Джон Толкин - Сильмариллион

— Очнись же, Турин, сын Хурина Талиона! У Иврин вечно журчит смех; ее питают неисчерпаемые кристально-чистые источники, защищенные от скверны самим Ульмо, Владыкой Вод, что в древние дни создал эту красоту.

Тогда Турин опустился на колени и испил из озера. И внезапно он рухнул наземь, из глаз его хлынули потоком слезы, что так долго копились внутри; и он был исцелен от своего безумия.

Здесь Турин сложил песнь в честь Белега, и назвал ее Лаэр Ку Белег, Песнь Великого Лука; он громко запел ее, нисколько не опасаясь быть услышанным врагами. Гвиндор тогда вложил в его руки меч Англашель, и Турин ощутил его вес, прочность и заключенную в нем силу; однако лезвие его было черным и матовым, а кромка — притупившейся.

— Это странный клинок, — заметил Гвиндор, — я таких прежде не видал в Средиземье. Он скорбит о Белеге не меньше твоего. Но довольно слез; я возвращаюсь домой, где правит род Финарфина, и приглашаю тебя с собой, отдохнуть и вернуть себе силы.

— Кто же ты такой? — спросил Турин.

— Эльф-бродяга, беглый раб, которого встретил и утешил Белег, — отвечал Гвиндор. — Некогда я был Гвиндором, сыном Гуйлина, нарготрондским лордом; но во время Нирнаэт Арноэдиад я попал в плен в Ангбанд.

— Видел ли ты там Хурина, сына Гальдора, воина Дор-ломина? — с надеждой спросил Турин.

— Нет, не видел, — покачал головой Гвиндор. — Но по всему Ангбанду ходят слухи, что он по-прежнему противится Морготу; а тот за это наложил проклятье на него и всю его родню.

— Охотно верю, — мрачно кивнул Турин.

Оставив Эйтель Иврин, они направились вдоль берега Нарога на юг, пока их не остановил отряд эльфийских разведчиков, которые повели их в скрытую крепость в качестве пленников. Так Турин пришел в Нарготронд.

Поначалу собственный народ не признал Гальдора, ибо тот уходил молодым и полным сил, а вернулся постаревшим, словно смертный, из-за перенесенных мучений и тягот рабского труда. Но дочь Ородрета, Финдуйлас, узнала его и тепло поприветствовала, поскольку была влюблена в него еще до Нирнаэт. Гвиндор же, очарованный ее красотой, дал девушке имя Файливрин, что означает "блики солнечных лучей на водах Иврин". В знак уважения к Гвиндору Турина допустили вместе с ним в Нарготронд, и Турин был принят здесь с почетом. Но когда Гвиндор хотел представить его, Турин опередил его, сказав:

— Я Агарвайн, сын Умарта (то есть Запятнанный Кровью, сын Злополучного), лесной охотник. — И эльфы Нарготронда больше не расспрашивали его ни о чем.

По прошествии времени Турин удостоился особого расположения Ородрета, да и большинства обитателей Нарготронда. Ибо он был молод, и лишь недавно вступил в пору зрелости; а на вид Турин оказался истинным сыном Морвен: темноволосый и светлокожий, с серыми глазами и таким красивым лицом, какие редко встречались у людей в Прежние Дни. Речь его и манера вести себя говорили о полученном в древнем королевстве Дориат воспитании, и даже среди эльфов его можно было по ошибке принять за нольдорца из благородного рода; поэтому многие прозвали его Аданеделем, Человеком-Эльфом.

Меч Англашель перековали для него искусные кузнецы Нарготронда, и кромка лезвия, хоть и осталась черной, засияла хорошо отточенным металлом. После этого меч стал называться Гуртанг — Смертельное Железо.

Турин настолько хорошо владел мечом, что на Защищенной Равнине вскоре стал известен под именем Мормегиль, Черный Меч. Эльфы говорили:

— Мормегиля не победить, разве что случайно, иль при помощи предательской стрелы издалека.

Приняв во внимание последнее соображение, эльфы снабдили его гномьей кольчугой; сам он, бродя однажды в мрачном настроении по оружейным, нашел там позолоченную гномью маску. И когда перед сражением он надевал ее, враги при виде его разбегались в страхе.

Сердце Финдуйлас, ранее принадлежавшее Гвиндору, против ее воли обратилось к Турину; но Турин совершенно не замечал этого. Безответная любовь больно ранила сердце Финдуйлас, и она с каждым днем становилась все молчаливее и печальней. Гвиндор, заметив это, преисполнился горьких раздумий.

— Дочь рода Финарфина, — обратился он однажды к ней, — пусть не останется меж нами недомолвок. Несмотря на то, что Моргот разрушил всю мою жизнь, тебя я люблю по-прежнему. Следуй велению своего сердца, однако помни: не пристало Старшей Дочери Илюватара идти замуж за Младшего, да и недальновидно, ибо жизнь его коротка, и вскоре оставит он тебя вдовой до самого конца времен. Судьба, быть может, делает иногда исключения по причинам, нам неведомым; однако избранник твой — не Берен. Его ведет предопределение свыше, это можно прочесть в его глазах; но рок его темен. Не нужно вмешиваться! Но ежели ты твердо решишь сделать это, то любовь твоя принесет лишь горечь и смерть. Послушай же моего совета! Имя Агарвайна, сына Умарта, принадлежит ему по праву, однако на самом деле зовут его Турин, сын Хурина, которого Моргот держит пленником в Ангбанде, и чью родню он проклял. Не сомневайся же во власти Моргота Бауглира! Разве ты не видишь ее последствия на моем челе?

Финдуилас долго молчала, обдумывая услышанное, а под конец сказала только:

— Турин, сын Хурина, не любит меня; и не полюбит никогда.

А когда Турин узнал от нее об их разговоре с Гвиндором, то не на шутку разозлился.

— Ты дорог мне, ибо спас меня и уберег от многих опасностей, — сказал он Гвиндору. — Но теперь ты сослужил мне плохую службу, раскрыв тайну моего настоящего имени и призвав на мою голову предсказанный рок, от которого я предпочитаю пока скрываться.

— Рок этот заложен в тебе самом, а не в имени, — возразил Гвиндор.

Узнав о том, что Мормегиль на самом деле — сын Хурина Талиона, Ородрет оказал ему великие почести, и Турин занял подобающее положение среди нарготрондцев. Однако ему по-прежнему не нравились принятые среди них способы ведения войны — нападения из засад, стрелы из-за кустов, тайные тропы и скрытое наблюдение… Ему хотелось честной и открытой схватки, и чем дольше он говорил об этом с королем, тем чаще тот начинал об этом задумываться; ибо он ценил мнение Турина и всегда прислушивался к его советам.

Именно в те дни эльфы Нарготронда сменили тактику ведения боевых действий, став открыто выходить на поле боя; арсеналы их значительно пополнились. По совету Турина через речку Нарог к Вратам Фелагунда нольдорцы перебросили крепкий мост, по которому отрядам было значительно легче покидать крепость. И вскоре от воинства Ангбанда были очищены все земли меж Нарогом и Сирионом на востоке и меж Неннинг и опустошенными гаванями Фалас на западе.