Ольга Романовская - Песочные часы
Тьёрн наклонился, накрыл ладонями мою ладонь и серьёзно, глядя в глаза, добавил:
— Я никогда не скрывал своих чувств, если хочешь, я прямо сейчас скажу, что…
— Не надо. Вам только кажется, снэр.
— Опять ты назвала меня «снэром»! — с лёгким укором прошептал он и поцеловал мои пальцы. — Что бы ты там себе ни думала, я люблю тебя, Иалей.
Я зарделась и отвернулась.
Сердце трепетало, как крылья голубя, внутри разлилось что-то странное, непонятное, постепенно стекавшее от горла к животу, оставляя после себя мимолётную приятную пустоту.
Мне впервые признавались в любви, и это оказалось так волнительно.
— Я не знаю, не знаю, что положено говорить в таких случаях…
Маг усмехнулся, покачав головой, и поцеловал меня. Не сразу, но я ответила, осторожно обняв его за шею. Было не очень удобно, и он пододвинул кресло ко мне. И ещё раз поцеловал. А я не сопротивлялась — зачем? Это было приятно, мне его поцелуи всегда нравились.
Тесно, доверчиво прижимаясь к нему, я ощущала себя человеком, девушкой с именем, любимой и дорогой девушкой, которую не покупают на рынке, которую уважают и ценят.
— Тьёрн, помогите мне, — когда мы вернулись к подстывшему чаю, тихо прошептала я, глядя магу в глаза. — Я не могу и не хочу больше так, мне нужна свобода.
— Я понимаю, — кивнул он, — но ты так рискуешь…
— Не больше, чем когда хожу к вам. Если хозяин узнает, он убьёт вас. А меня наверняка ждёт худшая участь. Обещаю, что не выдам, что всё возьму на себя.
— Я подумаю, — вздохнул Тьёрн и, наконец, застегнул смущавшую меня рубашку. — Мне самому противно видеть тебя с этим рабским браслетом. Но в нём-то и проблема! Если не снять его — все усилия насмарку. Тебя как, из дома отпускают?
Я кивнула и дала слово придти на неделе на улицу Белой розы. Маг обещал вечерами быть дома и проводил меня до ворот.
Выбраться удалось лишь в среду. Измотав слугу походом по дамским магазинам, я не удивилась, что он с радостью согласился проконтролировать, чтобы хыр доставил покупки домой. А мы с Рагнаром отправились гулять и дожидаться слугу в саду Трёх стихий, специально сделав крюк по улице Белой розы, чтобы узнать, дома ли Тьёрн. Дома.
Слуга появился через час, когда мы с малышом вдоволь наигрались и вывалились в снегу. Сын радостно гоготал, дёргая ножками в сугробе. Нет, я специально его туда не сажала, просто ему нравилось падать на мягкое, белое и искристое. Большого труда стоило проследить, чтобы он не лизал снег, а вот вовремя подхватить его не всегда получалось: ходить Рагнар не умел, зато шустро ползал.
Наконец мне удалось угомонить его, усадить в коляску и занять игрушкой. Теперь ему нравились не погремушки, а всякие фигурки, мягкие зверюшки. Их можно подёргать за уши или хвост, взять в рот и покусать — дурная привычка, от которой я никак не могла его отучить.
По дороге домой я «вспомнила» об одном поручении и, отправив сына со слугой, сделала вид, что спешу в соседний с садом квартал, когда как сама, сделав крюк, вернулась к дому Тьёрна.
Он ждал меня. И приготовился: отпустил служанку.
— У меня для тебя радостная новость, — проводив меня наверх, сообщил маг. — Я узнал, что можно сделать с браслетом. Пластина будет врать, показывать, что ты совсем не там, где ты есть. А когда связь с ней ослабеет, ты сама без труда сможешь снять браслет.
— Разве это возможно? — сдерживая рвущуюся наружу радость, сбивчивым голосом усомнилась я. — Я же видела, как снимают браслет. Хозяин переговаривался с сеньором Мигелем…
— Я знаю, Иалей, сам ведь маг и активировать браслеты умею, — самодовольно улыбнулся Тьёрн. — Несколько раз проделывал, никто не жаловался. И методику дезактивации тоже знаю — приходилось. Там одну девочку хырой сделали… Ладно, не буду портить тебе настроение. В общем, Лей, я о браслетах знаю гораздо больше, чем ты. Собственно, для его простейшего снятия нам понадобится квалифицированный маг со свидетельством (я подойду), пластина, кровно связанная с тобой и браслетом, сам браслет, специальный стержень, вроде тех, что на заказ делают мои менее удачные коллеги, знание символики и правил её воспроизведения и твой хозяин. К сожалению, трёх компонентов нам не хватает. Стержень, допустим, можно найти, не думаю, что виконт носит его с собой, наверняка хранит в тайнике в кабинете, а вот с ним самим и пластиной — проблема. Твоя ведь в замке… Да и виконт… Я бы не решился приставить нож к горлу командующего на глазах у сотен подчинённых, да и без них тоже не рискнул: чистой воды самоубийство. Если бы только это сделала ты, а я подстраховал… Ну, да это всё из области гипотез. Нужно работать с тем, что имеем. А имеем мы тебя, браслет, стержень барона Сомаарша и меня со всем содержимым моей головы. Не так уж мало, Иалей!
