Олаф Бьорн Локнит - Склеп Хаоса

– А взамен? – быстро спросил Конан, прикидывая в уме, как можно использовать неожиданное предложение ящера. Получалось, что в этом случае отряд из двух десятков человек (кого-то все равно придется оставить на борту корабля – мало ли что?) мгновенно становится равен небольшой отлично вооруженной армии. С такой силой, особенно если разумно ее распределить, можно указать Фаресу на выход из бухты раньше, чем он подожжет весь город. Про себя киммериец уже решил, что согласится. Монброн наверняка полезет в бутылку и будет кричать, что это против традиций, ну и наплевать. Главное, чтобы зверюга не потребовала сейчас луну с парой звездочек в придачу.

– Взамен вы поможете мне разыскать одного человека, скрывающегося где-то в городе, – взвешивая каждое слово, проговорил Геллир, – и, возможно, спрятанную им вещь.

– Какого человека? – насторожился Маэль. – И зачем? Если ты ищешь его, чтобы убить, то я отказываюсь…

– Заладили – «убить» да «убить», – в узких глазах дракона полыхнул сердитый огонек. – Поговорить я с ним хочу. Потолковать по душам, так сказать.

– Неужели вы ему верите? – хранивший молчание Деррик неожиданно оттолкнулся от деревянных перил и каким-то почти танцующим шагом вылетел на середину причала. Невысокий рост, разлохмаченная шапка волос и мордочка обезьянки из Черных Королевств больше не казались забавными. Мирный зверек оскалился и был готов вцепиться клыками в горло любому, кто протянет к нему руку. – Как вы можете? Вы что, не видите, кто – он и кто – вы? Хорошо, донна Агнесса как милосердная женщина, склонна к неоправданному сочувствию, но вы-то, месьор Монброн! А вы, господин капитан? У вас что, ум за разум зашел? Какой может быть договор с этой проклятой богами тварью, вылезшей из моря?

Пожалуй, только Маэль, Ди Блайи и Агнесса поняли, что имел в виду Деррик, назвав дракона «выходящей из моря тварью». Это была строчка из старого-старого, почти пятисотлетней давности, пророчества какого-то спятившего мага.

«Сначала будет черный дым по всей земле, – вспомнил Маэль, – потом из моря выйдет трехголовый зверь с девятью рогами, и все реки и моря пересохнут… А потом? Кажется, там было еще что-то про полчища скорпионов и очищающий огонь… Не помню, хоть убей!»

– Деррик, что на тебя опять нашло? – очень ласково спросила Агнесса. Ди Блайи подумал, что сравнил бы ее голос с медом, если бы в этом жидком золоте не плавала еле заметная капля темного яда.

– Ну-ну, – фыркнул ящер, плеснув по воде кончиком хвоста. – Я, конечно, не спорю, что с человеком меня спутать весьма затруднительно и что для вас я – тварь чешуйчатая, но учтите – городок-то ваш разгорается потихоньку. Скоро совсем сгорит.

Донна Вальехо несколько мгновений смотрела на лежащую под ярким солнцем Карташену, над которой поднималось уже с десяток дымных столбов, потом умоляюще глянула на Маэля и перевела взгляд на корсарского капитана.

«Все беды мира – от женщин, – с тоской вздохнул Монброн. – Если она еще разок так посмотрит на меня, я соглашусь на любые договоры. С кем угодно – хоть с драконом, хоть с этим, как его… кракеном! Или пойду спасать город в одиночку. Пусть убивают, все равно мне конец, хоть так, хоть эдак. И что мне дома не сиделось?»

– Деррик, тебя ящерица в детстве не кусала? – ни с того, ни с сего поинтересовался Конан. Слегка опешивший Деррик отрицательно помотал головой, и корсар заключил: – Если бы кусала, тогда было понятно, почему ты драконов не жалуешь. Ну чего ты взъелся на бедного зверя? Надоело ему по пещерам прятаться, и я его вполне понимаю. Ты мне вот что скажи, только честно, – он повернулся к терпеливо ожидающему развязки зверю, покачивающемуся на воде, – пропавшие корабли – твоя работа?

– В своей жизни я утопил одно-единственное судно. Случилось это по чистому недоразумению, лет триста назад и далеко отсюда, – медленно проговорил Геллир. – Подозреваю, что ты мне не поверишь, но я сказал правду.

– Драконы не умеют лгать, – к искреннему удивлению Монброна, эти слова принадлежали не кому иному, как Сигурду. Ванахеймец подошел поближе и с интересом разглядывал держащегося вровень с причалом зверя. – Это всем известно. Они никогда не говорят всей правды, но и не лгут. Он не при чем.

– По-моему, это было ясно с самого начала, – съязвила Агнесса. – Просто Эван…

Она не договорила. Внезапно осеклась, побледнела и отшатнулась назад от плеснувшей на пристань волны, как от языка пламени.

– Вот как? – задумчиво протянул Конан. Какое-то время – не больше пяти ударов сердца – корсарский капитан колебался, принимая решение, но затем махнул рукой: – Ладно! Надо как-то вытаскивать задницу градоправителя из огня, что развел Фарес. Стоять и глазеть не в моих правилах. Какого человека ты хочешь отыскать?

– Я скажу потом, – дракон подплыл ближе и наполовину высунулся из воды. – Возможно, случится так, что я найду его и пропавшую по его вине вещь сам… Итак?

– По рукам, – кивнул Конан и оглянулся: – Маэль! Тебя это тоже касается!

– Я согласен, – вздохнул Монброн и вполголоса добавил: – Домой мне теперь лучше не показываться.

– В мире полным-полно других интересных мест, – пожал плечами киммериец. – Или ты собирался всю жизнь проторчать дома?.. Эй, зверюга!

– Геллир, с вашего позволения, – дракон на миг окунулся в воду и шумом вынырнул. Мокрая чешуя заблестела, переливаясь зелено-золотистым и коричневым цветами. – Как я понял, мы трое отныне связаны договором?

– Умный ты больно для ящерицы, – беззлобно заметил корсар, – хотя полторы тыщи лет – это вам не рыбу сушить… Вылезти на берег сможешь?

– Конечно, – слегка обиженно сказал ящер. – Кстати, тебе не кажется, что ты кое-что забыл? Я, конечно, не человек, но все-таки…

На этот раз Маэль догадался первым. Подошел к краю причала и протянул руку, с затаенным страхом ожидая – что будет?

Зверь поднялся на задние лапы, шумно фыркнул и осторожно вытянул правую переднюю, растопырив огромные когти, каждый длиной не меньше двух локтей. Когти были мокрые и неприятно отсвечивающие начищенной сталью.

Люди сдержанно пожали предложенную лапу, вернее, коготь дружбы. Пожать дракону лапу было физически невозможно – по сравнению с человеческой ладонью она выглядела слишком огромной.

– Я вас предупреждал, – голосом, полным неподдельного отчаяния, сказал Деррик. – Потом во всем вините только себя. А я умываю руки, удаляюсь в отшельничество и отказываюсь принимать участие в ваших безумствах!

Однако, несмотря на грозное заявление, он никуда не пошел, оставшись на пристани и усевшись в обнимку с мелко вздрагивающей Чинкуэдой. Маэль предусмотрительно отошел в сторону, присоединившись к Агнессе и Ди Блайи, по-прежнему не верящему своим глазам. Монброн с сожалением посмотрел на обрывки поводьев, болтавшиеся на чугунной тумбе. Хороший был конь. Может, потом удастся его разыскать.