Анна Гурова - Земля оборотней

— Йо, проснись!

Но ни звука не раздалось под кожаным пологом. Ильмо открывал рот, голос отказывался ему подчиняться, а тело словно обволакивала сладкая истома, лишая сил. Теперь все его движения подчинялись только приказу Ильмы…

— Нойда спит и не проснется до утра, — прошептала Ильма, пытаясь расстегнуть его пояс. — Действие заклятия Кюллики кончилось еще вечером, я просто не стала вам говорить… Моя сила снова со мной, и никто нам тут не помешает…

Пальцы Ильмы забегали по его телу. Ильмо вяло сопротивлялся. Рядом мирно похрапывал Йокахайнен. Ни один из них не замечал, что судно давно уже не бросает с волны на волну… Вдруг снаружи раздались топот и тревожные возгласы. Ильма недовольно подняла голову, прислушиваясь. Ильмо отшатнулся — и тут же освободился от липкой сети вожделения, которым она его незаметно опутала.

Полог откинулся, внутрь просунулась встрепанная голова Асгерд.

— Что там? — сонно спросила Ильма, делая вид, что зевает.

— Буди парней, — бросила Асгерд. — Всё плохо.

— Что случилось?!

— Море замерзает.

Глава 30

Битва за сампо

Небо очистилось. Ярко светила луна, озаряя ледяную пустыню. Море успокоилось… и замерзло. Незамерзающая гавань Похъёлы превратилась в поле блестящего черного льда. Какой же силы чары надо было применить, чтобы так быстро заморозить целый залив!

— Зуб даю, «Смертельная Колыбельная», — сказал Йокахайнен с невольным восхищением. — И пело ее, вероятно, несколько десятков, если не сотен тунов. Причем не каких попало, а опытных колдунов. В клане Ловьятар едва ли столько наберется. Разве что они совершили массовое жертвоприношение — но где они взяли бы столько людей? На обслуге в замке Туони их всего десятка три…

— Меньше, — сказала Ильма. — Вот если бы объединить рунопевцев всех пятнадцати кланов… Но такого никогда не бывало!

— А если Лоухи рассказала всем правду про сампо?

— Невозможно! Моя мать никогда не пошла бы на такое!

— Почему же нет? А если она захочет «сделать сампо залогом безопасности для всех кланов Похъёлы»? — лукаво спросил Ильмо.

— Что-что? — заинтересовался Йокахайнен.

— Ничего, — ответил он, подмигнув в ответ на брошенный Ильмой гневный взгляд.

— Что тут болтать? — рявкнул Аке, не понимая, о чем речь (с тех пор, как погиб Ахти, они снова всё чаще говорили на карьяльском). — Надо решать, что делать дальше!

Ильмо пожал плечами.

— Что-что… Лоухи надеется нас остановить? Так бросаем корабль и идем пешком.

— Снега нет, на лыжах идти трудно, — вздохнул Йо. — А если снова начнется буран, на открытом месте погибнем, замерзнем насмерть!

— Ты предлагаешь сидеть тут и ждать, пока прилетит Лоухи?

— А давайте послушаем, что скажет Ильма, — сказала вдруг Асгерд. — Сдается мне, у нее есть чем с нами поделиться.

Все взгляды обратились на дочь Лоухи.

— Давай, царевна, — вкрадчиво сказала Асгерд. — Расскажи, какие чары применила твоя мать и где она сейчас находится. Ты ведь знаешь, правда? А заодно сообщи нам, далеко ли до границы Похъёлы.

Ильма надменно подняла голову и напоказ расправила черные крылья. Ильмо вдруг подумал, что она в любой миг может взлететь — и они не смогут ее задержать. Но почему-то ему казалось, что она никуда не улетит. Как бы ни сопротивлялась скрытная, разумная Ильма, сампо понемногу овладело и ее мыслями. Пусть она пока не желает им обладать — но никогда не допустит, чтобы мельница желаний вернулась в руки ее матери.

— Мать сейчас в Луотоле, — сказала Ильма, складывая крылья. — Я могу представить, что она там делает. Она мечется в своей сокровищнице среди окаменелых отростков подземного древа и пытается понять, что там произошло. Мы ли уничтожили сампо, или оно — нас, или мы его забрали с собой. Судя по тому, что она заморозила море, она уже поняла, что мы сбежали, и, по всей вероятности, выслала за нами погоню.

— Когда они будут здесь? — спросил Ильмо.

— Очень скоро. Скорее всего, к утру. Если уходить, то прямо сейчас.

— А есть ли в этом смысл?! — воскликнул Аке. — Какая разница, где нас настигнет погоня — на корабле, вмерзшем в лед, или посреди моря? В любом случае мы обречены! Кто из вас способен тягаться с десятками, а может, даже сотнями тунов — и с самой Лоухи, которая стоит десятерых?

— К чему ты гнешь? — лениво поинтересовалась Асгерд.

Аке покраснел от злости.

— А то сама не понимаешь? Мы тут мечемся, а ведь у нас в руках сильнейшее оружие…

— Нет! — воскликнул Ильмо.

— Молчи, карьяла! Кто назначил тебя главным? Если тебе доверили нести сампо, это еще не значит, что ты стал его хозяином!

— Аке, ты опять за свое? — предупреждающим тоном произнесла Асгерд.

— И ты молчи, колдунья! Думаешь, я не знаю, что ты положила глаз на сампо и только ждешь момента, чтобы его украсть?

Асгерд издевательски засмеялась.

— Ой, кормчий, хороши твои слова, да рожа что-то слишком алчная! Не приписал ли ты мне свои намерения?

Аке едва не набросился на нее — чего Асгерд и добивалась, — но оглянулся и увидел, что они остались одни на корабле. Пока они спорили, Ильмо и Йокахайнен тихо перелезли через борт и теперь удалялись в сторону восточного берега, а Ильма летела далеко перед ними, почти невидимая в ночном небе, словно черная чайка.

До самого рассвета они шли по льду вдоль отвесных прибрежных скал. Когда над заснеженным краем гор выглянул край солнца, сделали привал. С погодой им пока везло — ветер почти стих, небо было ясное, мороз усиливался, но понемногу. Вот только застывшее море, гладкое и скользкое, как стекло, затрудняло путь. Но двигались все равно достаточно быстро — их подгоняла память о близкой погоне.

— Вот и Ильма возвращается, — сказал Йокахайнен, показывая куда-то против солнца.

Черный силуэт, взмахивая крыльями, пронесся над ними кругом и скользнул с неба на лед.

— Ну что там?!

— Граница близко! — Бледные щеки Ильмы раскраснелись от долгого полета. — Лететь — так вовсе рядом, а пешком… полдня, наверно. Вон за теми скалами уже начинается лес, можно будет уйти со льда!

Ильма сложила крылья и опустилась рядом с ними. Асгерд протянула ей облепленный крошками кусок мышиного мяса из последних запасов.

— Не надо, я поймала чайку, — отказалась Ильма. — Иначе бы не смогла долететь так быстро… Сожрала ее чуть ли не с когтями и перьями… А это что?!

Щеки Ильмы снова побледнели, она вскочила и указала на север.

— Ничего там нет, — удивленно сказал Аке.

— Ветер! Разве вы не чувствуете? Ветер из Похъёлы!