Андрей Астахов - Повелитель кошек

— У меня нет времени ждать. Я принес очень важные известия.

— Ты кто такой? — Стражник позабыл о плачущем старике, навис надо мной, уперев руки в бока.

— Мое имя Кириэль Сергиус, я целитель. Вчера в сорока милях отсюда я наткнулся на группу мародеров, которые грабили ферму. От них я узнал, что они собираются напасть на ваш город.

— Чего? — Стражник недоверчиво сощурился. — Какие такие наемники?

— Их командира зовут кондотьер Понтормо, а лагерь находится в Валькурте.

— Ха-ха-ха-ха! — Стражник от избытка восторга захлопал себя ладонями по животу, звеня кольчугой. — Ой, насмешил! В Валькурте стоит гарнизон лорда Тарна, вассала нашего светлейшего герцога. Ты что-то путаешь, малый.

— Я все верно говорю. Капитан наемников признался мне, что у них приказ идти на Роэн-Блайн и захватить его. Поверь, времени остается все меньше.

— И как же это ты, позволь спросить, заставил его признаться?

— Заставил, и все тут. Какая тебе разница?

— Большая разница, — стражник ткнул меня пальцем в грудь, и я краем глаза заметил, как изменилось лицо Уитанни. — Убирайся отсюда. Нечего мне тут сказки рассказывать. Хочешь попасть в город — готовь деньги за себя и за свою шлюху и становись в очередь.

— Послушай, я серьезно говорю…

— И я серьезно говорю, клянусь рогами и хвостом Мора! — Стражник схватился за рукоять меча. — Убирайся, иначе я разрублю тебя пополам, вонючий крейон.

Я, с трудом сдерживая себя, собрался было что-то ответить, но тут за моей спиной послышались пронзительные крики, а потом раздался топот копыт, и к воротам подскакал всадник на отличном, но взмыленном и измученном жеребце. Лицо и одежда всадника были покрыты грязью, левую руку он держал высоко поднятой над головой, и в ней был зажат какой-то свиток.

— Дорогу гонцу его светлости маршала Хагена! — проорал всадник. — Прочь с дороги, брутхаймская шваль!

Стража немедленно открыла ворота, и гонец пронесся мимо нас в город, едва не сбив нескольких зазевавшихся крестьян. Лицо говорившего со мной стражника приобрело озадаченное выражение.

— Продолжим разговор? — предложил я, понимая, что появление всадника могло что-то изменить.

— Ты действуешь мне на нервы, парень, — злобно ответил стражник. — Я же сказал, что тебе надо сделать. Не испытывай мое терпение.

— Ладно, черт с тобой, — сказал я. — Но я тебя предупредил.

Раздосадованный и злой, я отошел от ворот и поплелся в хвост колонны. Крестьяне при моем приближении замолкали, но я все равно мог услышать обрывки фраз: «…они отнимут все, что у нас есть…», «… Вечные, помогите нам!», «… все мы умрем,,», и прочее в том же духе.

— Не нравится мне все это, — сказал я Уитанни. — Что-то скверное случится, вот увидишь.

— Ллеу нрраан-а-тьуирр мьен ррау, — ответила гаттьена. — Эрр-хьифф миифар.

— Ты тоже чувствуешь, что должно что-то случиться, да, киса?

— Йенн. Уитанни льярр-а-лайн.

— Вот и я боюсь.

Солнце поднялось высоко, стало не по-осеннему жарко, и вода у меня во фляге закончилась. Глядя на мрачные лица крестьян, я подумал, что немного переоценил свои возможности, и в город нам с Уитанни не попасть. Денег, чтобы заплатить пошлину, у меня нет, а главное — стража мне не поверила. Может, нам следует побыстрее уносить отсюда ноги, пока в самом деле не появились наемники и не заставили меня пожалеть о том, что я сюда вообще пришел.

— Господин, — услышал я и обернулся. Передо мной стояла светловолосая девочка лет двенадцати с двумя забавными косичками и удивительно чистыми голубыми глазами.

— Чего тебе? — спросил я.

— Господин, вы ведь целитель, да?

— С чего ты взяла?

— Я слышала, как вы говорили это стражнику. Вы и вправду целитель?

— Да, я целитель. А в чем дело?

— Мои родители почтительно просят вас осмотреть моего младшего братика. Он заболел.

— Где твой братик?

— Здесь недалеко, — девочка протянула мне руку. — Пойдемте, господин, я провожу вас.

— Тебя как зовут? — не удержался я, уж больно понравилась мне эта милая девчушка.

— Санни, господин. Так вы идете?

Девочка привела нас с Уитанни к большой крытой телеге. Родители девочки тут же сообщили мне, что у них есть, чем заплатить за мои услуги. Больной мальчик (на вид ему было года четыре) лежал на рогожке на дне телеги. У него был сильный жар, а на правой ноге мальчика, чуть выше колена, я увидел огромный самого зловещего вида фурункул с оформившейся гнойной головкой.

— Вы поможете ему, добрый господин? — шепнула мне мать мальчика.

— Я постараюсь. У вас есть факел или лампа?

Отец ребенка тут же извлек из кучи поклажи глиняный светильник. Я велел ему разжечь его, а сам достал из сумки свои инструменты, бинт, корпию и баночку противоспалительной мази. Когда светильник разгорелся, я прогрел на пламени скальпель, протер лезвие корпией, смоченной приготовленным на спирту желудочным эликсиром из моих запасов — какая-никакая, а антисептика! — и, набравшись мужества, вскрыл фурункул. Ребенок слабо вскрикнул от боли, заплакал.

— Тихо, тихо! — сказал я, вытирая корпией обильно вытекавшие из раны кровь и гной. — Все уже закончилось. Сейчас перевяжем, и все будет ха-ра-шо!

Пока я занимался мальчиком, вокруг телеги уже собралась большущая толпа крестьян. Мать ребенка, тараторя и захлебываясь, рассказывала, как ее маленького Тиммо укусила какая-то мерзкая муха, как мальчик все время чесал укус, а потом на месте расчеса появилась ужасная злокачественная опухоль — и все в том же духе. Я чувствовал, как множество внимательных глаз смотрят мне в спину, и это меня, честно сказать, весьма напрягало.

Поскольку я не очень-то доверял своим хирургическим талантам и был обеспокоен высокой температурой, то сделал вот что: как бы нечаянно коснулся мальчика золотым наконечником своего посоха. Когда гной вытек, я обильно намазал рану мазью, наложил корпию и забинтовал. Вроде все было сделано правильно.

— Ну, вот и все, — сказал я, вполне удовлетворенный своей работой. Повязка у меня получилась аккуратная, можно сказать, профессионально наложенная. — Когда будете в городе, обратитесь к любому лекарю, пусть он сменит мою повязку на свежую.

— Добрый господин, вы просто маг настоящий! — всплеснула руками женщина, от избытка чувств у нее выступили слезы на глазах. — Благослови вас Вечные!

Окружавших нас крестьян как прорвало — ко мне тут же начали подбегать люди, и каждый стремился рассказать о своих проблемах.

— Господин целитель, у меня зуб болит! — голосил один.

— Милостивый господин, у меня жена не рожает! — кричал другой. — Молю, помогите.