Людмила Ардова - Путь интриг

Я по-прежнему встречался с принцем и его людьми. Головы моих друзей занимало теперь исчезновение барона Равгада, весельчака и волокиты, покорителя женских сердец.

Подозрения коснулись барона Ивонда, ревнивца, грозившегося при свидетелях убить Равгада, который давно волочился за его женой.

Слуга барона объявил нам, что Равгад уже восемь дней, как отсутствует, а это как раз с той памятной ночи, в которую убили эрц-герцогиню Онцерию Акабуа. Слуга утверждал, что он ушел в тот вечер и более не возвращался.

И вот в кабачке 'Корона и Перец' когда, разгоряченные вином и дерзкими разговорами люди принца, решили действовать, и волнение достигло своего апогея, одна горячая голова, думаю, что это был граф Лону, предложила пойти к дому барона и потребовать у него объяснений.

Меня, волей случая, в тот день не было в Мэриэге, и, может быть, это к лучшему. Принца никто не поставил в известность, даже его верные уши — Алонтий Влару не успел это сделать — зачинщики увели его с собой. На что они рассчитывали — я не знаю — все это было до крайности опрометчиво и глупо.

Собрав с десяток человек, эти герои направились к дому барона и стали вести себя громко и вызывающе, с целью привлечь внимание, потому что слуги не открывали ворота и отказались позвать хозяина.

Тогда разъяренные 'шипы' начали настоящую осаду.

Собралась толпа. У нападавших нашлись сторонники, так как было известно, что кэлл Ивонд принадлежит коннетаблю. Где-то раздобыли лестницы и бревна, и высокая ограда зашаталась под тяжелыми ударами. Ворота не выдержали и треснули. Наши сорвиголовы влетели во внутренний двор и стали под картофельным и горшечным обстрелом слуг забираться на второй этаж, где были незащищенные решетками окна.

Но, к счастью, для обитателей дома к ним вовремя подоспели на помощь.

Это был хозяин, барон Ивонд, как оказалось, в это самое время его даже не было дома, а вместе с ним восседал на своей серой в яблоках великолепной лошади коннетабль Ничард Турмон.

Барон, как я уже сказал, принадлежал к числу его сторонников, хотя и занимал придворную должность хранителя королевского меча.

Коннетабль обратился с гневной речью к присмиревшим безумцам. Они, сконфуженные и пристыженные, вынуждены были оправдываться! Завязалась словесная перепалка.

Когда смысл выдвигаемых обвинений дошел до Турмона, он возмутился и объявил поведение всех пристуствующих недостойным звания дворянина и сказал, что он может поручиться в том, что кэлла Ивонда уже более саллы не было в Мэриэге, так как он ездил по его поручению в одну из провинций. Что касается подозрений в убийстве барона Равгада, он лично отвечает за непричастность своего друга к его исчезновению.

Напряжение, возникшее между сторонами, стало отступать. Люди Орантона вынуждены были принести свои извинения барону Ивонду и коннетаблю. Они заявили, что принц к их выступлению не имеет отношения и, что их оправданием служит лишь забота об исчезнувшем товарище.

Очень мрачно настроенный барон Ивонд и разгневанный Турмон, нехотя, приняли их извинения, и, кажется, сочли инцидент исчерпанным.

Я-то понимал, что сейчас столкновения ни коннетаблю, ни принцу вовсе не были нужны, но вот понимали ли это их люди?

Узнав о потасовке, в которой были замешаны мои друзья, я решил, что настала пора действовать, пока они дров не наломали, и снова оказался в доме Рантцерга.

— Вы бы оказали мне огромную услугу, если бы помогли разыскать одного человека.

— Кого вы ищете?

— Пропал наш товарищ, барон Равгад. Мы считаем, что это случилось той же ночью, которой убили эрц-герцогиню Акабуа.

— Мне уже известно о потасовке возле дома баронессы Ивонд. Но ее муж действительно здесь не причем.

— Вам что-нибудь известно об этом?

— Я знаю, что в ночь убийства Акабуа через Золотые ворота проехала карета, которую сопровождали четверо вооруженных людей, в числе их был небезызвестный нам с вами начальник Ночной Стражи Бэт Суренци. Человек, выполняющий всю грязную работу для короля, оставаясь в тени, по причине своего незначительного происхождения.

— Кого везли в карете?

— Это мне неизвестно. Но мое чутье сразу вызвало в памяти это мелкое событие, когда вы спросили про барона Равгада. А оно меня еще никогда не подводило.

— Сумасшедшее предположение. Но, если рассуждать, то кому барон Равгад мог понадобиться? Куда его везли?

Шельво Рантцерг развел руками.

'Бэт Суренци'? — я задумался.

Стоило, как следует, присмотреться к этому типу.

— Вы знаете, где он проживает?

— На улице Лупони, в шестом доме от угла с улицей Ленточников.

Три вечера к ряду я следил за Бэтом Суренци, и все безуспешно — он проводил их в праздном безделье, и, под конец, я уже стал сомневаться в причастности этого человека к исчезновению нашего товарища. Но на четвертые сутки мне повезло: к Бэту Суренци пришел человек. Это был маркиз Гиводелло.

Я занял весьма неудобную позицию возле окна его комнаты, с трудом удерживаясь за чугунную решетку, а ногами упираясь в очень узкий и покатый карниз над окнами первого этажа. На мое счастье, Суренци не потрудился закрыть ставни.

Скрипнула дверь, и вошел маркиз, хозяйским взглядом окинув комнату.

— Мое почтение, таннах Гиводелло, — приветствовал его Суренци, всем своим видом показывая наигранное подобострастие.

— Прохлаждаетесь, Суренци, — пренебрежительным тоном, таким, каким обычно великие мира сего обращаются к ничтожным, даже если в чем-либо зависят от них, даже если их жизнь порой зависит от них, сказал Гиводелло.

Похоже, что Суренци нисколько не оскорбил такой тон.

— Я в ожидании дальнейших распоряжений.

— Вам известно, что исчезновение Равгада привлекло слишком много внимания. Его ищут. Принц поставил всех на уши. Он своих любимчиков бросает, но не сразу, а нам досужее любопытство — ни к чему. Надо бы устроить так, будто Равгада убили на дуэли, и лучше, если выдумать это событие где-нибудь за пределами Мэриэга. В Баэле или в Мончавэле — это вы сами решите. Найти пару местных жителей — 'свидетелей' драки, подбросить окровавленные вещи барона, может указать какую-то безвестную могилу. Все успокоятся, и будут считать барона в числе погибших. Лучше, если это будет Баэль.

— Великая мысль, таннах.

— Я все думаю: почему она пришла не в вашу голову? Почему вы сразу не побеспокоились, ведь вам платят за беспокойство. Так почему думать за вас приходиться мне?

— Я исправлю досадную оплошность, таннах.

— Исправьте поскорее! Равгад, и служанки — свидетельницы убийства Акабуа — до поры до времени нам нужны живыми.