Николай Басов - Поиск неожиданного

— Банк возьмет, при таком обороте дела, одну пятидесятую долю…

— Я и не рассчитывал, что ты исполнишь эту службу бесплатно.

— Что же, тогда… Да, тогда я возьмусь за эту… службу. Это будет нетрудно, а оформить как наследство — и того проще. Подкупить нотариуса в этой Береговой Кости вряд ли труднее, чем у нас или где-нибудь еще. — Баба повернулся к Фаттаху. — Пересчитай, взвесь, если вес действительно превосходит дукат из расчета три с третью, принимай по этой ставке. — Он взглянул на рыцаря почти дружески, впервые в течение разговора. — В каких монетах следует… передать деньги капитану храма Метли или тому, кто недавно служил на этой должности?

— Не знаю, — отозвался Фран, — я об этом не думал. Может, в сольдах? Или в звонах? Подойдут любые деньги, которые имеют хождение в тех краях, господин Баба. Пусть решает сам… получатель этих монет. Возможно, он захочет часть суммы получить в серебре. Тогда, считай, тебе повезло, потому что бертали наши по отношению к серебру имеют еще более высокий курс.

— Верно, у них там, на побережьях, серебро скверного качества… Впрочем, это уже моя забота, не так ли, сэр рыцарь?

— Именно так, Баба.

Рыцарь решил, что не стоит чрезмерно нежничать с банкиром. Не составляло труда догадаться, что капитан, который продал ему Гиену, теперь получит едва ли не десятую часть серебром. Хотя все равно сумма должна была получиться немалая, пожалуй, даже побольше, чем рыцарь с капитаном стражи храма Метли в свое время договаривался.

— Фаттах, как перечтешь, напиши расписку в получении… этого богатства, с указанием места, времени и условий передачи денег. Разбудишь меня, когда потребуется ее подписать. Свидетельство тебе даст с нашей стороны Безант. — Баба посмотрел на рыцаря. — Кто подпишется свидетелем с твоей стороны, рыцарь?

— Калемиатвель вполне подойдет, — отозвался Фран Соль. — А теперь, господин Баба, пока будут исполняться все эти формальности, я хотел бы просить тебя проявить гостеприимство, накормить нас ужином и предоставить ночлег до утра.

Вот тут Баба ал-Сулим даже слегка крякнул и, что было совсем не характерно для его желтокожей расы, чуть покраснел.

— Это не вполне в наших обычаях и правилах… — И тогда, еще разок окинув взглядом золото перед собой, банкир передумал. — Хорошо, рыцарь, я прикажу затопить печь и приготовить ужин для тебя и твоих спутников. Прислуживать тебе станет Ахост…

Вероятнее всего, именно так звали безусого привратника, но у рыцаря были на этот счет свои соображения.

— Нам можно подать самые обычные кушанья, разжигать огонь и поднимать кухарок не стоит, — легко, словно он и не сомневался в согласии банкира, отозвался рыцарь. — Лишь пришли побольше вина, господин Баба. А еще, пожалуй, я попрошу тебя, чтобы с нами ты послал Безантуса. Нам будет с ним… привычнее, ведь он из служак. Бывшего солдата, знаешь ли, видно издалека.

Баба ал-Сулим медленно кивнул, испытующе глядя на рыцаря, но потом опустил голову.

— Безантус, тебе придется сегодня принимать этих… поздних гостей издалека.

Страж банка поклонился, ему и самому было, кажется, любопытно оказаться в такой компании. А рыцарь еще разок удостоверился — да, по отношению к стражнику его дар, его способность все понимать и видеть любое существо едва ли не насквозь никуда не делась. А значит, следовало подумать, под каким предлогом лучше всего его подпоить, чтобы он раскрылся окончательно, и тогда выяснить то, что рыцарю показалось таким важным и нужным в самом начале, когда он только впервые увидел этого здоровенного орка.

И это было более важным, чем даже что-либо выяснять у Бабы ал-Сулима о Гаруне Золотом. К тому же вряд ли банкир сказал бы что-то стоящее, ведь недоверчивость въелась ему в кости, как говорится, стала его второй натурой, он только насторожился бы от расспросов, и все смутные, пока еще неопределенные идеи рыцаря попросту не сработали бы. Зато теперь он был уверен, он не зря оказался именно в этом банке, в этом городе и совсем не зря встретил этого Безантуса… Ох, совсем не зря, особенно если правильно все разыграть.

Но и в этом рыцарь нимало не сомневался теперь, он видел, как Безантус пьет вино, а подливать ему будет не так уж трудно, тем более что этим займется Калмет, который по части выпить и порассказать о прошлом — и сам мастер, каких поискать.

Паланкин Госпожи летел, как ему и было положено, вдоль какой-то странной, темноватой тут, на юге, почти лесной дороги. Вот только по бокам мелькали не деревья, как хотелось бы Франу, а кусты, хотя и высоченные.

Все уже пробуждались, хотя каждому было лень даже глаза открыть. Ну предположим, Берит почти наверняка уже осмотрелся через едва приоткрытые веки, Калмету и осматриваться не нужно было, он своим эльфьим чутьем все понимал на десятки шагов вокруг… а вот рыцарю приходилось, вероятно, хуже всех. Тот приступ понимания всех существ, который он испытал перед лавкой и потом, когда вынужден был использовать открывшийся дар едва ли не в полную силу во время разговора с Безантусом, измотал его. У него было состояние, близкое к похмелью, только не к дружественному, как после товарищеской пирушки, а ломовому, какое бывает, как сказывают, от дурной южной травы, у настоящих лотофагов. Не хотелось не то что шевелиться, не хотелось даже думать. Казалось, мысли приносят новые ощущения боли, новые приступы тошноты и слабости.

Вот он и лежал на мягких подушках, вытянув ноги, ощущая, что даже мерный топот големов по хорошо утоптанной и наезженной дороге отзывается во всем его теле неприятным, хотя и убаюкивающим ритмом. Одна из кожаных занавесей на окне отвязалась, вылетела из петелек, удерживающих ее во время гонки, или ее забыли закрепить еще с утра, когда трогались в путь. Теперь ее закинуло в бок окна, оттуда бил ветер, а иногда эта занавеска начинала хлопать от давления воздуха, летящего спереди, и тогда становились видны те самые кусты, которые, как почудилось рыцарю, и разбудили его.

Он все же попробовал сесть, ноги были ватными, во рту стоял ужасный привкус выпитого за ночь, но главное — он был слаб, словно котенок, его сейчас одолел бы кусок прожаренного мяса на тарелке… Но вот позавтракать рыцарю почему-то хотелось, может, этим и следовало заняться.

Калмет, почувствовав, что Фран зашевелился, посмотрел на рыцаря, хмыкнул неопределенно и принялся толкать Берита:

— Парень, поднимайся.

— Зачем? — не открывая глаз, поинтересовался своим писклявым голоском гнолл.

— Помогай, сейчас поедим, — объяснил оруженосец. — Ты как, господин мой, насчет пожевать чего-нибудь?