

Судя по всему, граф Реви решил его не произносить, Сандер резко повернулся к сражающимся. Будь что будет, но сейчас он это прекратит. По закону дуэли любой нобиль может поддержать одного из дерущихся, а выбить шпагу сначала у Жоффруа, а потом у этого несчастного кузнечика не проблема. Проклятье, какого беса он не снял доспехи, да и шпаги у него нет, только меч. Ну что ж, перехватим рукой, будем надеяться, Филипп Лумэн не ударит его сзади в незащищенную шею.

Александр рывком вскочил и спиной почувствовал, что Малве повторил его движение.

– Я хватаю Лумэна, – шепнул Сезар, и Александр, возблагодарив святого Эрасти за такого друга, кивнул головой, но они опоздали. То ли Жоффруа решил, что пора заканчивать, то ли Филипп неудачно подался вперед, но спасать было некого. Жоффруа изо всех сил старался вытащить застрявший в теле клинок. Сразу не вышло, и герцог Ларрэн, придавив противника ногой, дернул еще раз. Клинок освободился, и герцог по инерции отлетел назад, врезавшись в одного из своих людей. Из раны толчками забила кровь, Филипп Лумэн попробовал приподнять голову и упал навзничь, судорожно перебирая руками сухую прошлогоднюю траву.

Сезар подоспел к лежащему раньше друга и бросился на землю, положив голову юноши себе на колени. Александр неуклюже опустился рядом. Филипп Лумэн еще жил и даже пытался говорить, Александр наклонился пониже и с трудом разобрал:

– Я просил... матушку... не убивать их... Эти... короны из соломы... наш позор...

– Молчи, – Александру было наплевать, что скажут или подумают братья, Вилльо, воины, – тебе вредно говорить.

– Все равно... – Лумэн улыбнулся, – я заплатил... за матушку... Ты счастлив... ты не должен платить... за других... Мы могли бы стать... как Анхель и Эрасти... – Он дернулся и затих.

Александр поднял голову и тоном, не терпящим возражений, словно говорил не с королем, а с вассалом, сказал:

– Мы отдадим его матери. И не так, как ре Фло... До него никто не дотронется, кроме эрастианцев!

– Что-то ты раскипятился, братец, – насмешливо скривился Жоффруа, – кто тут король, Проклятый меня побери, ты или Филипп?

– Эту падаль нужно показать всем, – вмешался Реви, – чтобы было ясно: с Лумэнами покончено. Сказано же, око за око! Три головы за три головы! В коронах из соломы!

– Нет, – сверкнул глазами Александр, – мы не должны мстить! Хватит!

– Думаете? – пожал плечами Реви. – Я бы прикончил и этого ублюдка Тартю со всеми родичами.

– Если графу Реви угодно, – холодно произнес Сезар, – я могу обсудить с ним это завтра утром, я видел тут небольшую поляну...

– Хватит! – стукнул кулаком по перилам моста король. – Все устали, извольте разойтись по палаткам и не покидать их до моего приказа. Филиппа Лумэна на похоронной телеге выставят на ратушной площади Мунта от рассвета до заката, после чего отдадут матери, которая сможет похоронить его, где и как захочет, но не думаю, Александр, что она скажет тебе за это спасибо.