Анна Гурова - Земля оборотней
Щеки Ильмы снова побледнели, она вскочила и указала на север.
— Ничего там нет, — удивленно сказал Аке.
— Ветер! Разве вы не чувствуете? Ветер из Похъёлы!
Вскоре это почувствовали все. Взметнулись в воздух редкие снежинки, крепкое ледяное дыхание ударило в глаза, заставляя зажмуриться.
— Это колдовской ветер, — не открывая глаз, сказала Ильма. — Он несет войско Похъёлы. Мать вызвала ветер, чтобы лететь быстрее. Сейчас они будут здесь. А мы — опоздали!
На горизонте уже маячило далекое облачко. Понемногу оно темнело и сгущалось. Ильмо вскочил на ноги.
— Скорее! Бежим к берегу!
Йокахайнен вскочил вслед за ним. Но остальные даже не пошевелились.
— Опять бежать? — протянул Аке. — Вы, карьяльские рабы, только и можете, что бегать, — а воины сражаются! Время для беготни закончилось. Давай сюда сампо.
Ильмо попятился. Йокахайнен потянулся к поясным ножнам. Аке расхохотался и вытащил из сапога нож в две ладони длиной. Асгерд бросила на него острый взгляд, но на сей раз промолчала.
А Ильма ничего этого не видела и не слышала. Застывшим взглядом она уставилась в небо. Черная, серая, пегая туча пугающе быстро затягивала его от края до края.
— Невероятно! — бормотала она. — Тут, кажется, все пятнадцать кланов!
Колдовской ветер бил в лица с такой силой, что из глаз текли слезы. Воздух наполнялся гулом и свистом. Явственно темнело. Туны летели плотным строем, застилая собой утренний свет, подобные наступающей буре, и в этой черной, пегой и серой туче холодными искрами мелькали проблески стали на панцирях, шлемах, на армированных когтях и маховых перьях.
Внезапно Аке взревел и бросился в атаку. Одним пинком он отшвырнул Йокахайнена, повалил на лед Ильмо, сорвал у него с плеча мешок и выдернул оттуда сампо. Ильмо поднял голову и увидел, что Аке, воздев руки, потрясает мельницей и что-то выкрикивает в небо — слова терялись в гуле и свисте. Свист вдруг превратился в пронзительный многоголосый визг, а затем — в частый, звонкий лязг. Прямо перед лицом Ильмо застучали по льду железные лезвия. Авангард тунов во главе с самой Лоухи несся вниз, сложив крылья и выставив вперед железные когти, а остальные с высоты расстреливали врага железными перьями. Рядом с Ильмо вскрикнул Йокахайнен — видно, в него попали. Аке же без стона рухнул на лед, утыканный дротиками, словно еж — колючками.
С неба с воем рухнула косматая темная тень. Сампо не успело даже коснуться льда, как оказалось в когтистых лапах Лоухи. В тот же миг на нее с пронзительным визгом набросилась Ильма. Клубком черных перьев они с клекотом покатились по льду, лязгая железом. Над морем неслись бешеные крики на похъёльском, и не надо было знать язык, чтобы их понять. Туны из свиты Лоухи просвистели в воздухе и в растерянности снова взмыли вверх, заходя на второй круг, — что делать, когда Лоухи сражается с собственной дочерью, им никто не объяснил.
Тем временем потрепанная Ильма вырвалась из материнских когтей и кинулась прочь, унося сампо. Лоухи бросилась за ней, изрыгая проклятия. Ильмо вжался в лед, когда обе пронеслись прямо над ним. Вдруг что-то стукнуло о лед прямо рядом с ним. Ильмо поднял глаза и увидел сампо перед самым носом. Ильма что-то прокричала и тут же унеслась прочь.
— Что? — заорал он в ответ и снова уткнулся в лед, закрывая голову руками, как будто они могли защитить его от железного дождя стрел.
— Разбей его! — проорала Ильма ему прямо в ухо, возвращаясь. Вслед за ней крылатым чудовищем снова пронеслась разъяренная Лоухи.
— Как?!
— Об лед! Его надо уничтожить!
«С чего она взяла?» — изумился Ильмо.
И тут его вдруг окутала тишина… Атакующие армии тунов над головой, противоестественно замерзшее море — всё это потеряло всякое значение. Казалось, остановилось время. Ильмо слышал голоса: и голоса богов, и голоса людей, и голоса хийси — из всех трех миров и еще из бесчисленного множества миров, о которых ни людям, ни богам ничего не известно… Ильмо чудилось, что у него миллионы глаз и ушей, он сам — все эти миры… И все они говорили ему одно: Ильма снова дала ему очень хороший совет.
«Эх, была не была!» — подумал Ильмо, вскочил на ноги и повернул ручку сампо. Вокруг ливнем падали стрелы, не задевая его; снова возвращалась Лоухи, с жутким криком падая на него с неба…
— Тебе, Ахто Морской, и твоим владениям — этот дар: пусть никогда не оскудеют воды океана, пусть вечно будут изобильны!
Ильмо с силой бросил сампо на лед, и оно с треском раскололось, словно обычная деревянная мельница. По льду побежали трещины, хлынули воды океана — и забрали в себя осколки Мирового Древа, которое когда-то сами же породили.
С неба понесся ужасный вопль. Стрелы все еще падали, но уже без цели, всё слабее и слабее. Строй тунов сбился… Ильмо взглянул в небо, не понимая, почему войско Лоухи внезапно обратилось в хаос, — и понял, что случилось: ветер изменился. Сильнейший верховой ветер с юга гнал тунов обратно на север, выметая их из фьорда. Последними улетали Ильма и рыдающая Лоухи.
— Гнусная предательница! — доносилось с неба. — Как ты могла?!
— Мама, ты сама всё понимаешь. Да, я смогла. А ты — нет, хотя сама давно поняла, что его надо было уничтожить…
Лоухи разразилась новыми причитаниями, которые унес ветер — вместе с ней и ее войском.
Когда небо очистилось, стало тихо, ветер прекратился — и Ильмо наконец смог подняться на ноги. Трещина во льду, куда сгинуло сампо, так и темнела, не замерзая. Ильмо подумал, что замораживающие чары, пожалуй, скоро перестанут действовать и лед начнет таять. «Надо побыстрее добраться до берега!» — с тревогой подумал он.
— Ну что ты наделал! — раздался укоризненный голос Асгерд.
Как и раньше, целая и невредимая, она не участвовала в битве, а просто стояла и любовалась. Мало что в мире доставляло ей такое удовольствие, как вид хорошей драки.
— С чем я теперь вернусь к родителям? С вестью, что сампо больше нет? Эх, ты… Ну да ладно, зато битва вышла роскошная! Одна беда — никто отсюда не отправится в Чертог Героев. Не он же, — она кивнула на утыканного стрелами Аке.
Йокахайнен сидел на льду и, кривясь, пытался вытащить из плеча железное перо. К счастью, оно угодило в него уже на излете, да и толстая куртка защитила.
— Скоро начнет таять лед, — вслух подумал Ильмо. — Дай руку, Йо, я помогу тебе… А что это у тебя?
Йокахайнен хитро усмехнулся, морщась от боли.
— Ну вот, а я хотел утаить… Ладно, шучу. Возьми, отнесешь Вяйно. Лучше, чем ничего.
Он сунул руку за пазуху и достал расписную круглую крышку от сампо.
— Она на льду валялась, — объяснил он. — Видно, Ахто Морской оставил ее тебе на память.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});