Ольга Романовская - Песочные часы
Вечером принесли какую-то депешу. Вскрыв её перед ужином, хозяин нахмурился и ушёл в кабинет, писать ответ и отослал его с нарочным.
Весь остаток текущей и всю последующую неделю норна дома не было: кажется, он проводил строевые смотры и рассматривал вопросы о вынесении поощрений и наказаний.
Солдаты в Гридоре, хоть пехотинцы и артиллеристы официально подчинялись непосредственно Его величеству и, соответственно, опосредовано, назначаемым им высшим военным чинам. Поэтому, в силу должности, коннетабль и для них был начальником, и наложенное им взыскание немедленно приводилось в действие. Если, разумеется, командир не обжалует его у короля. Но тот, наверняка, не станет заниматься такими пустяками.
Пользуясь отлучками норна, я больше времени проводила с Тьёрном. Ничего не могла с собой поделать, ткала паутину лжи, рисковала, но всё равно ходила к нему. Потому что с ним было тепло и уютно, потому что, переступая порог его дома, я становилась человеком. Мы болтали, весело и непринуждённо, обо всём на свете. Я ела шоколад, потягивала вкуснейший чай.
Тьёрна интересовало абсолютно всё, связанное со мной, и я, не стесняясь, делилась с ним детскими воспоминаниями, желаниями, мечтами. А он слушал.
А однажды он подарил мне цветы. Я не знала, что с ними делать, глупо стояла и улыбалась. Нет, это были вовсе не розы, а что-то простенькое, но не менее невероятное для зимы.
В тот день, осмелев, мы даже отправились гулять. Нет, я пыталась отговорить Тьёрна, но он был непреклонен. Замаскировал меня и повёл показывать самые любимые уголки Гридора. Мы даже вкусных сладких булочек с лотков разносчиков поели и согрелись на какой-то старинной улочке обжигающим пуншем.
Я смеялась, чувствуя себя такой счастливой. Жаль, что отведённое нам время так быстро пролетело!
И страх, я не испытывала страха. Нет, вначале опасалась, что меня узнают, доложат хозяину, но потом успокоилась. Может, виноват пунш, а, может, Тьёрн.
На прощание он сунул мне пакетик орешков в шоколаде. Ночью тайком лакомилась ими, воскрешая в памяти события этого чудесного вечера. Норн о нём так и не узнал.
В двадцатых числах февраля хозяин велел сложить его вещи из расчёта нескольких недель. Он уезжал командовать объединёнными войсковыми учениями. Во время реальных крупномасштабных боевых действий норн, скорее всего, делил руководство с ещё двумя или одним, в зависимости от воли монарха, людьми, хотя король мог вверить ему бразды правления всеми своими полками. Но так поступали редко, только в случае серьёзной угрозы: слишком велик соблазн государственного переворота. Именно боязнь его заставляла отдать под крыло коннетабля Наездников и кавалерию, а над пехотинцами и артиллеристами поставить двух разных командиров меньшего звания, преданных короне.
Тем не менее, коннетабль имел право вмешиваться во внутренние дела любых родов войск, направляя свои пожелания в обход генералов и полковников в дворцовую канцелярию военного министерства.
Я сидела на коленях у хозяина, наблюдая за тем, как он выводит на бумаге сухие указания командующим подразделений: куда и как явиться и прочие неинтересные мне вещи. Рассеянно гладя меня по волосам, норн запечатал письма личной печатью с изображениями меча и дракона, позвонил в колокольчик и велел вошедшему слуге немедленно оправить адресатам голубиной почтой. Я порывалась сделать это сама, но хозяин удержал, сказав, что мне не пристало бегать по дому, как какой-то хыре. Я даже опешила: я ведь служанка, это входит в мои обязанности, а тут «не пристало».
— Боюсь, я не смогу взять тебя с собой, хотя очень хочу, — вздохнул норн, коснувшись моих пальцев. — Там полевой лагерь, минимум удобств. Дня два на лошади, потом прилетит Раш… И место дикое, тебе даже заняться нечем будет — не заставлю же я тебя целыми днями в палатке сидеть? А на учениях опасно — вдруг что случится. Если только рядом со мной, но так непринято, да и ты устанешь, перепугаешься, замёрзнешь. И опять-таки Рагнар, ему сейчас нельзя без матери. Хотя проводить меня ты можешь, до места сборов. А потом я тебя обратно в Гридор отправлю, под надёжной охраной.
Он замолчал, перебирая мои волосы, будто ожидая ответа.
— Как пожелаете, хозяин. Долг торхи — повсюду следовать за своим владельцем.
