Диктиона. Пламя свободы - Лариса Куницына
Уже сажая катер на площадку возле дома, я с досадой вспомнила, что опять забыла купить мятных леденцов для тюленихи, и теперь она всю ночь не даст мне спать, жалобно мяукая под окнами. Между прочим, к леденцам Розу приучил тоже Кристоф.
А потом этот удивительный звездолёт на воде. Какой-то неопределённой округло-вытянутой формы и такой же неопределённой чёрно-белой змеино-камуфляжной крапчатой раскраски. Этой штуке видно нравится изображать метеориты или валуны на поверхности необитаемых лун. Я вдруг поймала себя на том, что стою на пристани и придирчиво изучаю незнакомый звездолёт, спокойно покачивающийся на воде в десятке метров от моего дома. Это действительно был очень странный звездолёт, подозрительно напоминающий мне что-то, от чего меня пробирала жуть. Наконец, я решила пойти в дом и выяснить, что всё это значит, и уже на веранде услышала чей-то незнакомый голос, доносившийся из гостиной. Незнакомый, но напоминающий что-то, от чего сердце сжалось в болезненном упоении. Я замерла и прислушалась. Слов своего гостя я не разобрала, но голос Алика прозвучал чётко и уверенно.
— Моя мама самая красивая! — тоном, не терпящим возражений, заявил он.
Это мне польстило. Тем более что тот странный голос, молодой, негромкий и мелодичный, тут же откликнулся:
— Мне нечего возразить на это, малыш.
— А мой папа самый сильный! — выдал Алик.
— Не могу судить, — дипломатично ответил его собеседник. — Не знаком.
— Зато я знаком! — уверенно откликнулся чей-то звонкий басок. — Твой батя, парень, мужик, что надо! С такими лучше дружить. Закурить хочешь?
— Я не курю, — спокойно и с достоинством отказался Алик. — Можешь отдать мне свой кекс.
Стало ясно, что мне пора вмешаться в эту замечательную беседу. Кексы — это те самые грабли, на которые Ал наступает регулярно и с радостью. Несварение желудка его ничему не учит.
Я вошла и сразу же смогла окинуть одним взглядом всю компанию. Ал сидел с ногами в кресле, на коленях у него стояла тарелка с кексами, видимо, предназначавшимися для гостей. Увидев меня, он невозмутимо улыбнулся и поставил тарелку на журнальный столик, где помимо чайных чашек, молочника и сахарницы, располагались чьи-то длинные ноги в ковбойских сапогах. Эти ноги принадлежали симпатичному подростку. Если вы вспомните Давида Микеланджело, то вы примерно приблизитесь к пониманию его прелести. А затем представьте себе, что это античное великолепие венчается головой собачьего Аполлона, и вы попадете в точку. Шикарный юный анубис, уже не щенок, но ещё и не взрослый радостно взирал на меня своими огромными, бездонными тёмно-синими глазами. Он навострил свои большие уши и даже пригладил красновато-рыжую шерсть на широкой макушке между ними. Но при этом забыл убрать длинный розовый язык и припрятать острые белоснежные клыки. Он вскочил, и оказалось, что за прошедшие три года он успел подрасти на целую голову плюс стоячие уши. Форменный синий комбинезон престижного пелларского колледжа сидел на нём как влитой, а на груди поблескивали знаки отличия за успехи в учебе.
И, наконец, третий участник беседы меня пока не заметил. Он стоял у стены и изучал танец единорогов на висевшей там картине Фарги. Он был невысокий и хрупкий, в чёрной шёлковой рубашке, чёрных обтягивающих брюках из шкуры скаталона с широким ремнём, усеянным серебристыми заклепками, с которого на левое бедро свисала толстая цепочка. У него были шелковистые чёрные локоны до плеч.
— Привет! — радостно гавкнул мой старый приятель Тахо и его друг обернулся.
Мне показалось, что пол уходит у меня из-под ног. На меня смотрели прекрасные чёрные глаза Кибелла, короля Дикта.
II
Это было три года назад. Алику тогда было всего несколько месяцев, и нам с Кристофом неожиданно пришлось оставить его. У Воинов Духа свои обязанности. Нас призывают, и мы мчимся в бой с мечами наголо. Меня тогда закинуло на Диктиону, маленькую уютную планету, в течение тысячелетий боровшуюся с захватчиками из космоса. Я оказалась там незадолго перед последним вторжением. Вот тогда-то мне и повезло встретить этого необыкновенного человека, сильного, мудрого и красивого. К сожалению, уже тогда неизлечимая болезнь подтачивала его силы, и его друзья и подданные жили в печальном ожидании приближающегося конца. Но он ещё успел возглавить объединённую армию двух королевств и победить опасного противника. Я покинула Диктиону с последним кораблем захватчиков в качестве пленницы и больше уже не видела короля лесов. Моя миссия на этой планете была выполнена, и мне не хотелось туда возвращаться. А, может, я не хотела узнать то, что итак было ясно. Кибелла уже давно нет в живых.
Этот юноша, стоявший напротив, был удивительно похож на него. Особенно глаза… Хотя чем-то он пошёл и в мать. В отличие от Кибелла у него были прямые волосы и полные мягкие губы. К тому же мальчик был хрупок, как королева Шила, хоть при этом и отлично сложен.
— Добрый день, принц Кирс, — поклонилась я и улыбнулась Тахо. — Привет, ушастый!
— Добрый день, Лорна Бергара. — Кирс склонил голову в поклоне, хоть и продолжал несколько удивлённо смотреть на меня. — Прости, что мы нарушили твой покой.
— Да ладно, старик! Здесь без церемоний! — залаял Тахо и обернулся ко мне. — Не обращай на него внимания. Он мировой парнишка, хоть и с закидонами. Ничего не попишешь, наследник!
— Откуда вы здесь взялись, друзья мои? — проговорила я, заглядывая на кухню.
Так и есть. Морской змей Хого, розовый с васильковыми глазами, обернулся вокруг холодильника и пристально смотрел на дверцу духовки. Он водит звездолёты, но не доверяет таймерам современной бытовой техники. Если он готовил для гостей чай, то ясно, почему чашки полные. И насчёт кексов тоже всё ясно.
— Мы по делу, — тявкнул Тахо. — Есть кой-какие сомнительные обстоятельства, в которых нужно разобраться. Я б сам, но… С одной стороны, все мы, как извечные борцы со злом, знаем, как опасна и трудна эта борьба, какого невероятного напряжения сил, чувств и мыслительной деятельности она требует… И, собственно, поэтому я стараюсь держаться от неё подальше. А, с другой, — он со вздохом покосился на Кирса, — наследник, понимаешь… Я, как Друг Принца
