Владимир Холкин - Авгур

— Ты уверен?

— На сто процентов. Наверно, поэтому и хотят меня завалить — я единственный, кто их наблюдает во всей красе. А вот чего им надо в глобальном смысле — это уже вопрос посложнее. Кстати, раз они в такую силу вошли, то, по идее, и базы у них должны быть. Ну, то есть, логова. Болота эти черные, например, в Эксклаве еще остались?

— Да ну, ты что. Все выжгли после войны. А потом бетоном залили. До сих пор стоят пустые площадки. Одну только и застроили — лет семь-восемь назад, пожалуй.

— И что там теперь?

– «Питомник». Ну, этот…

— В который девчонок свозят?

— Угу.

— А чей он? Что за контора?

— Да не знаю я! Мне, думаешь, докладывают? Я ушел, когда Союз развалился. А про нынешний бардак мне даже думать противно. Конторы новые появились — хрен знает, чем занимаются. Каждый сам за себя — феодалы, бляха. А этим, наверху, похоже, насрать. Не люблю я ныть, Андрюха, одно скажу — в наше время все по-другому было…

Михалыч махнул рукой и снова потянулся к бутылке. А Андрей пытался выстроить логическую цепочку. Итак, еще раз. Были болота. При Союзе их выжгли, и больше туда никто не совался. Потом Союза не стало. И сразу на одном из бывших болот построили непонятный «питомник». И кто же там рулит? Инга рассказывала, что вербовать ее приходила молодая строгая тетка. Даже гадать не надо, кто это был. Значит, ведьмы (будем их так называть для краткости), которые раньше встречались только в легендах, да еще в манускрипте, что получил Андрей, теперь выходят на сцену. Нагло выходят, на мелочи не размениваются. И им зачем-то нужны девчонки с красным узором. Мутные дела завертелись, мутные. Как там выразился Михалыч? Дескать, времена изменились…

Андрей потер виски, чтобы лучше соображать. Что-то было в этой последней фразе седого — что-то очень знакомое, словно осколок, застрявший в памяти. Точно, точно… На эту тему был незаконченный разговор, когда они ехали из Москвы. Рома жаловался тогда на мерзость советской жизни, а в ответ услышал…

— Михалыч, — сказал Андре й, — помнишь, Рома про совок рассуждал? А ты ему возразил — имелась, дескать, в Союзе такая вещь… Она нематериальна, но перевесит все то дерьмо, что произвел совок… Вот как-то так примерно. Потом отвлеклись, и ты не договорил. Что ты имел в виду?

— А почему ты вспомнил?

— Не знаю, просто чувствую, что это мне сейчас нужно. Такое ощущение вдруг возникло, что именно за этим к тебе пришел. Как будто я сейчас услышу ответ, от которого все зависит…

— Ну, это ты загнул. Никаких философских тайн я тебе не открою.

— И тем не менее.

— Все очень просто, на самом деле. Вот скажи, ты бы хотел жить в будущем?

— Чего? — Андрей даже подавился от неожиданности.

— В будущее, говорю, тебе хочется? Как оно тебе представляется, исходя из сегодняшней ситуации?

Андрей задумался, и узор на его руке замерцал, словно подгоняя воображение. Исходя из сегодняшней ситуации? Ну, ладно, что у нас там сейчас с научным прогрессом? Компьютеры, интернет — это, пожалуй, главное. Через пару лет совсем дешевые станут. Каждый сможет купить. Все будут сидеть, прилипнув к экрану. Мобильники, опять же, с функциями компьютера. Ладно, еще что? Геном человека, по идее, скоро окончательно расшифруют. Клоны, овечка Долли… И, наконец, биология в сочетании с микросхемами — сразу «матрица» вспоминается, не зря же фильмы снимают. С космосом что? На Марс в ближайшие лет двадцать не замахнемся. А то и вообще про него забудем. На небо перестанем смотреть — станцию «Мир» вот только затопим. А лет через сто? Фиг знает. Но как-то не очень верится, что пресловутая Альфа Центавра будет в центре внимания…

— Нет, знаешь, — сказал Андрей, — в будущее я не хочу. Во всяком случае, в то, которое мне видится из нынешнего момента.

— А в какое хочешь?

— В какое? Ну, в то, про которое в книжках писали — лет тридцать назад, примерно. Чтобы звезды и вся фигня. И коммунизм до кучи… Блин, самому смешно. Но мечта была красивая, согласись.

— Соглашаюсь, — сказал Михалыч. — Я про это и говорил. Была мечта — эфемерная, но многим она казалась реальной. Но Западе, кстати, тоже про это книжки писали — Саймак, хотя бы. Но там это было отклонение от стандарта. А у нас хватало людей, которые совершенно искренне верили, что настанет такое будущее. Песню про «прекрасное далёко» все-таки у нас сочинили, а не у них. Другое дело, что наличие прекрасной мечты совершенно не означает, что сейчас, в текущий момент ты должен жить в нищете. Тут мы могли бы у Америки поучиться. Но это, повторяю, другой вопрос.

М-да, подумал Андрей, все это интересно, конечно, но ясности не прибавилось. Посидели, выпили коньяку. По ходу дела удостоверились, что страна, занимающая одну шестую часть суши, незаметно потеряла мечту. Блин, да у нас каждый третий кухонный разговор приводит к глобальным выводам. Толку-то что? В паре километров отсюда Инга по-прежнему лежит без сознания, потому что по глупости связалась с Андреем. Точный момент, когда она впала в кому, ему, правда, не известен, но можно поспорить — за пару секунд до этого зажглись три факела в заброшенном цехе.

А еще рядом есть болото, которое, похоже, выжгли не до конца. И сейчас там стоит «питомник», где, с большой долей вероятности, содержится небезызвестная Ксюша. С одной стороны, так ей и надо, чтобы меньше выпендривалась, а с другой — не мешало бы, все-таки, ее оттуда извлечь. Можно пинками — в память о старой дружбе. А потом уже в башню — чего тянуть…

— Ладно, пойду я, — Андрей поднялся. — Спасибо за угощение.

— Что делать думаешь?

— Навещу одно заведение. Пансион благородных девиц, так скажем.

— Может, с тобой поехать?

— Не надо. Но спасибо за предложение.

Они вышли в прихожую, и Андрей уже хотел попрощаться, когда из комнаты вдруг долетели звуки, похожие на грохот орудий. Он даже не стразу сообразил, что там работает телевизор.

— Ни фига себе. Что за мультики она смотрит?

— Не знаю, — Михалыч, похоже, тоже был удивлен.

Он зашел в комнату, Андрей из любопытства шагнул за ним. Да, кадры, мелькавшие на экране, мало напоминали мультфильмы.

Андрей узнал Манежную площадь. И по ней сейчас ползли танки.

— Светочка, — сказал Михалыч, — что это здесь показывают?

— Не знаю, деда! Я «Том и Джерри» смотрела, потом их вдруг отключили, а теперь вот это идет.

Она взяла пульт, желая сменить канал, но Михалыч попросил:

— Ты пойди пока в другую комнату. Поиграй там немножко, ладно?

Седой сделал звук погромче и подошел к экрану.

Один из Т-90 слегка довернул башню, и камера проследила, куда теперь направлена пушка. На Охотном Ряду была баррикада — перевернутый автобус, несколько легковушек и даже, кажется, вырванный с корнем фонарный столб. Вся эта куча перекрывала подход к парадным дверям Госдумы.