Практикантка (СИ) - Роман Абдуллов
Куратор же альтийцев, дэр Паблиус, напротив, покидать кабинет не спешил. Он нетерпеливо листал бумаги и наконец, найдя нечто нужное ему, остановился. Пробежал глазами до конца страницы и вскинулся:
— Вы засчитали ей практику⁈
Алерайо холодно прищурился. Этот альтиец забыл, что разговаривает с «ваном»?
— Простите, — мгновенно стушевался тот. — Я излишне эмоционально отнесся к тому, что Дартс прошла.
— Вы, и правда, излишне эмоциональны. Впервые вижу куратора, огорченного успехом своего студента.
Дэр Паблиус, ничуть не устыдившись, запальчиво тряхнул бумагами:
— Но вы же согласны, что она не годится в маги⁈ Ее приняли в академию по ошибке!
Алерайо откинулся на спинку кресла и с любопытством воззрился на альтийца. Весь месяц, что шла практика, тот выказывал особый интерес к лии Вэлэри, однако лишь сейчас стало понятно, чего он так ждал: ее провала.
Меж тем, дэр Паблиус, ободренный вниманием Алерайо, продолжал:
— Столь бессильная студентка порочит звание мага. А какой пример подает? Все, кто годится только в сины, сейчас бросятся пробовать себя в испытании, а когда не смогут поступить, начнут возмущаться. Любому мало-мальски дальновидному человеку ясно: Дартс — это помарка. Сбой! Шероховатость!
Прерывая куратора, вдохновленного собственной обличительной речью, Алерайо качнулся вперед:
— А помните клятву мага, которую все мы давали по окончании академии?
Альтиец неуверенно нахмурился:
— Действовать во благо процветания Республики?
— Верно. Видите эту роспись на стенах и потолке? Мне она досталась от предшественника, и я каждые пару лет нанимаю живописца, освежить краски. Поспевшая, налитая пшеница… Разве не прекрасная картина процветания? Но что еще прекрасней, так это дети! Дети — вот настоящие ростки. Они — наше будущее.
— Конечно-конечно, только при чем здесь…
— При том, что лиа Вэлэри, будучи всего лишь первокурсницей, уже выполняет предназначение мага.
— Если вы имеете в виду детей в зернохранилище, так это лэр Маркус…
— Вы прекрасно знаете, что если бы не лиа Вэлэри, лэр Маркус остался бы снаружи и, возможно, погиб. Тогда в хранилище не спасся бы никто.
Дэр Паблиус раскраснелся. Сминая худыми пальцами бумагу и сжимая губы, он постоял молча, видимо беря себя в руки, потом глухо спросил:
— Так вы дали ей допуск, потому что она помогла спастись вашим дочерям?
— Дэр Паблиус, — процедил Алерайо. — Возможно, вы в своей работе руководствуетесь чувствами, но я — нет. Лиа Вэлэри в списке, потому что справилась.
— Но она же не обработала все поле! Еще четверть осталась! Она не выполнила норму!
— Она ее перевыполнила.
Куратор оторопел:
— Как это… «перевыполнила»?
— Вы же видели состояние земель после урагана, — сухо сказал Алерайо. От картин, вставших в памяти, раздражение усилилось: поля, с которых ливень смыл посевы, овраги, возникшие на месте каналов, завалы из деревьев и мусора. Даже крышу откуда-то принесло… — Норму студентам снизили почти вполовину. Посмотрите внимательно список, там всё указано… Лиа Вэлэри выходила ранним утром со студентами, а возвращалась вечером с гильдейскими. В итоге, свою норму перевыполнила.
Давая понять, что на этом разговор окончен, он позвал секретаря. Передав подписанные документы, искоса глянул на дэра Паблиуса, растерянно вглядывающегося в бумаги, — судя по выражению лица и беззвучному шевелению губ, тот повторял одно и то же ругательство.
Интересно все же, чем так не угодила ему Дартс? Конечно, смысл в его словах есть: она действительно может послужить примером для слабых одаренных. Однако разве это забота простого куратора из Альтии? Врет! Причина его злости явно в другом.
Вспомнив утреннюю встречу с «бессильной студенткой», Алерайо усмехнулся.
— Я не успела, — она смотрит угрюмо, исподлобья.
Алерайо оглядывает нетронутую часть поля. Не так уж и много осталось. Он даже не рассчитывал, что она «вспашет» столько.
— Никто не успел, — роняет он. — Но ваш результат лучше, чем у половины сокурсников.
Стиснув в руках фляжку, из которой пила, когда он подъехал, л иа Вэлэри вскидывает голову. Тихо, неверяще спрашивает:
— Так я прошла практику?
— Прошли.
Серые глаза изумленно распахиваются, и вдруг широкая кривая улыбка уродливо искажает девичье лицо. Алерайо отводит взгляд и принимается счищать с обуви налипшую грязь.
— Спасибо, дэр Алерайо! — выдыхает Дартс.
— За что вы меня благодарите? — ворчливо отзывается он. — Я поблажек не даю никому, вы сами трудились целыми днями и сами всего достигли.
Радостный вопль заставляет его отскочить.
— Я прошла! Прошла! — кричит Дартс в небо. Потом поворачивается с той же счастливой и кривой улыбкой. — Я ведь говорила: все будет хорошо!
Алерайо медленно кивает. Так вот, значит, кто… Действительно, это она говорила… В тот ужасный день…
Непривычно смущаясь от собственной нерешительности, он откашливается и наконец произносит то, ради чего на самом деле приехал:
— Лиа Вэлэри, я глубоко признателен вам за спасение Алли и Росы. Если вам что-нибудь нужно…
Она тоже смущается, отчего загар ее становится темнее, а рубцы заметней, и торопливо перебивает:
— Дэр Алерайо! Там все спасали детей! И не надо мне ничего, у меня все есть! Даже, вон, перина в коляске!
Становится смешно.
— Да, перину я не догадался подарить, — улыбается Алерайо. — Но все же … Лэр Маркус написал, что благодарить я должен именно вас. Если бы не вы… — горло внезапно сжимается, и он сглатывает, с трудом проталкивая тяжелый, жгучий комок. — Алли с Росой тоже кое-что рассказали, и Алли не позволила менять лицо своей любимой кукле, просила только зашить. Так что не спорьте — тем более со старшим! — и примите мою искреннюю благодарность!
Стукнула дверь — ушел куратор альтийцев.
Вздохнув, Алерайо потянулся так, что захрустели суставы, и вернулся к бумагам: закончить с писаниной и — в поля. До вечера осмотреть резервные. Их не трогали до сих пор — нынешние земли еще не истощились, — но этой весной во многих районах засухи, поэтому возделали. Только родят ли? Тоже ведь сушь стоит: с того урагана — ни капли. Как в печи.
* * *
Альтия встретила тем же раскаленным воздухом, той же пылью, что были во Флиминисе. Если бы не бурлящая на улицах жизнь, Шон подумал бы, что вновь с родителями, на границе с пустыней. Даже песок на зубах ощутил! Под куполом академии оказалось посвежее, но все равно — жарко.
Шон прятался от палящих лучей в тени раскидистого дуба, и поминутно вытирая пот с лица, с беспокойством поглядывал то на вход в женский корпус, то на небо: скоро полдень, пора отправляться к Маркусу, а Ленора никак не выходит. Из Флиминиса они
