Аттестат зрелости - Сергей Борисович Рюмин
Я послушно высунул язык.
— Нормально. Живот не болит?
— Нет.
— А в чем же тогда дело?
Подчиняясь её напору я, сам не зная, почему, рассказал ей всё о сегодняшнем происшествии. Может, из-за её напора, но скорее из-за искренней (ложь бы я увидел сразу) участливости.
Она внимательно выслушала меня, не задавая вопросов, хмыкнула, бросила:
— Пошли! У меня сегодня на обед не борщ, а сказка!
И потащила меня на кухню. Бабушка совершенно без комплексов, да еще и энергия прямо-таки бьёт через край.
Она усадила меня за стол, налила тарелку свеже-сваренного пахучего темно-бордового борща, поставила баночку сметаны.
— Ешь!
Сама села напротив, положила руки локтями на стол, упёрлась подбородком в ладони и, улыбаясь, посмотрела на меня:
— Всегда любила наблюдать, как аппетитно едят мужчины…
Я слопал борщ в один момент, тут же получил второе — тарелку с макаронами и подливкой.
— А вы, Зинаида Павловна? — спросил я. — Вы-то обедали?
— Конечно, — ответила она. — Я ж перед нашим выездом пообедала.
После макарон были компот и минут пять отдыха, пока Зинаида Павловна мыла посуду. Я попытался сам помыть, но был беспощадно отстранен.
— Ты гость! Сиди, отдыхай. Сейчас поедем.
Мы оделись, вышли к гаражу. Зинаида Павлова протянула мне ключи:
— Открывай сам. Тренируйся.
Ворота были закрыты на висячий и внутренний замки. И тот, другой отомкнулись очень легко.
— На зиму смазывай и суши! — по-хозяйски заметила она. Машина завелась с пол-оборота. Минут пять пришлось подождать, пока не разогреется двигатель. Как только двигатель разогрелся, Зинаида Павловна включила печку.
— Я вообще-то зимой никогда не выезжала, — сообщила она, выруливая из двора. — А когда заболела… Ну, как заболела? Организм «сыпаться» стал. Сначала сердце прихватило, потом суставы. А потом уже почки стали отказывать. Так вот после инфаркта я отлежалась и машину поставила на прикол, то есть на консервацию. Как в армии, знаешь? Хотя откуда тебе знать?
Она отмахнулась рукой, засмеялась.
— На чурбачки машину поставили. Колёса вывесили, даже резину выкрасили. Вот так.
— А когда ты меня к жизни вернул, — продолжила она. — Пришлось чуть ли не капремонт в гараже делать, чтоб её к жизни вернуть. Хорошо, что знакомые мастера еще остались, — добавила она.
До областного ГАИ ехать оказалось недалеко. Не мудрствуя лукаво, Зинаида Павловна подрулила к самому крыльцу.
— Выходим!
Она вышла, закрыла ключами обе дверцы. Тут же на крыльцо выскочил милиционер в погонах старшего лейтенанта, заорал:
— Ты, бабка, куда свою рухлядь ставишь? Совсем из ума выжила?
— Бабка? Из ума выжила? — Зинаида Павловна ошарашенно замерла, подошла к милиционеру. — Хамло деревенское! Глазки свои поросячьи разуй! Ты б хоть номер на машине посмотрел!
— Что мне твой номер? — продолжал старлей. — Убирай немедленно машину! Или я её прямо сейчас на штрафстоянку определю!
Я бросил взгляд на номера. Никогда на них внимания не обращал, а тут… Номера были «77−77 ПРА». На черном фоне.
Милиционер, брызгая слюной, подскочил в Зинаиде Павловне, хотел ухватить её то ли за рукав, то ли за плечо, но не успел. Я раньше швырнул в него конструкт поноса — проверенный, действенный способ нейтрализации противника, абсолютно не вызывающий подозрений.
Старлей тут же прижал ноги друг к дружке, присел, ухватился за пах, развернулся и на полусогнутых поплелся в здание. О его состоянии сообщил неприятный запашок. Зинаида Павловна повернулась ко мне, вопросительно подняла брови, мол, твоя работа? Я в ответ только пожал плечами, типа, ничего не знаю, я вообще мимо на лошади проезжал!
— Полезное умение, — бросила Зинаида Павловна, не глядя на меня. — И своевременное.
Она отвернулась и, гордо выпрямив спину, направилась в здание, скомандовав мне:
— Антон! За мной!
За барьером дежурный майор встал, поздоровался, назвал её по имени-отчеству, спросил о цели прибытия.
— Помните еще меня, — улыбнулась Зинаида Павловна. — А этот хам откуда взялся?
Дежурный вздохнул:
— Он вас не знает, Зинаида Павловна, вы уж извините…
— Понаберут по объявлению, — сморщила носик Зинаида Павловна. — Я к начальнику. Он, — она небрежно показала на меня пальцем, — со мной.
— Второй этаж напротив центральной лестницы, — сообщил майор. — Проводить?
— Я помню, — небрежно кивнула Зинаида Павловна. — Не надо, сами дойдем, чай, не маленькие.
В приёмной девушка-секретарь в форме сержанта милиции даже встала, приветствуя нас, точнее Зинаиду Павловну.
— У себя? — спросила Зинаида Павловна, после приветствия.
— Так точно, ждёт вас!
— Идём, Антон!
Начальник ГАИ, полный полковник милиции встал из-за стола и пошел нам навстречу через весь свой огромный, словно актовый зал, кабинет. Он бережно пожал протянутую руку Зинаиды Павловны, потом небрежно-вяло пожал мою руку.
— Присаживайтесь, уважаемая Зинаида Павловна! — слащаво улыбаясь, предложил полковник. — Вы прекрасно выглядите! Кофе? Чай?
Он знаком указал на глубокое мягкое кресло возле журнального столика. Сам же разместился в другом кресле напротив. Я огляделся, присел на стул возле приставного стола.
— Юрочка! — стервозно-приторно улыбнулась Зинаида Павловна, усаживаясь в кресле, — конечно, кофе! Но сначала хотелось бы решить один вопросик.
— Для вас, Зинаида Павловна, — напыщенно ответил полковник, — всё, что угодно, всё, что пожелаете!
— Желаю! — Зинаида Павловна выложила из большой сумки папку, открыла её. — Юрий Иванович! Это мой племянник.
Она показала на меня.
— Очень близкий мне человек, — и повторила, — ОЧЕНЬ близкий. Даже, пожалуй, самый близкий мне человек. Я хочу переоформить свою машину на него.
Она достала из папки договор купли-продажи из комиссионного магазина, товарный чек, несколько квитанций, документы на машину. Протянула ему.
— Машина у подъезда. Надеюсь, гнать её на досмотровую площадку не надо. Проверить номера кузова и двигателя можно прямо здесь.
— Да бог с вами, Зинаида Павловна! — отмахнулся рукой полковник, забирая бумаги. — Разумеется, здесь посмотрим.
Он встал, подошел к двери, приоткрыл, крикнул:
— Лена! Алмазова ко мне! Быстро! И сделайте два кофе, пожалуйста.
— Три кофе! — поправила его Зинаида Павловна. — Антону тоже, пожалуйста.
— Три кофе! — поправился полковник. Первым пришел Алмазов — неулыбчивый капитан лет 35-и.
Полковник указал ему на документы:
— Оформишь на него!
И показал на меня.
— Понял?
— Так точно! — капитан вытянулся. Забирая документы, спросил, обращаясь
