Людмила Астахова - Дары ненависти

Ролфи разложила на ящиках свой арсенал и принялась чистить оружие. Привычные заботы успокаивали, но все же… Привычно закусив губу, Грэйн посмотрела на свернувшуюся змеиным клубочком шуриа и вздохнула.

Яблони Кэдвена были слишком далеко. А если Конри, владея конфискованным поместьем, попросту вырубил старые деревья, которые не плодоносили уже лет двадцать? И ей никогда, никогда уже не узнать этого, не разглядеть с заросшей вереском верхушки ближнего холма потемневшую от дождей крышу усадьбы, не спуститься вниз, в долину, к запаху дыма, прелой листвы и яблок…

Шуриа блеснула глазами из-под полусомкнутых век. Грэйн фыркнула и встряхнулась, как настоящая волчица. Что ж, пусть так. Значит, с холма спустится кто-то другой, а ей и здесь пока есть, чем заняться.

А раз шуриа посверкивает глазками, значит, нечего рассиживаться – и разлеживаться тоже! Будем считать, что утро наступило. Все и без того сомнительное благодушие у Грэйн закончилось еще вчера, осталось только терпение, а постоянное ощущение совиной слежки грозило быстро лишить эрну Кэдвен и этой последней ролфийской добродетели. А потому змее придется пока забыть о куртуазном придворном щебете и научиться подчиняться приказам.

Грэйн и Джона

Джойана выдала себя непроизвольным движением, и чуткая похитительница тут же рявкнула, развернувшись вполоборота, да еще резко так, словно командовала на плацу:

– Просыпайтесь, графиня. У вас есть десять минут, чтобы оправиться и умыться. Сейчас я развяжу вас. Не вздумайте делать глупости.

Ролфи подошла к пленнице, на ходу достала свежезаточенный скейн и быстро перерезала веревку, которой была обмотана шуриа поверх покрывала. Грэйн старалась, конечно, действовать поделикатней, но не слишком-то хорошо у нее это получилось. Кажется, разматывая «кокон» графини, эрна Кэдвен пару раз случайно стукнула пленницу об доски и поставила ей несколько синяков… Но она же не специально! Впрочем, полосы шелка от бывшей накидки, которые стягивали ноги добычи, Грэйн перепиливала уже аккуратней. Благодарности от шуриа она, конечно же, не дождалась.

Леди Янамари, может, и рада была бы встать, но занемевшие от неподвижности и холода ноги не слушались ее совершенно. Колени тряслись, икры и ступни сводило судорогой. Женщина бессильно засучила конечностями, пытаясь разогнать застоявшуюся кровь, но так и не сдвинулась с места. Если эта солдафонка думает, что графиня будет по первой же команде делать стойку «смирно», то она очень ошибается.

Грэйн невольно поморщилась. Извивалась леди Джоэйн как настоящая змея с придавленным камнем хвостом. И шипела так же.

– А руки? – заскулила пленница и протянула ролфи скрученные веревкой запястья. – Или вы думаете, что я служила императорским драгуном?

Ну и какого ей еще рожна надо? Ролфи даже не пыталась скрыть недоумение. Ей всегда казалось, что для того, чтоб задрать юбку и присесть, не нужно совершать так уж много сложных движений. И связанные спереди руки отнюдь этому не помеха. Вот если бы ролфи прикрутила их к телу и связала за спиной, тогда конечно, а так-то что мешает справить нужду? Или хотя бы встать?

– Что вы смотрите? Помогите мне подняться! – потребовала Джона.

«В конце концов, если я такой ценный груз, то обо мне следует заботиться как следует, а не издеваться». Эрна сама вложила в руки жертвы оружие против себя, рассказав о цели задания. И благородно отказываться от использования этого «оружия» леди Янамари не собиралась. Ее цель – свобода, и тут все средства хороши.

– Вот если бы это я вас похитила, – пробурчала шуриа до невозможности менторским, издевательски назидательным тоном, – то, во-первых, подготовилась бы лучше, а во-вторых, тщательнее исполняла бы прямой приказ командира. Тот самый, о котором вы мне твердили половину прошедшей ночи.

Грэйн выслушала все эти сетования, склонив голову к плечу и изо всех сил сдерживая нарастающий гнев. Вот оно, началось. Дамские капризы! Она, похоже, забыла, что все-таки не на загородной прогулке? Ну так напомним.

– Руки вам не понадобятся. Обойдетесь так.

Ролфи самой казалось, что она говорит очень спокойно, однако на языке прямо-таки крутилось: а в точности ли помнит Вилдайр Эмрис, сколько ушей было у этой гадюки? Может, если отрезать одно, он и не заметит? А если, к примеру, укоротить ей язык? Пожалуй, Священный Князь будет только рад!

«А кляп я зря у нее вытащила!» – хмуро пожалела об опрометчивом решении Грэйн и добавила как можно спокойней:

– Если не заткнетесь, снова вставлю кляп.

Грубость и раздражение ролфи только раззадорили леди Джойану. Давно, очень давно она не получала в свое распоряжение такой лакомый объект для подлых шуточек, тщательно замаскированных под светское обхождение. «Ну, эрна, ты сама виновата!»

– Не поможете, я нажалуюсь на вас лорду Конри и лично Священному Князю. У меня нет казарменного навыка быстро задирать юбку зубами, знаете ли, – ядовито прошипела Джона, в точности копируя интонации капризной барыньки. – У меня, между прочим, еще и нижнее белье имеется. Знаете, такие маленькие штанишки, которые дамы носят под платьем…

Подразумевалось, что дикарям-ролфи такие тонкости недоступны, как в силу крайней бедности островов, так и по причине культурной отсталости.

– Хотя откуда вам знать… Бедная девушка… – бурчала себе под нос графиня, продолжая как ни в чем не бывало лежать на покрывале.

«Ну-ка покажи мне свою злость, милая эрна».

«Я бы тебя уже зарезал, видит Морайг», – не выдержал и хихикнул призрак.

Долго ждать реакции не пришлось. Офицерша, точно злая кобылица, раздула ноздри и молча вздернула пленницу за руки, затем очень ловко завернула Джоне юбку на голову, а потом стянула вниз панталоны.

– Будете много болтать, завяжу юбку сверху и так и доставлю, – прорычала Грэйн. – Конри оценит. Приседайте.

«Глэнна! Где твои бедра и задница? Куда ты их дела, женщина?!» – честно ужаснулся пращур.

«Отвернись немедленно, бесстыжая морда!» – мысленно взвизгнула Джона. Она и сама знала, как выглядит без исподнего – жалко и нисколько не соблазнительно. Тазовые кости, торчащие над животом, как ручки кресла, женскую фигуру никогда не украшали.

От унижения и злости на мучительницу Джону качнуло, она сделала вид, будто падает, и изо всех сил ухватилась за косу Грэйн. Крепко так вцепилась, обеими руками. И потянула вниз, присаживаясь, чтобы та, не ровен час, не вырвалась, пока графиня будет справлять малую нужду.

– Ой! Извините, добрая эрна, простите великодушно, можно я за вас подержусь?

Почему, собственно, только Джоне должно быть стыдно и неудобно?