Евгений Щепетнов - Нищий

Стрела так и торчала из плеча, и при каждом, даже минимальном моем движении она причиняла страшную боль, — надо было что-то с этим делать. Я лег на спину, взялся за нее рукой, сосредоточился, рванул… и потерял сознание.

Очнувшись, обнаружил стрелу на том же месте — моя рука, залитая кровью, соскользнула с древка, и все усилия были напрасны.

Я передохнул, собираясь с силами, потом сунул руку в песок и стал усиленно ее тереть, как штангисты натирают ладони магнезией перед поднятием штанги, чтобы не скользили по грифу. Снова взялся за древо, с силой сжал его… рывок! Страшная боль, но в этот раз сознания я не потерял, хотя в глазах потемнело и появились радужные круги и звон в ушах. Стрела подалась вверх, и я вырвал ее из плеча практически с мясом.

По руке ручьем потекла кровь, капая на землю и тут же впитываясь в сухой песок. «Э-э-э, Витька, так сдохнуть можно, очнись, что с тобой?!» — приказал я себе.

Скорее всего, я туго соображал из-за раны на голове. Попытался собраться и рассеять туман. Наконец с трудом, но мне это удалось. Я снял с себя куртку, рубаху, оставшись голым по пояс, а затем, сидя на земле и привалившись к стволу дерева, разорвал рубаху, подрезав ее вторым метательным ножом, который был в чехольчике на спине. Полосой ткани перевязал рваную рану, заглушив кровоток. Рану на голове осторожно ощупал — там был обнажен череп, скальп реально сорвало. Я, матерясь и шипя от боли, натянул клок кожи с волосами примерно на место, где он был, и замер, отдыхая и борясь с дурнотой.

Что делать? Куда идти? Назад? Назад еще дальше, чем до поселения эльфов. Вперед, к эльфам? А кто в меня стрелял и почему? С чего это эльф вдруг открыл на меня охоту? Может, он принял меня за кого-то другого?

Я с трудом поднялся и, цепляясь левой рукой за ствол дерева, направился к трупу врага…

ГЛАВА 13

Стволы деревьев двоились в моих глазах, и было трудно собрать мысли воедино…

Я сделал несколько шагов и встал над лежащим навзничь телом. Лица не было видно, но стало ясно, что это крупный и сильный эльф. Застонав от боли, я опустился на колени и здоровой рукой перевернул его на спину, затем замер, вглядываясь в красивое гладкое лицо, даже под зеленой краской поражавшее правильностью и тонкостью черт.

Подумал — ну зачем, зачем тебе это был нужно, несчастный болван? Что, тебе других баб было мало? Неужели это стоило убийства? Я обшарил труп, предварительно вынув из его горла мой нож. Мелькнула мысль: не взять ли лук? Но пришлось ее отвергнуть как глупую. Ну куда, куда мне с одной рукой натягивать эльфийский лук, который и здоровый-то человек натягивает с трудом. Да и стрелять из него я могу только на уровне дворового пацана — когда сам мастерил луки из веток вяза. Однако бросать на земле это произведение искусства не стоило. Я осмотрелся, выбрал дерево и повесил лук высоко на ветку, чтобы не добрались какие-нибудь звери или крысы — кому-нибудь потом он может и пригодиться. Туда же отправился колчан со стрелами.

На трупе, кроме одежды, кресала и растопки для костра, завернутой в плотную промасленную бумагу, почти ничего не было. Но где-то же должен быть его мешок с припасами, не мог же он отправиться в лес без ничего? Я стал методично обшаривать окрестности, уделив основное внимание тому месту, откуда предположительно он сделал первый выстрел.

Меня в этом поединке спасло чудо… и мое чутье, моя интуиция. Если бы я промедлил еще полсекунды, то валялся бы под деревом. Но как говорится: ты сдохни сегодня — а я завтра. Мое время еще не настало.

Мешка его я так и не нашел — или он хорошо его спрятал, что очень вероятно, или его вообще не было, а эльф отправился в лес на охоту только с кресалом. Такое тоже возможно. Он же тут дома, зачем ему мешки с едой? Убил дичь, пожарил, съел, вода в ручье — чего таскать множество припасов? Да нет, скорее всего, его мешок был где-то дальше, он вышел на охоту налегке, спрятав его в тайнике. «На охоту? — усмехнулся я. — Знатная у него была добыча… была бы — но вот не далась она, оказалась зубастой. Да хрен с ним, пусть теперь валяется там, где ему и место». И я пошел прочь от трупа Ваартакана.

Мне не было его жалко. Мне было на него плевать. Мог бы, я убил бы его еще сто раз. Я могу понять убийство человека за какие-то идеалы или по приказу (чем я и занимался несколько лет), могу понять убийство, совершаемое ради выгоды, но лишать жизни человека только за то, что он не дал тебе возможности переспать с женщиной, — этого я понять не могу. Это погибшее существо в моем понимании было ниже низкого, на уровне скота — только те бьются на поединках, чтобы овладеть самкой. Кто-то может сказать — это романтично! Чушь. Не романтика это, а дикость. И, кстати сказать, животные бьются честно, лоб в лоб, а не нападают исподтишка. Этот моральный урод был хуже любого скота.

Впрочем, подобные проблемы сейчас меня занимали меньше всего. Моя задача была выйти из этого леса в какую-никакую цивилизацию, чтобы мне оказали помощь, чтобы смог выжить. Надо сказать, шансов у меня было немного. Плотность населения в этих местах, насколько я знал, была на уровне один человек на десять километров, то есть никакая. Эльф, скорее всего, наткнулся на меня случайно, в своих хождениях по лесу. Ну вот такой я счастливец… Но мне рассчитывать на подобное везение, честно говоря, маловероятно. Ну да, можно было вернуться назад, в клан кузнецов, но я дал себе зарок, что лучше сдохну, но не пойду туда больше. Глупо? Наверное, жизнь-то дороже клятв и обещаний, но вот так.

Стал думать, как дойти? Продуктов мало, охотиться не могу, рука висит как плеть, на голове скальп снят. Стукнула мысль: «Ты же лекарь! Чего раздумываешь? Ну да, не можешь совсем уж до конца вылечиться, нет специальных мазей-катализаторов, но уж восстановить себя, чтобы не истекать кровью, ты в силах!» Могу ли? Чего рассуждать — надо пробовать!

Повернулся, пошел к ручью — смыть кровь, грязь, подготовить себя к операции.

На берегу снял с себя одежду, нашел небольшой омуток, выбитый падающей струей, глубиной по пояс, и стал медленно смывать с себя кровь, обнажив рану на плече. Омыл рану… Она выглядела просто ужасно — с рваными краями, вывернутым мясом, — когда рвал стрелу из плеча, постарался… Стрела попалась поганая, с острыми шипами-стрелками наконечника.

Потом взялся за рану на голове. Ощупал ее осторожно, матерясь и шипя от боли, — даже слезы из глаз покатились, как дождь пошел, — поставил на место оторванный клок кожи с волосами. Потрогал — вроде все закрепил, прилепил на место. Выбрался из ручья, дрожащий от холода и нервной перегрузки. Меня лихорадило — либо сами раны давали такой эффект, либо… либо я занес в них грязь. Мне показалось, что рана на плече слишком воспалена. А может, я и ошибся. Времени еще прошло не очень много, чтобы я мог почувствовать заражение.