Валентин Юрьев - Паучий замок

— Есть и думающие, но они все — мои друзья!

— Друзья? Все?

— Да, мудрейший, Все!

— И эта… этот воин?

— Этого воина я люблю больше чем себя самого!

— Тогда ты счастливый ирит.

— Да, мудрейший.

Он шевелит пальцами и около входа возникает перегородка, за которой видны чан с водой, треножник с огнём, лёгкие столы и даже табуреты, короче, маленькое кафе.

Я прогоняю своих ребят есть и спать, но не уходят принц и Канчен-Та, их любопытство намного сильнее голода.

— Я готов, мудрейший. Мне понадобится квадратный столик, на поверхности которого будут изображены квадраты двух оттенков, тёмного и светлого, ровно по восемь квадратов в высоту и восемь в ширину, которые стоят через один.

Не умея толком объяснять, я показываю размеры и форму руками, постепенно всё получается. Все детали появляются из воздуха, бракованные в нём же растворяются.

Теперь понадобится два войска. Тоже двух цветов. Восемь простых воинов… прекрасно, только можно им к ногам приделать маленькие диски, чтобы они не падали? И сделать их чуть поменьше…

Ну, прямо кружок "Умелые руки"!

— Теперь король и королева. Чудесно! Два рыцаря тёмных и светлых. Два… воина, которые могут ездить на животных, две сторожевые башни.

Канчен-Та уже не может себя сдерживать и тихо поскуливает от восторга, потому что фигурки получаются необычайно красивые, реальные и сказочные одновременно. Их глаза из прозрачного камня, блестят как живые, а оружие сверкает металлом, даже маленькие пальцы с крошечными ногтями украшены золотыми кольцами, не говоря уж об одежде королей и королев.

— Войска перед боем выстраиваются одинаковым строем: башни по краям, дальше наездники, затем рыцари, а в середине король с королевой. Перед ними встают простые воины.

Я рассказываю, как ходят фигуры, как прыгают наездники через барьеры, объясняю принцип игры. Мудрец, пока что скучает. Ему любопытно, но самоуверенность подсказывает, что его мудрости окажется достаточной даже в незнакомой игре.

Мы начинаем играть и третьим ходом задавака получает "Детский мат". Если бы он знал название, то, наверно, съел бы свои мягкие туфли. Не понимает, бедный мудрец, как он так просто попался.

Начинаем заново и снова — полный разгром. У Верта глаза горят сильнее, чем перед захватом хассанов. Он думает, что постиг мудрость игры, глядя на неё со стороны. После седьмой партии, мудрец ехидненько уступает место принцу и злорадно смотрит, как моя башня, сделанная из кирпичиков, легко врывается на заднюю линию принца и уничтожает всё его войско, которое он напрасно кинул в неподготовленную атаку.

Несколько партий проходит с мудрецом и я вижу, как он подстёгивает себя, заставляет сосредоточиться, но постепенно познаёт, что такое вилки, от которых не спрячешься, что такое — пролом, жертва, когда все фигуры отдаются за слово "победа", как простой воин становится королевой, дойдя до последней линии, много тайн у этой игры!

Принц лезет подсказывать, все табели о рангах смешиваются так, что мы, как голоногие малыши в песочнице, уже не имеем ни званий, ни родословных, мы — одинаковые!

Старик, однако, доказывает, что он мудрее нас и в воздухе возникает пачка бумаги, не кожи, а именно бумаги, и маленькая кость сама бегает по ней, заново записывая правила, а я объясняю те тонкости, которые ещё помню. Игрок я самый начальный, нахватался во дворе первых шагов "Юного Шахматиста". Хвастаться, честно говоря, нечем. Папа не играл со мной, а нахально раздевал, произнося мудрёные слова типа 'гамбит в дебюте'.

— Ты развлёк меня, думающий. Давно я так не улетал в царство фантазий. Однако утро скоро. Уже светает. Мне надо подумать, отдохните пока.

Мы отходим туда, где мощно храпят мои ребята, я укладываю Канчен-Ту на блистающий пол, кладу ей под голову свой мешок, а мне самому надо дождаться решения неизвестной пока задачи, и поскольку здешний мир жесток, ждать можно всякого.

Мы с Вертом перекусываем и ходим между экспонатами, перешептываясь по поводу всего происшедшего за эти два дня. Нам ещё предстоит избавиться от зверя, найти выход наружу, решить, что делать с раскопками, в которых шастает такой жуткий монстр, обдумать, говорить ли об этом вождям, или верить, что летом чудище уходит. Мы обсуждаем, стоит ли искать дальше те камни, ради которых мы сюда пришли, когда палец мудреца зовёт к себе:

— Ты заставил меня долго размышлять, думающий. На этой горе уже много лет было моё любимое место для уединения. Место, о котором не знала ни одна живая душа в этом мире. Я думал, что занял тихий угол, не посещаемый никем, кроме варваров, но ты убедил меня в том, что время сдвинулось.

Я больше не смогу чувствовать себя уединённо в этом месте и ухожу. Но я хочу отблагодарить тебя, юноша, так что думай, что ты хочешь взять отсюда?

— Прости, мудрейший, но может быть, не стоит уходить, мы сумеем молчать, я обещаю тебе

— Если бы мне это было нужно, вы бы могли и совсем замолчать, но ты не понял, думающий. Ты — просто первый. Так всегда бывает, народы плодятся, растут и им становится тесно даже в холодных углах и находятся неусидчивые и смелые, которые лезут вперёд в поисках вот этого — он насыпал прямо из руки горсть золотых монет — или вот этого — рядом с кучкой золота появились сверкающие камни, — выбирай, ты заслужил.

— Я давно выбрал, если это не слишком дорого! Книга о Планете.

— Но вы же пришли сюда за аномалиями?

— Волшебные камни могут лишь помочь сделать то, что можно достичь другим путём, обучением, а эта Книга — чудо из всех чудес!

— Маленький хитрец, ты хочешь взять, действительно, самое лучшее, что ж, мне придётся поработать, чтобы сделать себе новую, будь по-твоему, пусть это будет память о нашей ночи… Ну а ты, принц, что бы хотел ты взять отсюда?

— Сначала я подумал, что это будет книга об оружии. Но теперь, мудрейший, я могу просить только эту игру.

— Что же? Ни книги, ни золото, ни камни, а эти безделушки? За это золото можно нанять дорогих резчиков и они сделают гораздо лучше.

— Мне не надо лучше, мудрейший. Эта ночь не просто необычна, такая ночь может быть только одна за всю мою жизнь и память о ней стоит куда дороже, чем эти камни, которые я найду сам, если сильно захочу.

Мудрец смотрит на расставленные по доске фигуры и у меня в глазах начинает двоиться, кажется, что зрачки сейчас выскочат из глазниц, две доски расползаются в стороны, пока я сумел сообразить, что их и в самом деле стало две. Одну забирает себе принц и он на самом деле счастлив, нашел себе мешочек и туда аккуратно перекладывает хрупкие фигурки.