Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
— Это угольный карьер… — прошептала Тая, все же надеясь на лучшее.
Владимир ошарашенно подскочил к окну, забывая, что оно смотрит в лес, а не на городок.
— Не… Не уверен… Это где-то рядом. Я пойду, Таисия Саввовна. Вы оставайтесь тут, пожалуйста.
Походник в его кармане взвыл мелодией. Владимир отрывисто сказал в трубку:
— Слушаю… Да… Да… Сейчас буду!
Он в дверях остановился и посмотрел на ждущую ответов Таю:
— Это взорвали императорский маглев. От здания вокзала ничего не осталось. Ближайшие дома тоже сильно пострадали. Очень много жертв. Что с императрицей никто не знает. Таисия Саввовна… Я…
Она резко сказала:
— Идите уже! Вы там нужнее.
Дверь за ним закрылась. Тая осталась в одиночестве. Сердце до сих пор грохотало где-то в горле. Как могли протащить столько магоэнергии в императорский маглев?! Как Кот смог такое проворонить?! Как… Тая замотала головой. Не о том думает. Там сейчас Кот, там сейчас Гордей, там сейчас Илья, там куча провожающих высоких лиц, там куча любопытствующих, хотя бы глазком посмотреть на императорский маглев. Там… Там сейчас ад. Там нужна любая помощь.
Она вытряхнула вещи из пакета и принялась быстро одеваться. Она луговушка. Если кто и сможет найти выживших среди обломков поезда и вокзала, то только она. И магмоды, конечно. Выпустить их? Того же Орлова? Он вроде адекватный со слов Ники. Он мелкий, он проникнет в любую щель. И… Сейчас нельзя пренебрегать любой помощью. С Таиных пальцев сорвался иней. Ладно, чем больше она выпустит из себя льда и инея, тем больше места останется для сил леса и полей.
Сейчас или никогда. Кот говорил, что её девиз «Отвага и напор!». Иногда он при этом добавлял «слабоумие» — шепотом и только для Гордея. Оставалось надеяться, что это не тот самый случай.
Плотно зашнуровав кроссовки, Тая выскочила из палаты — она промчалась мимо поста, заявляя медсестре, что выписывается из-за взрыва. На ходу, наплевав на крики, она позвонила Коту, Гордею, Зимовскому, зная, что мешает, зная, что отвлекает, но ей нужен был совет про магмодов из патологии. Звонок никто из мужчин не принял. Это ничего не значит. Они живы. Они не настолько глупы, чтобы умереть. Хотя Гордей часто тренируется в искусстве умирания, зараза такая! Они просто заняты. Тая сама все решит.
Она выскочила на лестницу, промчалась по ней в подвал, оттуда, вводя экстренный код, который ей когда-то сообщил дед, промчалась через подвал инфекционки, оттуда прорвалась в патологию магмодификаций, из подвала снова наверх в диагностическое отделение, чуток заморозив охрану и пугая этим медсестер. Она распахнула дверь ординаторской, в которой сидело трое врачей:
— Нужны мелкие формы магмодов! Срочно! Взрыв императорского маглева, много жертв. Нужны более или менее стабильные — Орлов и другие, кто согласится. Это распоряжение тайного советника Зимовского! — Тая нагло лгала, но что не сделаешь для спасения. — Все претензии ему! И живо! Иначе я сама вскрою все замки.
От мороза, летевшего от Таи прочь, разлетелась дверная ручка. Металл не любит низкие температуры… Тая так и не поняла, что все же сработало: имя Зимовского, ледяной холод, рвущийся из неё, или все же разум — все понимали, что во время катастрофы нужна любая помощь. Впрочем, транспорт им не выделили. Пришлось добираться на своих двоих.
Уже на повороте от поселка магмодов стало ясно, что дело крайне серьезное. От леса вдоль дороги остались голые стволы. Лесок между новым центром и промзоной все же устоял. Откуда-то поднимался в небо дым — только этого не хватало. Вместо домов перед вокзальной площадью руины. Новый вокзал сложился, как карточный домик. Дома в деревне за железной дорогой тоже пострадали. От маглева, вскрытого взрывом как консервная банка, остались только магнитные лыжи и раскуроченные стены вагонов. Старые рельсовые пути смело́ и покорежило, скрутив кое-где в веселые спиральки.
Всюду пыль, искры магимпульсов, не стихающие до сих пор, кровь и стоны. Если кто-то стонет, то он еще жив. Есть еще шанс спасти хоть кого-то.
Особого воя сирен экстренных служб не было — все и так были тут. Кроме, пожалуй, пожарных.
— За работу, господа! — сказал незнакомый парень из патологии, стремительно превращаясь в кота и несясь в самое пекло.
— Танцуем, парни! — хмыкнул Орлов, становясь лисом.
Тая на секунду прикрыла глаза — пижоны-гвардейцы, из них это даже патология магмодификаций не вытравила!
Вокруг нее остались кучи брошенных одежд и тишина.
Тая опустилась на корточки, прикасаясь к земле. Сейчас ей как никогда нужны были силы.
Это её земля.
Это её поля и леса.
Это все её по праву рождения. Это перешло к ней от матери. И сейчас она заявляет свои права. Тут даже вода её. И воздух. И…
Чума, её повело назад, плюхая на зад — все же не стоит замахиваться на кусок не по зубам. Она прикусила губу, по которой потекла кровь. Она справится! Тая потянула силы на себя — ей нужно много, чтобы напитать умирающих, поддержать раненых, утешить напуганных, дать шанс всем. И даже кусочек силы запихнуть в упирающегося Зимовского — жив, гад! Только Гордея и Кота найти не удавалось. Они же не сделают глупость и не умрут?
Глава тринадцатая, в которой разбирают руины
Она никогда так не делала. У неё никогда не было столько сил, и совершенно нет времени приспособиться к ним, научиться, попробовать на кошках, как говорил Гордей. Сейчас его отчаянно не хватало, его умения быстро справляться с любой ситуацией, его спокойствия, его немного насмешливого, но в тоже время уверенного голоса: «Опять начудила, Осень? Будем разбираться!..»
— Будем разбираться… — прошептала Тая, слыша только неумолчный стук чужих сердец. Надо до всех дотянуться, надо дать шанс дождаться помощи каждому, надо пропустить через себя силы и не дать полям и окрестным лесам умереть. Мертвую землю ей не простят. Сейчас она понимала, что пустырь, случайно сожравший полицейских, все же её рук дело — она пробудила землю, а удержать под контролем ей даже в голову тогда не пришло, потому что она никогда не знала истинных пределов своих сил. Сейчас её могли остановить только бетон и металл. Разрушить их
