Тимур Туров - Ядовитая кровь

– С боков появились, с арканами, – тихо сказал Качура. – Я в полон не пойду...

– Не иди, – так же тихо ответил Черепень.

– Поможешь, если...

– Помогу. Только и ты...

– Отпускаю тебе этот грех, – сказал Качура.

– И я тебе отпускаю...

– А я ничего никому не отпущу. Попы нашлись, – зло бросил Чугайстр. – Они меня убить должны. Они, не брат мой, а нехристи. Убить, если у них получится, матери их тысячу типунов на язык и задницу. В полон возьмут – в рожи их плевать стану, рот заткнут – пердеть буду, задушу иродов... А если задницу заткнут...

– Напряжешься, лопнешь и дерьмом своим ядовитым всех забрызгаешь, – закончил за него Качура, и все трое захохотали – громко, искренне, словно и не ждала их смерть на вершине соседнего холма, словно не подкрадывалась она к ним сзади.

Приблуда вскинул руку и выстрелил. Облако порохового дыма ослепило его, не дав рассмотреть – попал он или нет. Что-то большое гибко взметнулось из травы в десяти саженях от него.

Выстрелив один раз, Приблуда бросил пистоль, и, целясь из другого, вытащил из-за пояса третий. Самопал был приторочен к седлу, и так сразу схватить его не получится.

Степному ветру, наверное, было и самому интересно, что там происходит внизу. Он торопливо разогнал облако дыма, словно курильщик, перед церковью вынувший люльку изо рта и разгоняющий табачный дымок.

Выбравшееся до половины из-за горизонта солнце отразилось от гладкого, словно отлитого из жидкого металла, тела.

Здоровенный змей... Саженей пять, не меньше, толщиной с человеческое туловище. Изогнулся, свернулся кольцами в мучительной судороге, как дождевой червяк, перерубленный заступом.

Не зря отец учил Приблуду стрелять. Сейчас порадовался бы за приемного сына.

Рана у змея была на шее, возле самой головы. Из нее текла вязкая, похожая на гной кровь, летела брызгами по сторонам при каждом движении.

– Попал! – вскрикнул Приблуда и снова выстрелил – снова попал, пуля ударила в пасть змею, раздробила нижнюю челюсть. Осколки повисли на порванной коже, кажется, даже зубы болтались там же.

Татары закричали, послышался топот, гортанные выкрики – бросились спасать своего перевертня? Не успеют.

Приблуда спрыгнул с коня и побежал к бьющемуся в пыли чудовищу. Спасибо Чугайстру, подарил пистоль. И зарядил дробью. Ползучая тварь билась так отчаянно, извивалась и бросалась из стороны в сторону так стремительно, что одной пулей он мог в нее и не попасть.

А вот восьмью кусками серебра, да почти в упор – тут Волк, проклятый предатель Волк, был прав.

Приблуда выстрелил с левой руки, но в этот самый момент змеиное тело выпрямилось, хвост ударил по руке и все серебро выстрела ушло вверх, словно целился Приблуда в ветер.

Но ветер не обратил на это внимание, он был слишком увлечен зрелищем, только снова разогнал облако дыма, чтобы не мешало.

Левая рука повисла, боль пронзила все тело, но Приблуда устоял на ногах, вытащил из ножен саблю и рубанул ею туда, куда смог дотянуться – по хвосту.

Клинок вошел в плоть с хрустом, шипение змея превратилось в стон, Приблуда прыгнул вперед – и услышал, как над ним пронеслось змеиное тело. Снова ударившись левой рукой, Приблуда все-таки вскочил и отпрыгнул в сторону – истекающее кровью чудовище все еще двигалось стремительно, словно и не получило тяжелых ран.

Вот змей изогнулся молнией, приподнял окровавленную голову, глянул прямо в глаза Приблуде, и разом ослабло тело парня, холод стал оседать инеем в его жилах, сжал ледяными пальцами сердце.

Все исчезло: крики, звон стали, ржание лошадей, – только медленные удары сердца, ледяной холод, и пронзительный, яростный взгляд змея.

Приблуда пошатнулся, змей поднял голову, теперь она покачивалась перед самым лицом человека. Клочья плоти, сгустки крови – и холодные мерцающие глаза. Ближе.

В пасти твари что-то шевельнулось, Приблуда с ужасом понял, что это кровоточащий обрубок языка. Перевертень мог убить человека в любой момент, но тянул, то ли желая насладиться местью, то ли преодолевая собственную боль.

Ближе.

«Осталось только гнилое мясо», – сказал татарин.

Один плевок.

«Им нужны живые», – сказал Черепень.

Но змею живой не нужен. Змей хочет убить. Еще чуть-чуть.

У него выбиты зубы, он не может ни укусить, ни плюнуть ядом. Он убьет одним ударом. Или раздавит в стальных кольцах. Он сейчас выбирает для Приблуды смерть...

Сверху что-то обрушилось на голову змея. Удар был стремительным, но змей успел отреагировать, махнул хвостом – комок перьев отлетел в сторону.

Змей успел, но он отвел взгляд, потерял глаза Приблуды. И не успел снова приготовиться к броску – посеребренная сталь с хрустом вошла прямо в окровавленную, разорванную пасть.

Приблуда выдернул клинок и ударил снова, наотмашь, от левого плеча, протянув клинок, как учил отец. Саблей не рубят, саблей режут, сынок. Режут...

Сабля взвизгнула, перерезая хребет змея, тело чудовища выгнулось, распрямилось, собралось в кольца... Приблуда чудом уклонился от предсмертных ударов, снова замахнулся и воткнул саблю, прибил с хрустом голову перевертня к земле.

И оглянулся.

Как ни странно, но козаки еще были живы. Черепень давно упал бы, если бы не был привязан, из груди торчали две стрелы, правая рука висела, а кисть, почти отрубленная, держащаяся только на лоскуте кожи, болталась в такт движениям атамана.

Чугайстр разрядил пистоль в татарина, швырнул бесполезное оружие, выхватил второй пистоль, но тут закричал Качура – аркан захлестнул его за плечи, и татарин разворачивал своего коня, чтобы сбросить козака с седла, утащить его в полон.

Качура замахнулся саблей, чтобы перерубить кожаную веревку, но другой татарин, бросившись вперед, молниеносно рассек ему запястье, и сабля выпала.

Качура закричал снова, ярость и бессилие были в этом крике, Чугайстр выстрелил, не целясь. Пуля ударила Качуру точно в сердце, подарив быструю смерть.

Приблуда бросился вперед, к своему коню, за самопалом. Сабля осталась в земле, он не смог ее выдернуть.

– Я сейчас! – крикнул Приблуда. – Сейчас...

Сильный удар сбоку бросил его на землю. Приблуда вскочил, но новый удар опять свалил его, и тяжесть, навалившись на грудь, не дала подняться.

В нос ударил тяжелый запах. Звериный запах.

Приблуда закричал, взмахнул правой рукой, чтобы ударить Волка, но тот перехватил руку зубами, сжал. Приблуда рванулся, но зубы сомкнулись сильнее, и Приблуда снова закричал, но не от злости на этот раз, а от боли.

Волк не отпустил его.

Приблуда видел, как откинулся в седле Черепень, выронив из левой руки саблю, и как Чугайстр каким-то чудом, извернувшись, дотянулся концом своей сабли до его груди и остановил сердце.