Алексей Егоров - Повелитель механизмов

Прикрыв наступление дымовой завесой, враги осмелели и с криками бросились в сторону главного входа, стреляя на бегу. Они шли не кучным строем, чтобы мы, стреляя в слепую, не могли никого ранить. Глупая надежда.

Я закрыл глаза и стал ориентироваться на слух. Крик и стрельба — прекрасный ориентир для опытного стрелка, даже если бы они приближались молча, я мог бы ориентироваться по звуку тяжелых шагов. Военные признают только сапоги, которые способны пережить хозяина — качество и демаскировка одновременно.

Скупо стреляя, я одного за другим уничтожил десяток нападающих, с крыши слышались гулкие выстрелы винтовки — кто-то из слуг Асани был достаточно опытен, чтобы вычислить врага на слух. Точность выстрелов, конечно, упала, я не мог бы поручиться, что наносил смертельные раны, но наступление захлебнулось. Ничуть не заботясь о своей безопасности — а рядом со мной просвистели две шальные пули — я продолжал отстрел набегающих врагов.

Стрелки оказались опытными и стреляли примерно туда, откуда стреляли в них. Но это были вялые попытки огрызнуться, я же неизменно попадал в живую плоть. После каждого выстрела раздавался крик боли, если раненый верещал уж больно активно, я припечатывал его вторым выстрелом. Даже раненый может быть опасен.

Из двух десятков нападающих до входа в особняк добралось только четверо, их безжалостно расстреляли стрелки первого этажа.

Теперь в ход пойдут минометы, которые забросают двор дымовыми шашками, уже не будет удачных для нас просветов.

С моего фланга все было спокойно, но, уверен, что скоро и от туда пойдет волна атакующих. Противник отступил, перегруппировываясь. Под прикрытием щитов к ограде особняка подкатили станковые пулеметы. Бойцы не стали и пытаться сунуться на открытое пространство, понимая, что тонкий лобовой щиток не спасет их от попаданий из винтовки. Даже мой карабин с такого расстояния с легкостью пробьет защитную пластину. Пулеметчики будут прикрывать нападающих, пытаясь подавить наш огонь.

Не только я понимал, к чему готовится враг, советники Асани так же подготовили своих подчиненных, предупредили их и подсказали план действий. Никому не нужны были лишние трупы. Асани старалась сберечь своих людей, в любом случае нападающих ждал неприятный сюрприз в главной зале. Гостям будет открыт бал — мой пулемет разнесет к демонам любого, кто попытается проникнуть внутрь строения.

Среди атакующих началось движение, минометчиков в лагере врага я не заметил, если они и были, то конечно не маячили на виду, норовя словить пулю. Асани могла пойти в атаку и вышибить этих ублюдков с улицы, разнести их лагерь в пух и прах, но до сих пор она только оборонялась. Ее сдерживала политика — после того, как этот цирк закончится, она сможет в суде доказать правомерность своих действий. Умом я это понимал, но и как каждый из присутствующих в ее доме страстно желал вломить ублюдкам по самое не могу!

Даже в такой ситуации Асани смогла сохранить хладнокровие, это не могло не вызывать уважения.

Я старался поглядывать не только за своим флангом, но и осматривать крыши и заборы в окрестностях. Минометы стреляли навесной траекторией, но им требовалась наводка. Если где-то появится человек с биноклем, то, скорее всего, это будет наводчик, а может просто жадный до зрелищ человек. В любом случае, я бы уничтожил обоих. Но до сих пор военные не получили разрешение на использование тяжелого вооружения, иначе нам пришлось бы туго.

Всему свое время, еще две, три атаки и гвардии развяжут руки, но к тому времени психологическая устойчивость солдат упадет. Они будут нервничать из-за каждого выстрела, из-за каждого щелчка, это скажется на их боеспособности.

Дымовая завеса растворилась, и нашим глазам открылось поле, усеянное трупами и ранеными. Кто-то еще пытался ползти назад, в ворота. Я не стал тратить патроны на тех, кто бросил оружие. Только двое сохранили в себе остатки мужества и тащили оружие за собой. Два сухих выстрела и с ними было покончено, остальные даром, что раненые поползли быстрее, понимая, что подобная участь ждет и их.

В конце улицы установили белую палатку, никто из соседей Асани не впустил военных в свой дом. Гвардейцам пришлось ставить полевой госпиталь, куда оттаскивали раненых.

Раненый в воротах танк наконец-то замолк, последний раз чихнув, стало удивительно тихо, слышались только всхлипы тех, кто еще не успел доползти до спасительного укрытия. Могу понять, какой ужас сейчас испытывают атакующие. На этот ужас мы и рассчитывали.

К ограде подобрался один из офицеров, возможно, сам Денол. Этого идиота отправили на место битвы, чтобы он сумел кровью искупить свою вину. По мне так лучше бы его заставили чистить картошку, он принес бы больше пользы полку.

Офицер как мог ободрил солдат, его неумелые речи были прекрасно слышны в стоящей тишине. Солдаты ответили вялым возгласом и вновь полезли в атаку.

На этот раз мы не стали дожидаться, когда они кучкой соберутся на открытом пространстве, чтобы не дать пулеметом занять позицию следовало забаррикадировать проход. Двое солдат появились одновременно и так же одновременно погибли под градом выстрелов. Их тела легли аккурат в пространство между оградой и танком. Почему-то никто не последовал за ними, офицеру пришлось лично перебороть свой страх и броситься в самоубийственную атаку.

Стрелок Асани на крыше и я одновременно выстрелили. Моя пуля раздробило левое колено Денола, а это был он, пуля коллеги прострелила правое бедро офицера. Убивать его мы не стали, опять же политика, но солдаты заметно умнеют, когда смерть хватает их за яйца. Они вскоре смекнут, что только ИХ мы убиваем, естественно они взбунтуются, офицеры вынуждены будут или гнать их лично в бой, или сдаться.

Денол орал и матерился, пытаясь зажать раны, никто не поспешил затащить его обратно под укрытие. Я не удержался и выстрелил, пуля попала слева от головы Денола буквально в миллиметре. Следующая моя пуля просвистела справа от его головы. Несмотря на жуткую боль, Денол заткнулся, ожидая, когда я выстрелю в третий раз. Я не стрелял, мне хотелось напугать этого сноба, чтобы он навсегда запомнил этот день.

Переждав, он, стараясь сдержать крик, пополз в укрытие. Ему так никто и не пришел на помощь.

Мы показали свою силу, свою готовность убивать и калечить. Теперь наши оппоненты вынуждены будут воспользоваться специальными средствами, чтобы подавить нашу оборону. Дымовые шашки показали свою неэффективность, если бы особняк обороняли рядовые стрелки, то штурм мог бы пройти успешно из-за подавляющего превосходства в живой силе. Но Асани окружала себя только стоящими людьми, и у нее был я, всегда готовый подстрелить парочку ублюдков.