Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
— Я попрошу Дарью Аристарховну предоставить полиции все данные обследования её автомобиля.
Владимир дежурно улыбнулся — кажется, он не верил, что Сумароковы на такое пойдут:
— Будем премного обязаны, Таисия Саввовна.
Он достал из кожаного планшета, который носил на боку, небольшой полиэтиленовый пакетик с блестевшим золотом кругляшком не больше гроша размером. Владимир протянул его Тае:
— Илья Андреевич очень интересовался вашим мнением об этом.
Тая завертела в руках кругляш. От него уже не несло магоэнергией, но не узнать эту дрянь было сложно — слишком знаком набор рун, отчеканенных на золоте.
— Где нашли эту дрянь?
Владимир зачем-то кивнул — наверное, своим мыслям:
— Значит, не ошиблись.
— Это амулет ложной беременности, — сказала Тая. — Какой срок должен был изображать — уже неясно, все настройки сброшены. Где и у кого вы нашли это?
Такие амулеты были запрещены — они создавали четкую картину беременности у той, кто его носила. Даже сканеры регистрировали беременность, а маги, вроде Таи, «видели» нужного срока эмбрион или плод. Заполучить в супруги строптивого мужчину, брыкающегося от брака, с таким амулетом не представляло никакой сложности, а с разводами в империи трудно. И, самое главное, в случае отказа жениться никаких последствий для барышни — беременность-то ложная. Вот если только заловят на использовании такого амулета — сидеть в тюрьме не меньше года, а то и больше.
Тая быстро перебирала в уме возможных кандидаток: первой, конечно, была Разумовская, потом… Тая вспомнила, что в её окружении беременны Женя и Ника. Хотя зачем змейкам такой амулет? Они обе счастливо замужем. Кто еще мог такой дрянью воспользоваться? Это Зимовского надо спрашивать — кого он отшил, отказывая в сватовстве. Кто еще мог изображать беременность? Да тут даже императрица беременна. Тая даже вздрогнула от такой крамольной мысли. Неужели императрица могла пойти на такое?! Изображать беременность… Но зачем? Если только она знала, что император скоро погибнет. Мысли лихорадочно скакали: надо предупредить Кота, если это императрица… И припереть Зимовского к стенке — это его «подружки» могут мутить воду. Или подружки Кота? Вокруг того вечно крутились барышни. А он сейчас особенно лакомый кусочек.
— Это нашли в машине Дарьи Аристарховны.
Тая словно с разбега влетела в стену. Мысли замерли. Они инеем осыпались, оставляя после себя пустоту. Дашка… Даша? Дарья Аристарховна… Это же смешно. Они же подруги.
Воздух вымерз и посвежел. По одеялу и прочь на пол и стены, заставляя Владимира ошарашенно оглядываться, понеслись ледяные языки. Тая заставила себя успокоиться. Сейчас не время. Сейчас надо думать и думать отрешенно, не позволяя эмоциям взять верх.
В голове вспышкой боли взорвались Дашины слова: «Ты же луговушка!» Тая тогда солгала и отказала. А Даша просила помощи — она не могла забеременеть. Неужели Даша могла так низко пасть? Настолько низко… Неужели Тая может так отвратительно думать о подруге? В случае с феромонами она все же больше Сумарокова подозревала, считая, что Даша идет у него на поводу.
Тая опустила голову, вспоминая. Руки сами сжались в кулаки.
Руль сломал Даше грудную клетку. Кровь сочилась по её одежде. Кровь ли?! Это могли быть и пакеты, как делают на съемках.
Изо рта тянулась струйка крови. Раскусить капсулу с алой жидкостью и жалобно кашлять при этом… Да в любой дораме так делают!
Изобразить потерю сознания легко. Достаточно закрыть глаза. Тая из-за удара и общего оглушения все равно не могла податься к ней и проверить.
Подстроить аварию Даше, которая привыкла дико водить, легко. Тая же до последнего уговаривала Дашу не садиться за руль, но та все же села. Она упрямилась, уже зная, что хочет сделать?
Неужели Даша могла все это провернуть? Когда под угрозой брак, когда впереди маячит монастырь, когда дальше только пустота без привычной веселой жизни, можно ли загнать подругу, отказывающуюся делиться с даром, в ситуацию, когда та точно сама все предложит на блюдечке? Солгать про беременность, устроить дикую подставу с аварией, чуть-чуть поумирать… Даша знала о Зимовском. Даша знала, что даже его Тая спасла. Она могла считать, что её-то Тая точно спасет.
Чума!
Имеет ли она право так думать о подруге? Она уже разок ошиблась с феромонами — может ошибаться и тут. Или нет? Дашина беременность есть или нет? По телефону медцентра Тае не ответят. Сама Даша… Примет ли она звонок? Сможет ли Тая спросить её о таком? И Александродар далековато, чтобы поехать и спросить, глядя глаза в глаза, когда солгать невозможно. И будет ли Тая уверена в искренности её ответа. То-то Дашу так споро увезли из Змеегорска.
Чертов Змеегорск! Тая запуталась в нем, как в клубке змей. Что вообще происходит, словно деда ей было мало.
— Таисия Саввовна? — Владимир настороженно смотрел на неё. — Вам плохо? Вы что-то знаете про амулет и Дарью Аристарховну?
— Нет…
Своими лихорадочными подозрениями она пока ни с кем делиться не будет. Ей надо подумать. Все слишком серьезно. Здесь нельзя ошибаться. Дашу тоже могли подставить. Хотя зачем?! Таким не подставляют.
Владимир твердо, крайне строго спросил:
— Вы уверены?
Впервые Тая поняла, что его Зимовский взял не за умение ретушировать фоточки и собирать пакеты в больницу. Он все же профессионал.
— Таисия Саввовна, сейчас не время играть и что-то скрывать от следствия. Все очень серьезно.
Тая заставила себя сказать:
— Я расскажу все Илье Андреевичу. Это же он нашел амулет?
Он полоз, даже с умирающей на его руках Таей, мимо золота он пройти не смог. Одно это говорит, насколько они все же разные. Тая по себе знала, что, когда у тебя на руках раненый боец, ты думаешь о жгуте, перевязке, инъекциях, правильной оценке ситуации, а не о зове поля или леса.
— Да, он. Я…
Владимир подавился словами — за окном рокоча, дребезжа стеклами, заставляя сердце замирать от страха, долго, гулко загрохотал взрыв. Как странное, далекое напоминание о войне. Сердце даже на миг рухнуло в пятки. Мир еще был так хрупок. Мгновением позже Таю накрыли неприятной вибрацией первые волны магоэнергии. Это же какой силы был взрыв, что его не смогли заглушить защитные плетения на здании?!
А волны шли одна за другой, словно сдирая кожу. Тая насчитала не меньше семи. Под конец ей даже дышать стало больно. Она уперлась руками в кровать, и опустив голову старательно размеренно делала вдох и выдох. Война давно
