Ольга Романовская - Словенка

… Быстро шла, бежала по тропинке — дороженьке домой Гореслава; снова трава мягкая и колючие кустарники по ногам хлестали. Надолго запомнился ей загорелый князь на сером в яблоках коне; каждый раз вспоминался он, когда на колечко смотрела. И зародилась тогда девичья мечта: спуститься вниз по реке, увидеть широкое Нево — море. Как живут там люди добрые, всё ли так у них, как в родном печище. Не знала она, где Градец, но казалось ей, что городок этот тоже у Нева.

… Скотина уж давно в поле была, когда Гореслава на родной двор вернулась.

Старшие сёстры на крылечке сидели вместе с подружками, слушали рассказ Ярославы:

— … Он мне про ладьи рассказывал, про город свой. Счастливая я, а парни — то как на нас смотрели!

Любава первой заметила младшую сестру, крикнула:

— Достанется тебе, Гореслава. Добромира и Лада на реку пошли одёжу стирать, когда вернутся, порасспросят, где была.

— А я без утайки всё скажу. Стоян уговорил показать дорогу, по которой князь ехать должен был, встретила я его, попросил он дорогу показать.

— А ты что?

— Показала.

— Пешком, поди, шла, — усмехнулась Ярослава.

— Нет, в седле княжеском сидела.

Ахнули девки, руками всплеснули. Глазастая Любава разглядела на пальце у сестры колечко, сразу догадалась, что кто — то из гостей подарил. Зависть в душу закралась. Её, старшую сестру, князь не замечал, а с меньшой говорил. Не правы люди, Гореславой её назвав. Счастливой кликать следовало бы.

— Узнала я от князя светлого, — продолжала младшая Наумовна, — что Влас в соседнее печище поплыл. Знать, свадьба скоро.

Любава вспыхнула, губу закусила. Знала она, что скоро парень свататься придёт, но думала, что до осени обождёт.

… Гореслава в избу вошла, открыла сундучок свой с приданым, хотела колечко туда положить, но не смогла. То ли от того, что ладно на пальце сидело, то ли от того, что Светозаров подарок это был. Вместо этого достала из сундучка девушка свои сокровища, примерила.

Вошла Желана, увидела старшую сестрицу в нарядной рубахе, с ожерельем на шее, гривне, височных кольцах, с колечком блестящим на пальце и ахнула, на лавку присела. " Княжна ты у нас, Гореслава, — молвила. — Али княгиня". Глянула на себя Гореслава в ведро с водой — и в правду на княгиню похожа.

Вернулись с речки Добромира с Ладой, не отругали девку бестолковую за прогулку долгую. Слышала младшая Наумовна, как меньшица прошептала: " Княгинюшка наша теперь краше сестриц будет".

С тех пор девки за глаза Гореславу княгиней называть стали.

Бежит времечко, не остановится. Быстро пролетел липень месяц, уступил место серпеню, да и тот к середине подходил.

Рожь славная заколосилась, скоро время придёт в снопы её вязать: некогда девкам без дела сидеть.

7

В клети пахло травами, что наполнило силами красно солнышко. Гореслава сидела на мешке с овощами и перебирала свои запасы. О ноги тёрся кот — мурлыка, крынку молока выпрашивал.

С утра девка умаялась в поле, целый день снопы ставила, а теперь вместо того, чтобы с другими девушками идти на речку венки пускать, травы свои перебирала. Каждую травиночку знала и лелеяла. Перебрав своё богатство, Гореслава снова собрала травы в пучок и подвесила под потолком.

Серпень месяц за окном гуляет; ночки холодные стали, а ничего в жизни Наумовой семьи не изменилось, всё, как и прежде было.

Часто, глядя на луну полную, вспоминала Гореслава воды Медвежьего озера, что свея мёртвого на берег вынесли; представляла лицо князя, что в печище их случайно заглянул. И до боли хотелось ей снова его увидеть, так как веяло от него чем — то родным, тёплым, чего не было даже в домочадцах. Суровый он, но справедливый. В такие минуты представлялись девушке мать давно умершая. Не помнившая Доброгневина лица, Гореслава знала, что мать её доброй была, дочку свою любила, поэтому и после смерти своей чадо своё бережёт.

Со двора звонкие голоса девичьи донеслись. Кот — мурлыка убежал, дверь приоткрытой оставил.

Вышла девица во двор, подошла к воротам.

Ярослава с подружками смеялась, вертелась, кружилась. Да и от чего ей не веселиться, если пригожей уродилась и счастливый нарок на долю выпал.

Гореслава на крыльцо села, лицо солнышку заходящему подставила. Оно ласковое, всех чад своих любит, приголубит, согреет.

Серый залаял, к хозяйской дочке подбежал. Посмотрела девушка на ворота, увидела Власа.

— Напрасно, добрый молодец, пришёл, ушла с подруженьками Любава Наумовна, — приветливо сказала Гореслава.

Но парень не ушёл, подошёл к крыльцу.

— Дома ли Наум Добрынич?

— Дома.

— Мне с ним поговорить треба.

— В избе он.

Влас вошёл во влазню, перед входом шапку снял.

" Кончилась сестрина волюшка, на чужой двор пришла пора уходить", — подумала девушка и призадумалась. Недолго и Ярослава в девках сидеть, за Любима али Увара пойдёт, знать, и её, Гореславин, черёд скоро придёт. Знала девка, что батюшка с матушкой за Радия её прочили, да и всё печище это знало, а она не хотела. Знала, что ли, что Боги назначили не ему мужем её быть.

— Да что же я, глупая, от нарока своего бегу; давно предками заведено замуж так выходить, так не мне уклад старый менять.

Но сердечко слов разумных не слушало, другое твердило. За реками, за морем живёт ясный сокол; ему — то и отдаст сердце своё горлица — девица. Да где ж его найти?

Часто зимними вечерами собирались младшие Наумовы дочки в кружок послушать рассказы Лады. Были среди них и басни о любви счастливой; в них девица — краса много зим через леса шла, суженного своего спасала. В тех сказах звери человеческим языком говорили, деревья по ночам оживали.

Видно, крепко запомнились те басни Гореславе, голову вскружили. Но, как знать, может хоть часть правды в сказах и была — поблёскивало же на пальце серебряное колечко, княжий подарок.

Но далеко Светозар, а Радий рядом живёт.

Из сеней во двор выбежали Желана и Стоян. Малец выхватил из рук сестрёнки берестяную куклу, поднял над головой.

— Отдай, — заголосила девчонка и попыталась вернуть игрушку, но брат не отдавал.

— Зачем сказала вчера матушке, что я к кошачьему хвосту ложку привязал?

— Затем, что делать так нельзя. Отдай куклу!

— Отдай, отдай… А я её сожгу.

— Только попробуй. Я всё — всё про тебя расскажу.

Стоян оттолкнул Желану и побежал к воротам. Сестрёнка заплакала и за ним побежала. Не позволила Гореслава мальцу девчонку обижать, у самого тына остановила.

— Отдай куклу мне, оставь Желану в покое.

Стоян неохотно подчинился, да что делать, сестре старшей всегда почёт.