Сергей Лейченко - На крыльях свободы

Так же "важным" предметом являлись некие стекла, необходимые для изучения школьного предмета "Древние руны", который начинался с третьего курса. Их можно было вставить в оправу на заказ и "нужно было носить хотя бы с год, чтобы к ним привыкнуть для более эффективного использования". Все, что сказал мистер Краунс, было правдой и только правдой, но он почему-то забыл уточнить то обстоятельство, что предмет "Древние руны" являлся не обязательным, а по выбору, и его предпочитали изучать от силы один-два ученика каждый год.

В итоге из всего купленного действительно ценными были безразмерные сумки (одна такая стоила как все безделушки вместе взятые, что насовал ему ловкий лавочник, сбагривая "залежалый" товар неопытному, но богатому маглорожденному).

И еще было понравившееся "кольцо всевластья" или "моя прелесть", как его тут же окрестил мальчик. Нет, оно не делало носителя невидимым или бессмертным, серебряный ободок при активации накладывал на носителя заклинание отвода глаз малой силы - на владельца просто переставали обращать внимание. Но его использование было ограничено некоторыми простыми и понятными рамками: заклинание отказывалось работать при солнечном свете, действовало в полную силу лишь при полной неподвижности носителя, при любом резком движении эффект от отвода глаз стремился к нулю.

Если дела с изучением Косой аллеи шли весьма неплохо, то нельзя было сказать того же о постижении азов магии. Без учителя, который бы показал, что именно надо делать с палочкой, учебники по заклинаниям и трансфигурации, а также пособие по защите от темных сил, являлись лишь тремя томами макулатуры. В редких иллюстрациях, показывающих движения палочкой, разобрался бы, наверное, разве что пьяный дирижер: на одной картинке было не меньше двадцати различных изгибающихся стрелочек, разобрать значения которых даже с пояснениями не представлялось возможным. Как только Гарри все это уяснил, он забросил их в самый дальний угол - бесполезные книги мальчик не уважал.

"История магии". После очередного скучного описания десятого по счету гоблинского восстания и изложения изменений, принятых пятьсот третьим мировым съездом волшебников на последней, специально открытой, странице, книга стала обретаться рядом с томом по трансфигурации. Гарри твердо решил, что если придется когда-нибудь сдавать экзамен по истории магии, то он будет нещадно списывать.

В "Теории магии", в отличие от пресловутой "Истории магии" было описано культурное развитие волшебников и их отношения к магии в целом, начиная от поклонения богам и заканчивая современными концепциями. Книга заняла почетное место в списке "художественной" литературы, учебником назвать ее язык не поворачивался. К той же самой литературе Гарри отнес учебники про растения и зверей, и "Историю Хогвартса", которая, как сказал продавец подержанных книг, еще лет двадцать назад была в школьном списке.

Единственным понятным, а потому самым читаемым, магическим учебником был том "Магические отвары и зелья" авторства некоего Жига Мышъякоффа. В нем содержались не только рецепты и алхимические таблицы ингредиентов, но и теория создания зелий и эликсиров, их история появления, описание основных свойств и побочных эффектов, а так же различные практические советы. Самым же любимым учебником у него оставалось пособие для изучающих французский язык.

Положительным моментом было то, что Гарри выяснил причины всех тех странностей, что с ним случались до получения письма: случайная трансгрессия (аппарация), прирожденный метаморфизм и стихийные неконтролируемые выбросы силы. Последние были возрастные и должны были полностью исчезнуть к его одиннадцатилетию, наверное, поэтому в школу принимали только по достижению этого возраста. Случайная трансгрессия, как понял мальчик, была одним из проявлений стихийных выбросов, настоящей же аппарации учили только после исполнения семнадцати лет.

Самой интересной "странностью" была возможность изменения своего облика - метаморфизм, зарегистрированных метаморфов в стране можно было пересчитать по пальцам одной руки. Но, к сожалению, кроме общих понятий и описаний, найти ничего не смог, тут нужен либо учебник, либо учитель, либо просто напряженные тренировки. Поскольку у Гарри не было ни первого, ни второго (как он ни пытался найти), он уделял немного времени каждый вечер третьему, заменив работу с палочкой на упражнения перед зеркалом. Попытки скрыть шрам мальчик не прекратил - хоть он и не хотел показывать, что у него есть подобный навык. Ведь если бы шрам исчез навсегда, у окружающих непременно возникли бы неприятные вопросы о том, как он это сделал. С другой стороны, он был твердо, хоть пока и безосновательно, уверен, что шрам скрыть навсегда не удастся, основываясь на прошлом эксперименте.

Эти вопросы могли возникнуть и по другой причине, оказывается, Гарри владел парселтангом, змеиным языком, он ведь недавно разговаривал с удавом в зоопарке. А это было не хорошо. Потому что владение парселтангом, согласно "Теории магии" - первейший признак настоящего черного мага. А учитывая насколько сильны были гонения на последних известных темных волшебников: Гриндевальда и Волан-де-Морта, ему лучше помалкивать в тряпочку, а то и его запишут в ту же когорту.

И вот наступил день икс.

Первое сентября вокзал Кинг-Кросс.

Стоило отметить, что Гарри Поттер накануне посетил несколько магазинов и теперь стоял перед входом на вокзал в черных джинсах, джинсовой куртке и бейсболке, обутый в кроссовки. На плече у него висела, перекинутая через голову, небольшая спортивная сумка темно-серого цвета. Бросались в глаза стильные очки с тонкой оправой, за которыми прятались почти не заметные контактные линзы. На запястье были механические часы (как он узнал электроника в неладах с Хогвартсом), а на безымянном пальце правой руки скромненько поблескивало колечко. Под футболкой у него висел кулон, надетый больше для украшения: приятно было ощущать небольшую тяжесть на груди.

Он направился к платформам девять и десять, здраво рассудив, что платформа девять и три четверти, указанная в билете, должна быть где-то неподалеку. Достигнув цели, он остановился, поморгал, снял очки, потом снова надел, и первый раз поблагодарил мистера Краунса за то, уговорил Гарри купить стекла для рун. Заколоченная билетная касса между платформами расплывалась в некоем мареве, изменения пространства были столь странными, что от них рябило в глазах. Видимо, продавец артефактов именно это имел ввиду, когда говорил, что очки надо поносить с годик, привыкнуть. Сосредоточившись, он разглядел рунную вязь на полу, под кассой, а сама будка оказалась лишь причудливым искривлением воздуха, который словно причудливыми завихрениями воспарял над рунами. "Кажется, это называется иллюзией" - подумал Гарри.