Анна Гурова - Земля оборотней

— Ветер — еще не все, — проворчал Аке. — Выйти-то мы выйдем, а дальше что? Вот Ахти бы подтвердил, каково ходить по Закатному морю накануне зимы! Оно и так коварно, а теперь вот-вот начнется самое время штормов! Да еще с командой из трех человек…

— Четырех, — упрямо сказала Асгерд. — Из которых по крайней мере двое — колдуны. А в бурю мы не попадем, это уж я тебе обещаю.

Аке мрачно взглянул на нее, но спорить не стал.

Отплыли тем же вечером. Аке, вставший к рулевому веслу, непрерывно ворчал, что не знает здешних вод, что в темноте никто в море не выходит и что они непременно сядут на скалу, но Ильма заверила его, что скал в проливе нет, если не приближаться к берегам.

— Надо уплывать поскорее! — постоянно твердила она. — Я чувствую, что чары начинают слабеть. Нельзя терять время! Нам придется плыть днем и ночью, не то завтра утром нас настигнут на этом берегу!

— Как ты думаешь, твоя мать погонится за нами над морем? — спросил Ильмо.

— Конечно! Ведь по берегам фьорда — владения тунов еще дня на два полета!

— Да, тогда нам надо торопиться. Эй, Йо, как там с ветром?

— Работаем…

— Давай я помогу!

Ильмо заливисто засвистел в четыре пальца.

Вскоре поднялся бриз. Полетели холодные брызги, над скалами тонко запела поземка, пузырем надулся чуть полинявший полосатый парус — и вот черные негостеприимные утесы Похъёлы остались за спиной. Ветер послушно дул на юг. По обеим сторонам длинного узкого фьорда тянулись однообразные скалистые берега. И справа, и слева — безлесые горы, покрытые пятнами лишайников, кое-где занесенные снегом. Суровая земля — камень и лед. Ильма сказала, что в прежние времена здешнее небо было черно от стай тунов из приморских кланов. Но теперь небо было пустым.

— Значит, чары еще действуют, — сказал Ильмо.

— А вот у нас в Норье, — не преминул похвастаться Аке, — такие же фьорды, но на скалах растут сосны, и вода в заливах синяя-синяя! Так приятно домой возвращаться — кажется, сама земля тебе улыбается!

— Это ты верно сказал, — кивнула Асгерд. — Все же и от тебя, Аке Младший, иногда можно услышать что-то путное.

Позади оставались многочисленные островки у берега. Вода так и кипела вокруг скал. Но Ильма оказалась права — они не встретили на пути ни одного рифа. Зато в воде то и дело попадались огромные глыбы льда.

— Должно быть, это сползают в море ледники, — сказал Аке. — Хорошо, что мы не в Руйян-мери. Вот там глыбы так глыбы! Настоящие ледяные горы, во много раз больше корабля. Попадешь между такими горами — раздавят как блоху!

— Так не надо туда попадать, — возражала Асгерд. — А если какой-нибудь растяпа туда угодит, значит, так ему и надо!

Постоянное присутствие Асгерд раздражало и беспокоило Аке. Все-таки недаром варги никогда не берут в походы женщин! Стоит закрыть глаза — и перед ним встают ее насмешливые серые глаза, высокая грудь и пышная золотая коса… При всём том Асгерд была ему по-прежнему неприятна. Аке считал ее опасной, нахальной и непредсказуемой, а главное, ему казалось, что она за ним неприкрыто следит. С утра до вечера, днем и ночью эта ведьма не сводила с него глаз — чтобы он даже случайно не оказался рядом с сампо. Можно подумать, эта адская мельница ему нужна!

Ильмо в перебранках между Асгерд и Аке участия почти не принимал. Варги, оказавшись на море, чувствовали себя дома и воспряли духом. Ему же, наоборот, казалось: еще немного, и он умрет — хоть за борт прыгай! Качка и тошнота терзали его с утра до вечера. Почти все время он лежал под скамьей и смотрел в небо, преодолевая дурноту. В бок ему упиралось сампо, упрятанное в кожаный мешок с припасами, но о нем он почти не думал.

А когда немного отступала тошнота, приходила боль. Ему вспоминался Ахти. Всегда веселый и беспечный, как солнечный весенний день — когда солнцу радуется каждый первоцвет, не думая: еще немного, и придет холодная ночь… Ахти, мечтающий о подвигах, о дальних походах. Мечтающий стать таким, как варги, — но, хвала богам, ничем на них не похожий. Ахти, отрубивший голову Рауни и без колебаний разделивший с Ильмо его миссию, больше похожую на изгнание… Ахти на камне у озера Сюэтар — впервые задумавшийся над тем, для чего он живет, и кому нужна его беспечная жизнь… Потерявший радость на берегу того озера — и снова обретший ее с поцелуем Асгерд над пропастью, посреди бурлящих кратеров… С этой радостью, бесстрашный и беспечный, как прежде, он выступил против Калмы. Неужели он не понимал, что его ждет? Может, и понимал — но разве он, подняв оружие, мог бы отступить? Особенно когда на него глядит возлюбленная…

«Чтобы совершать подвиги, надо верить: существует нечто более дорогое, чем твоя жизнь», — думал о том же самом Йокахайнен. Нойда устроился на носу драккара. Его тоже мутило, но меньше, чем Ильмо, так что он мог быть впередсмотрящим. Но пока смотреть было не на что, кроме проплывающих мимо берегов и монотонно катящихся серых волн, — и Йокахайнен тоже размышлял. Он хорошо запомнил слова Асгерд, сказанные ему в замурованном гнезде после битвы с Лоухи. За Ильмо — поддержка богов, но у него нет никаких причин жертвовать собой. Асгерд, осознав это, выбрала Ахти — и создала ему такую причину. «Что может сделать с парнем умная женщина! Сначала поманила его, влюбила в себя… потом своим презрением втоптала в грязь… потом рассказала, каков в ее глазах истинный герой… и, наконец, сама вручила ему меч — и подала надежду. Мог ли он после этого не умереть за нее? Хвала вам, предки, что вы не послали мне такую женщину!»

О сампо Йокахайнен тоже не думал — точнее, изо всех сил старался не думать. «Мы его добыли, но кто знает, сколько оно в наших руках продержится. День, два? Сначала надо уйти из похъёльских вод, а там уж посмотрим, куда плыть и что с ним делать дальше». Захватить сокровище мало, главное — удержать его…

Одна Ильма с тревогой оглядывалась назад, на маячившие вдалеке, на самом горизонте, черные скалы родной Луотолы, и, чувствуя, как понемногу оттаивает в ней нечто замороженное, срастается отрезанное, становится острее зрение и зудят крылья, она повторяла про себя: «Быстрее! Быстрее!»

На третий день берега расступились, а потом и вовсе разбежались в стороны.

Тем же утром в отряде произошла небольшая стычка. Аке настаивал, что надо держаться правого берега.

— Мы же попадем прямо в Норье! — сказал Ильмо.

— Вот и хорошо!

— Зачем нам туда? Я должен добраться до Калева и отдать сампо Вяйнемейнену. А он уж сам рассудит, как с ним поступить.

Аке аж задохнулся от возмущения.

— Отдать сампо Вяйнемейнену? Так что мы тут, старались, добывая эту волшебную мельницу для вашего карьяльского чародея?