Подмигнув, он торжественно распахнул передо мной дверь, и я увидела накрытый на двоих стол. Среди прочего, там стояла бутылка дорогого вина и фужеры. А ещё свечи.
— Тьёрн, я не буду… Спасибо, конечно, но…
Не слушая, маг откупорил бутылку вина и наполнил бокалы:
— Садись, а то ничего рассказывать не буду. С чего ты вдруг стала такой застенчивой? Вино мы с тобой не раз пили.
И, правда. Веду себя, будто на первом свидании.
Села, улыбнулась, поблагодарив за заботу, и осушила бокал за свою будущую свободу.
Фрукты были сочными, даже не верилось, что такие можно достать в конце зимы. А ведь их купили для меня, причём, я и половины не съем.
Разумеется, я постаралась выведать у Тьёрна подробности порчи браслета, но тот отделался лишь общими фразами, из которых я поняла только то, что есть какое-то заклинание-морок, которое искажает связь между пластиной и браслетом. Для него нужен рабочий именной стержень и какой-то ритуал.
— Кстати о ритуале, — хлопнул себя по лбу Тьёрн, — ты мне помочь не хочешь? А я тебе капельки дам? — он извлёк из кармана бутылочку и помахал ею перед моим носом.
— Тьёрн, вы же просто так обещали…
— Так я просто так и отдам. Просто перед ритуалом лучше такие вещи не пить — побочные эффекты бывают…
— Какие эффекты? — нахмурилась я. — Разве это не тот же самый ритуал?
— Нет. А эффекты от смешения в крови ингредиентов капель и зелья, которое ты выпьешь. Несовместимы они, друг друга подавляют. Там просто одна травка есть, которая… Словом, если я говорю, что не надо пить, то не надо пить. После, когда зелье из крови питьём выведем, можно будет. Да не волнуйся, я тебе отвару дам — ничего не должно быть, тем более, виконта в городе нет. Или перед отъездом он постарался?
Я видела, что за усмешкой и грубостью последнего вопроса скрываются ревность и сожаление, что на месте хозяина был не он. Что я принадлежала другому.
— Тьёрн, а я могу отказаться? От ритуала. Я не хочу на Грань, у меня же сын…
— Значит, оказать мне услугу ты не хочешь, — вздохнул маг и погрустнел. — Жаль, но твоё право. Ещё вина?
Я промолчала, и он заново наполнил бокал.
— Но разве это должна быть именно я? У вас же там… Я видела хыр, наверное, кто-то из них подойдёт.
— Из тех? — скривился маг. — Нет, они бесполезны, нужно будет искать нового проводника… Понимаешь, у всех разное тело, разная реакция, да и связь души, сознания и… Да и мне было бы легче и приятнее, если бы это была ты. Но ничего, я кого-то найду. Давай я тебе персик разрежу?
Машинально протянув ему тарелку, я задумалась. Ну, не станет он предлагать мне участвовать в чём-то опасном. С другой стороны, ритуал связан с магией Смерти, а я мать… Нет, сначала нужно узнать, в чём дело, а потом соглашаться.
У Тьёрна было очень уютно, время летело незаметно.
Мы выбирали удобный день, сойдясь во мнении, что попытку моего бегства нужно назначить на середину следующей недели, в самый разгар учений, когда норну будет не до меня.
Тьёрн говорил, что та местность безлюдная, дикая, скалистая, один из островов Восточного архипелага. Он надеялся, что из-за каких-то горных пород (он называл какие, только я не запомнила) связь будет искажаться, и эффективнее окажется голубиная почта.
Да и возьмёт ли с собой в бой (пусть и ненастоящий, но тоже серьёзный, требующий предельной концентрации, как на командовании, так и на анализе ошибок и просчётов) хозяин тот шарик, с помощью которого он беседовал с сеньором Мигелем?
Допустим, он что-то оставил госпоже, но умеет ли она этим пользоваться? К тому же, эту вещичку легко украсть, норина Мирабель и не заметит. А так у меня будет фора в день, а то и два — щедрый подарок для беглой торхи.
Вино теплом струилось по жилам, расслабляя, заставляя поверить, что всё уже позади, и мы с сыном на свободе. Я и забыла, что зашла на час, не спеша уходить. Мне не хотелось уходить. Здесь мне хорошо, здесь мой друг, здесь оживают все мои.
До грудного кормления ещё далеко, а кашей его, если что, кормилица покормит. Тем более что за едой он часто капризничает, а я потом платье застирываю от его художеств. Причём, капризничает именно после дневного сна.