— Чем это там я владею? — рассмеялся норн, наградив лёгким поцелуем. — Ты сама хотя бы в это веришь? — и, погрустнев, добавил: — Я не хочу уезжать. Умом понимаю, что это самое лучшее время, чтобы проверить армию на выносливость, а не хочу. Так недолго пропустить, когда сын первые самостоятельные шаги сделает. Лей, обещай, что ты не наделаешь глупостей, никому не нагрубишь, не будешь гулять вечерами одна, да и днём тоже.
Я кивнула. Я ничего не обещаю вам, мой норн, но опасностей искать не буду.
— Я Мирабель магический шар оставил, если что случится, она немедленно сообщит. Вечерами со мной поговорить не хочешь?
Видимо, моё выражение лица заменило ответ, потому что хозяин тут же, усмехнувшись, назвал свою просьбу глупостью и, слегка хлопнув по мягкому месту, отправил меня собирать вещи.
Он будет скучать. Даже жалко его. А ведь мог взять с собой, наплевав на моё удобство, думая только о себе. Так бы многие хозяева делали. Всё-таки мне очень повезло с ним, так повезло, что я буду всю жизнь молиться за его здоровье, его и норины Мирабель. Пусть у них родится ещё один ребёнок, пусть он её полюбит, ведь она такая хорошая. И норн тоже достоин, чтобы его любили.
Но каким бы ни был добрым и нежным хозяин, он всё равно хозяин. Хотя, что скрывать, отношусь я к нему с теплотой, совсем не так, как семь лет назад. Шоан, а ведь и вправду, почти семь лет прошло! И Рагнару скоро годик…
Госпоже повезло с мужем. Раз уж у них браки всё равно не по любви, то Сашер альг Тиадей — самый лучший вариант. Она ведь и влюбить его в себя бы могла… если бы не зелёноглазая торха, родившая хозяину долгожданного наследника и так похожая на его первую супругу.
Последнюю ночь я провела в постели норна. Он занимался со мной любовью и в перерывах просил беречь себя, давал кучу наставлений, продиктованных беспокойством, которые, увы, я соблюдать не собиралась.
Норн начал колебаться, засыпая, даже заявил, что возьмёт меня с собой, но утром передумал. В самый последний момент, перед завтраком, когда я уже переоделась в традиционное платье торхи.
— Ничего, как-нибудь переживу пару недель без приятностей по ночам, — усмехнулся он. — Даже полезно. Если все ангерские военные будут так же падки на плотские утехи, то от них не будет толка в бою. Командующий должен подавать пример, пример стойкости и собранности — так что никаких зелёноглазок! Заодно освободившееся время потрачу с пользой.
— Как? — не удержавшись, спросила я.
— С картой, изучением диспозиции, составлением планов наступления и обороны, расчётом возможных действий противника — словом, кучей полезных, а в реальном бою — жизненно важных мелочей. А о чём я буду думать, если возьму тебя с собой? Правильно, о несколько иной диспозиции. Кстати, проверю-ка я моральный дух подчинённых, уверен, кучу рабынь и проституток притащат. Прогоню всех, чтобы о деле думали.
Хозяин завтракал уже в знакомой мне зелёной военной форме с золотыми нашивками. Собранный, серьёзный, подтянутый. Поел быстро, не отвлекаясь на разговоры, велел седлать коня и зашёл к себе за оружием и кожаной сумкой с личными вещами и документами.
На прощание поцеловал сначала жену, потом детей, наконец, меня, спустившуюся проводить его в холл и помочь одеться. От помощи, впрочем, категорически отказался, наградив ещё одним поцелуем, на этот раз на глазах у супруги и прислуги. Обещал вернуться не позже собственного дня рождения и уехал.
У меня было минимум две недели, и я собиралась провести их с пользой. Когда ещё судьба пошлёт такой шанс?
На следующий день мне ничего не стоило уговорить госпожу отпустить меня одну в гости «к знакомой». Вернее, я отправилась гулять с Рагнаром, как и положено, со слугой, а потом, сославшись на разрешение норины Мирабель, отправила его с сыном домой, чтобы «на минутку» заскочить к одной торхе, с которой якобы познакомилась на давнем балу. Разумеется, я пошла в Университет, к Тьёрну.
Рискованно? Да, но иначе никак, не бегать же по ночам?
Посижу у него полчасика, никто и не заподозрит. Тем более, я с собой накидку захватила, спрятала под шубой. Её я накинула в конце аллеи, когда слуга и Рагнар скрылись из виду: не стоит привлекать к себе внимание солдат, пусть даже те, кто охраняют ворота Университета, больше заняты своими делами, чем досмотром посетителей. До темноты на территорию учебного заведения может зайти, кто угодно, а после… Те, кто могут входить после, в услугах привратников не нуждаются, прекрасно обходятся сами: либо ключами и калитками, либо потайными ходами и магией.
